— Надо подумать, — сказал Герасик. — Может, и приручим. Если не вымрешь.
— Я тебе приручу! — рявкнул дракон. — С ним по-человечески, а он…
— Я по-человечески.
— Вот именно, — сказал дракон, пускаясь в путь. — Нет, не жить нам с людьми бок о бок. Очень уж они эгоисты.
Дракон трусил по берегу. Алисе сверху было видно, как его чешуйчатая лапища выдвигается вперед, когти вдавливаются в траву. Спина чуть покачивалась, как палуба корабля. Алиса поняла, что она голодна — сейчас бы даже супа съела.
— Кстати, — сказал вдруг дракон, — у меня такое впечатление, что волшебник Оох улетел в Аравию по делам.
— Что же ты раньше не сказал! — воскликнула Алиса. — Ты уверен?
— Я вчера встретил богатыря Силу Пудовича, он мне сказал, что Оох нанял его сторожить замок, пока будет в отлучке.
— Тогда иди скорей! Может, он еще не уехал!
Дракон покачал одной из голов.
— Бегать, — сказала эта голова, — мы не любим.
— Я думаю, — сказал Герасик, — что когда мы приручим драконов для верховой езды и перевозки всяких тяжестей, то надо будет сделать острые крюки, чтобы колоть их в спину. И если как следует колоть, то драконы будут бегать.
— Все, — взревел дракон, — терпения моего больше нет. Слезайте. И ты, убийца и угнетатель, и ты, его подруга. Лучше я обойдусь без фотографии моей внучатой племянницы Несси, но останусь свободным волшебным животным.
Дракон опустился на живот и, наверное, закинул бы пассажиров в кусты, если бы Алиса вдруг не закричала:
— Смотри! Они летят!
Дракон вскинул все головы.
Через небо протянулась горящая полоса. Она протянулась за ослепительной звездой, которая неслась прямо на Алису. Даже дракон, известный своим бесстрашием, спрятал головы под мышки, и те толкались там, стараясь скрыться от ужасного зрелища. Звезда превратилась в раскаленный шар и исчезла за вершинами деревьев. И только через несколько секунд на Алису обрушился грохот, будто кто-то начал молотить по натянутой громадной простыне, и ветер, налетевший от леса, заставил склониться вершины деревьев, ударил по дракону так, что его повалило на бок, а Алиса и Герасик покатились по траве в волне обломанных сучьев, листвы и орехов.
Алиса перевела дух, поднялась. Дракон все еще лежал. Герасик сел, поглядел на Алису.
— Это и есть твоя звезда? — спросил он.
— Да. Вряд ли что еще.
— Ну и звезда… Боюсь, что в небе такая дырка получилась, страшно подумать.
— Хорошо, — сказала Алиса. — Пускай будет дырка. Сквозь нее они и улетят дальше.
— Это идея! — воскликнул Герасик, вскакивая. — Конечно же, теперь я погляжу ночью в дырку и узнаю, что же за небом. Я всегда этим интересовался.
— Дракон, вставай, поехали, — сказала Алиса. — Они за лесом.
— И не подумаю, — сказал дракон Долгожеватель. — Один хочет мой пузырь вынуть, другой гонит меня в самое пекло. Живите как хотите, а я отдохну. Мне ваши человеческие развлечения ни к чему. Дайте мне мирно дожить в сказочной эпохе.
— Побежали без него, — сказал Герасик. — Эта ящерица-переросток труслива, как червяк.
— Я тебе покажу червяка! — рявкнул дракон, но не встал с земли.
Глава 17
Корабль с Бродяги
Корабль, на этот раз настоящий, оказался тоже похож на яйцо. Только срезанное сверху и снизу. К счастью, он упал на открытое место, где за лесом начиналась болотистая пустошь, покрытая камнями и поросшая мхом. Пустошь тянулась до самого горизонта и скрывалась в тумане.
— Опять ждать будем? — тихо спросил Герасик, когда они остановились за большим камнем шагах в ста от корабля.
— Конечно, они же сейчас выйдут.
— Жаль, Дурынды нет, — сказал Герасик. — Улетела, бедная, струсила. А то бы мы узнали, скоро ли он будет вылупляться.
— Да я же тебе говорю — там нет птенца, там космические пришельцы.
— Конечно, — согласился Герасик. — Ты уже в прошлый раз это говорила.
— Но там оказалось яйцо!
— Вот именно, — сказал Герасик.
— А сейчас — космический корабль.
— Я про то и говорю, — ответил Герасик, и Алиса поняла, что ни в чем не убедила первобытного мальчика.
Их разговор прервался, потому что в корпусе корабля медленно открылся круглый люк. От него к земле спустился трап.
— Видишь, — прошептала Алиса, которая уж начала сомневаться.
— Вижу, — сказал Герасик удивленно. — Никогда раньше не видел, чтобы так вылуплялись.
Еще через несколько секунд в отверстии люка показался житель Бродяги, похожий на человека, только очень узкий, худой, будто сплющенный с боков. Он был в металлическом шлеме и темно-сером скафандре, подпоясанном золотым поясом, на котором висел длинный меч. Пришелец осмотрелся, прислушался. Потом обернулся и что-то крикнул внутрь.
А сам начал спускаться по трапу, держа в руке большой пистолет. Он нервничал, вертел головой, дуло пистолета совершало округлые движения, будто пришелец ожидал нападения с любой стороны.
Но он все-таки никак не ожидал нападения оттуда, откуда оно последовало.
Со свистом и клекотом на корабль спикировала громадная птица Рокх. Она опустилась рядом с кораблем, который только-только доставал ей до брюха, и со всего маха ударила клювом по его крыше.
«Ой, — сообразила Алиса, — она же, эта птица, как и Герасик, уверена, что это ее собственное потерянное яйцо. Она хочет помочь птенцу вылезти наружу».
Металл оказался слишком крепок для клюва птицы, что привело ее в бешенство. Она принялась молотить по кораблю с удвоенной силой. Перепуганный пришелец бросился в люк, отчаянно паля в птицу из пистолета. Если птице это и было неприятно, она не подала виду. Материнский инстинкт, который требовал, чтобы она помогла птенцу, был сильнее боли.
Люк захлопнулся.
Тут же из стен корабля начало выдвигаться орудие. Оно развернулось вверх.
— Птица, улетай! — крикнула Алиса.
Но как птице Рокх, привыкшей к тому, что она самое большое и сильное существо на Земле, испугаться какой-то мелкой пушки? Она ударила клювом по кораблю так, что он покачнулся и чуть не опрокинулся. Из пушки вылетел белый столб огня. Птица содрогнулась и рухнула вниз, на секунду скрыв своими крыльями космический корабль.
Она казалась большим рваным одеялом. Громадный желтый клюв приоткрылся и с треском защелкнулся. Птица погибла.
— Как же они ее! — прошептал в ужасе Герасик. — Такую редкую птицу!
— Теперь ты понимаешь, как они опасны, — сказала Алиса. — Тут никакой волшебник не поможет.
— А что же делать?
