— Не думаю, — сказал он. — Впрочем, попробуй.
Раздался удар. Дверь распахнулась с пушечным грохотом — не иначе по ней врезали ногой. На пороге стоял Хвощ.
Он посмотрел на них, и на губах его заиграла глумливая ухмылка.
— Помешал? Не успели или уже кончили?
Ван поднялся. Орт схватила его за руку.
— Перестань, — сказала она, — не связывайся с животным.
— Ого! — Хвощ оперся плечом о косяк. — Это, значит, я — животное? А вы что, по-птичьи… — он сделал рукой неприличный жест.
Ридан шагнул к нему. Хвощ выпрямился. Он жаждал драки.
Комната для драки подходила не очень.
Ван левой ударил сигнизатора в лицо. Тот легко уклонился. Хвощ был искушеннее в стычках и, вероятно, злее. Но зато он был легче на десять килограммов. К тому же Ридан принадлежал к тем, кого можно, избить, но не запугать. Хвощ этого не знал и знать не хотел, вся его тактика строилась как раз на том, чтобы сразу же вызвать у противника страх. Он не принимал Вана всерьез, что было крупной ошибкой.
Хвощ нанес ему удар ботинком по голени. Он достал, и Ридан упал на колено, после чего сигнизатор снова ударил ногой, целя уже в подбородок. Он сделал это небрежно и недостаточно быстро, не сомневаясь в исходе. И напрасно.
Ридан перехватил ногу. Хвощ пригнулся, падая на спину, чтобы освободиться. Это бы удалось, будь Хвощ потяжелее.
Ван удержал его. Мгновенно приблизившись, он рубанул противника сверху кулаком в шею.
У Хвоща выпучились глаза и перехватило дыхание.
Он попробовал подняться, но следующий удар — в висок — сбил его с ног.
Этот удар потряс Хвоща. Он уже почти не сопротивлялся.
Ридан попинал его еще немного — просто чтоб успокоиться. Потом вышвырнул за дверь.
— Неплохо, — сказала Нина. — Мне даже понравилось. Но что ты теперь будешь делать?
— Ничего, — Ридан массировал ногу. — Думаешь, нажалуется?
Орт захохотала:
— Нажалуется? Да он тебя замочит где-нибудь при первой возможности. Он тебе такого ни за что не простит.
Ридан посмотрел за нее:
— А тебе?..
Кровь из рассеченной брови каплями стекала на воротник. Пальцами зажимая рану, Хвош толкнулся в дверь с красным крестом.
Эртиль был у себя.
— Славно, — сказал он. — Кто это тебя так отделал?
— Неважно, — процедил Хвощ. — Перевяжи там, что надо…
Эртиль хмыкнул. Он подошел к столу, включил радио. Передавали «Вертера» Массне. Доктор сделал погромче.
Страстно звучали струнные. Шарлотта пела: «Да… с того дня, как ты глазам моим предстал…» Пока врач промывал рану и зашивал бровь, Хвощ дергался и шипел.
— Ну что, пойдешь отлеживаться? — спросил Эртиль, закончив.
Хвощ выпрямился, выкатив челюсть.
— Вот еще. Для меня это — тьфу. — Он хотел показать, как именно, но удержался, глянув на доктора. — У меня важное дело, — добавил сигнизатор загадочно. — Мне в сортир некогда зайти, не то что подушку мять.
Доктор безразлично пожал плечами. Его полная незаинтересованность задела Хвоща.
— Сервера, если за что взялся, дело закончит. Он достанет, — важно сказал Хвощ, — он эту гниду прикончит.
— Ты о ком это? — негромко спросил доктор.
— Все о том же. Никто из отряда ни шагу без разрешения. Пока эту суку не вычислим. А у Серверы, — он понизил голос, — в Бюро свой человек имеется.
— Ну, — сказал Эртиль, — валяйте. И ты тоже?
— А как же! И я. Сервера назначил несколько уполномоченных, которые станут снимать показания.
— Какие еще показания?
— А такие! — Голос Хвоща зазвучал торжествующе. — Всех в отряде шеф разбил на группы. К каждой — своего уполномоченного, из надежных людей. Хвощ многозначительно посмотрел на Эртиля.
— Понятно, — сказал тот, — тебя тоже уполномочили. И что дальше?
— Уполномоченный у каждого возьмет показания: где был, что делал последние дни. Чтобы потом не отвертелся.
— Зачем же нужны эти показания, если наш человек в Бюро может точно назвать предателя?
— Так я же говорю — чтобы не отвертелся!
— Ясно. — Доктор раскладывал на столе инструменты. — Ну, иди работай. Только не очень наваливайся, а то от мыслей шов разойдется.
Хвощ встал, потянулся.
— Я крепкий, — заявил он. — Я знаешь какой выносливый! Вон, вчера троих у нас придавило, когда стена рухнула. Так двое…
— Я знаю, — перебил его доктор, — я их смотрел.
— Ну вот, — самодовольно закончил Хвощ, — меня тоже задело, а я и не пошел к тебе даже. Потому что только синяки и ни одного сотрясения мозга!
Их всех собрали в большой комнате, которая бесстыдно именовалась конференц-залом. За двумя составленными вместе столами у окна сидели Горган, Сервера, Хвощ и еще двое. Одного из них, детину с прямоугольным лицом и руками, словно коряги, звали Делф.
Второго, черноволосого, с азиатскими чертами, — Чини.
Остальную часть помещения занимали неровно расставленные стулья, на которых поместились около сотни сигнизаторов.
— Я думаю, — начал Горган, и остальные голоса умолкли, — нет необходимости подробно описывать положение. Скажу коротко. Вчера мы понесли потери.
Трое погибших и один тяжелораненый. Далее, полностью уничтожены два автомобиля, причем один из них «магирус», оборудованный си-установкой. Повреждена и другая техника. Отряд ослаблен. Это, конечно, не катастрофа, но серьезный урок, к которому надо подобающе отнестись.
С принятием правительством закона о принудительном си-тестировании населения на добровольные формирования возложена функция помощи официальным представителям в организации пунктов тестирования и контроля на начальном этапе. Мы, конечно, немедленно к этому подключаемся. Возможны осложнения, в том числе со стороны Бюро, даже в первую очередь со стороны Бюро. По некоторым данным, их деятельность в ближайшее время будет сворачиваться, потому можно ожидать провокаций, подобных вчерашнему инциденту.
Эти вопросы мы подробно обсудим отдельно.
И последнее. По целому ряду причин у командования имеются основания предполагать, что в отряде находится агент, который передает информацию противной стороне.
— Кто? Кому?
— Вероятно, Бюро, — сказал Горган после некоторой паузы. — Агент будет обнаружен в ближайшее время.
Поэтому, до особого распоряжения, выход из расположения отряда запрещен. Кроме того, предусмотрен еще ряд мер, о которых расскажет шеф самообороны.
Поднялся Сервера и сухо сказал, что трое его людей и он сам в течение двадцати четырех часов проведут опрос. Целью является исключение возможности ошибки и ложного обвинения. Поэтому он просит оказать содействие и не допустить эксцессов.
