Потом он еще долго перечислял все наши достижения, пока и обратная сторона листа не была испещрена карандашными числами, пунктами, которых набралось аж сорок семь. Когда в голову уже ничего не приходило и были перечислены, казалось, все наши достижения, Жора помолчал, привычно потирая спинку носа указательным пальцем, и наконец произнес:
- А чего у нас нет?
Он посмотрел мне в глаза, устремил свой палец в моем направлении и добавил:
- Зубов! Вот чего! Мы - беззубые козявки роемся в говне...
- То есть?
- Ты, как всегда прав: у нас нет главного - команды. Знаешь, прежде я думал, что могу перевернуть мир один, сам, как Ньютон, Галилей или, скажем, Эйнштейн. Как тот же Македонский или твой Ленька да Винчи. Увы! Оказалось - нет. Время одиночек прошло. Оно закончилось в наши дни, когда стало ясно, что одна голова не может вместить и проанализировать все новые знания, новые факты из жизни человечества, растущие как грибы после дождя, все разом, в один миг. Мозг ведь так работает, верно, раз и ответ готов. Невозможно знать сразу все, а вот твой да Винчи, тот мог. Но достижений в то время было всего ничего - колесо, крыло, порох, компас... Ни атома, ни гена они не знали. А теперь? Все эти электроны и нейтрино, гуанины и цитозины... С ума сдуреть можно! И твой интернет не спасет. Не спасет... И сегодня нам без команды не обойтись, ты согласен? Ну, что мы можем с тобой вдвоем, что? Да ничего!
Жора подошел ко мне вплотную, упер указательный палец правой руки мне в грудь и произнес:
- Я знаю: ты - гений. Но и я гений. И Вит, и Вася Сарбаш и твоя муленружка, и... Юлька! Ба-а-а-гиня! Пс! Все мы по-своему гении, а сейчас нужен Бог. Вот мы его и слепим из наших обрюзгших тел и извилин. В основном из твоих, тех прежних, не испорченных требованиями сегодняшнего дня парней и девиц. Если сможем вернуть их в то прошлое, где нам верно и щедро служили деревянные прищепки и консервные банки. Верно? Верно! О-пре-де-лен-но! Где, где все твои Коли, Пети, Ксюши и Сони? Чего только стоит один твой Ушков! Я тебя спрашиваю - где?
Мы разулыбались.
- В скором времени, я уверен, - задумчиво произнес Жора, перебирая четки, - мы получим доступ к святая святых феномена жизни - мы возьмем под уздцы ее будущее и приблизимся к пониманию вечности. Ах, как верно подмечено, что будущее существует долго! Я тебе так скажу: не долго, но вечно. Верно? И без твоей Ани мы не продвинемся ни на йоту вперед. Где она? Я тебя спрашиваю: где твоя краля из Мулен Ружа?! А Тинка?! А Тинка где?! Я тебя спрашиваю: где они?!!
Это скорое вечное блестящее будущее застыло немыслимой синью в его глазах. Это было одно из редких мгновений надежды, и я знал, что в такие минуты Жора мысленно устремлялся в неведомые небесные выси и был недосягаем никакими земными заботами.
- А твое правило, - добавил он, - что для нашей работы можно подготовить кого угодно, видишь сам, не вполне пригодно. Старый друг лучше новых двух.
- Мое правило?!
- Завтра едем в Париж, к твоей муленружевской крале. А знаешь, она...
- Да ладно, ладно тебе...
- Да, - сказал Жора, - хорошо. Идем трахнем по пивку, а?..
- Может быть, по гоголю-моголю?- предложил я, - у меня есть прекрасные свежие яйца!
- Прекрасная идея!- воскликнул Жора. - Давай свои яйца!
Мы часто возвращались в те дни, где были так молоды.
- Езжай в свой Париж, но без Аньки и Тинки не возвращайся!
Напоминание о Тине свело мне челюсти.
- Ты опять о своих баранах! Какая Тинка?!
У меня просто зубы затарахтели!
- Ты... Тыыыы...
Я не мог больше произнести ни слова.
- Да ладно тебе, - примирительно произнёс Жора, - найдем мы твою Тину. Прозябает, небось, где-то у нас под боком. Вот голову даю на отрез - точно валяется на каком-нибудь шикарном пляже в Брайтон-Бич под какой-нибудь роскошной гнущейся от ветра пальмой. Голову даю...
- Да нужна мне твоя голова! Без неё хлопот было бы меньше...
- Не скажи!.. Или в Арканзасе... Там есть такой замшелый туннель, ну помнишь?..
- Не помню...
- Или...
Жора дёрнул скальпом и ощерил как конь зубы, делая вид, что вспоминает, но на самом деле, пряча за этим оскалом свою издевательскую ухмылку.
- Или...
Он почесал ногтями голову.
- Вот! - воскликнул он, словно вспомнил, - вот! Точно!.. Твоя Тина точно сейчас в Денвере. Я даже вижу её: сидит себе на тепленьком слоёном пироге... На каменном! Помнишь, там такие слои выпирают... Каменные... До самого неба. Да я просто вижу твою Тину - ноги свесила... Рыжая! Она рыжая у тебя, рыжая... Гривастая... Кобылица... С глазами львицы...
- Слушай, хватит, а?! - взревел я.
- Или в Луизиане, - продолжал изгаляться Жора, - в парчочке, где мох... Забралась на дерево, глянь, - как обезьяна, шимпанзёнок этакий, только вот рыжая... Ноги свесила... Смотри!...
- Слуууушай...
- Ну что «слушай», что «слушай»... У самого, небось, тоже слюнки текут!..
- Тоже, - говорю я.
- То-то же!.. Ты бы её... а? Догнал на дереве?.. Прям на дереве, а?
- Да ты просто маньяк!
- Поживи с моё, - рассмеялся Жора, - сам станешь... С вами тут не только... А ничего ножки-то!.. Как... Как... Ну, просто как...
- Не укакайся, - посоветовал я.
- Да-да, дадада... Это, знаешь ли... Ты мне лучше скажи, вот что главное, скажем, в скоростном автомобиле? Или в подводной лодке? Или в сверхзвуковом самолёте?.. Что?!
- Ясное дело, - говорю я, - двигатель! Если я сижу за штурвалом какого-нибудь МИГа или...
- Да-да, - поддакивает Жора, - вот ты сидишь за штурвалом, и на тебя несётся не менее скоростной, скажем, китайский истребитель... Что для тебя главное?
- Я же сказал - двигатель! Если мой двигатель...
- Не-а, - говорит Жора, - не двигатель.
- Точность и быстрота манёвра? - предполагаю я.
- Главное для тебя здесь, - говорит Жора, ехидно скаля зубы, - не укакаться!
- Что?!!
- Так вот и с Тиной... Как только ты её встретишь - главное - не наложить в штаны!
Конечно же, я теряюсь в догадках: смеяться мне или дуться?
- Ладно, не дуйся... Забыли про Тину! Но помни о главном!
- Слушай...
- О'кей! Сперва Анька, потом доберёмся и до...
- Пощади, а?
- Да иди ты! Дело есть дело! Мотай к своей Аньке-пулемётчице, но помни...
- Да, помню я, помню!..
- Анька - не спасёт. Спасёт Тина.
- От чего спасёт?
- Она как раз сейчас у Ниагарского водопада...
- Кто?!
- Я же вижу! Ты что совсем слепой?! Смотри - радуга!.. И Тинка твоя, видишь? В костюме Евы! Вся из бисеринок водной пыли... Посмотри - царица!.. Слушай - крррассссивая, а!.. Нефертити, не меньше!
Во чёрт!..
- А что... Ничего... А?... А?!! Ух... Рррррррыжая... Что за порода?...
- Хватит рычать, давай лучше подумаем, как отвоевать у Парижа Аню.
- Твоя Аня, ты и воюй... Но Тинка какая, а? Картинка! Ррррыжая... Уф!
Просто бес!..
- Что за порода?..
- Львица!
- Львица?! Уф!.. А ножки-то... ничего!.. Люблю рыжих!..
Прошла целая неделя. Мы еще и еще раз испытывали нашу систему. Все работало безотказно. Теперь у нас было много народу - в основном молодежь, аспиранты, студенты-выпускники, но были и маститые ученые, крепко знающие свое дело. Команда! Но этого было мало. Трудность состояла в том, чтобы каждый пропитался не только надеждой, но и уверенностью в нашу победу. Многие, усердно выполняя свою работу, тем не менее сомневались: совершенство недостижимо! В течение нескольких месяцев мы пускались на всевозможные хитрости, стараясь обмануть себя с тем, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Между тем, уверенность была совершенно необходима для продолжения наших поисков. Мы не хотели повторять ошибок и не оставляли мысли искать моих ребят. Иногда нас брало отчаяние: мы уже предвидели приближение роковой минуты, когда Пирамида, еще не встав на ноги, станет пошатываться...
Аня была первой в нашем списке.
- Нам, пожалуй, пора в Париж, - сказал я, - ты поедешь со мной?
- Ты звонил ей?
- Нет.
Жора сидел, не шевелясь, упершись холодным стеклянным взглядом в стену напротив, сидел и молчал, словно не слыша моих слов, затем коротко бросил:
- Сам.
Он произнес это «сам», не повернув даже голову в мою сторону.
- Слушай, - вдруг сказал он, - давай клонируем твою Аню! И Юрку, и Тинку, и всех твоих бывших и нынешних незаменимых рабов. Это проще и быстрее, чем гоняться за ними по всей планете.
- Каких рабов? - спрашивает Лена.
- Ну назови их сподвижниками или соратниками, или товарищами по оружию, назови их как хочешь, братьями и сестрами... Хоть горшками!..
Я вылетел из Чикаго в Париж утренним рейсом... Было лето, июль, кажется, июль... Я прилетел в Париж налегке... Жора срочно умчался в Японию, ему предложили трехдневное знакомство с нанотехнологиями, и этого нельзя было упустить. Эти япошки знают толк в мелочах жизни, у них есть чему поучиться.
Да, это был июль, день 21-й - день рождения Лю, я звонил ей уже из Парижа...
