— Вчера вечером я отдал письмо доктору Скиннеру, чтобы он передал его Крисси. Я шел на почту, но наткнулся на него, и он уговорил меня отдать письмо ему. Сказал, что почтовая служба не работает, потому что объявили войну. Скажите, он передал ей письмо?
— Я ничего не знаю о письме, Билли. Все, что я знаю, так это то, что ты разбил моей дочери сердце, а заодно и нашу семью.
Мэйбл ударила кулаками по столу.
— Не мог оставить ее в покое, а? А потом выбросил, как вчерашнюю газету! Тебе повезло, что мужа нет дома, иначе я сомневаюсь, что ты вышел бы отсюда живым.
Билли попытался успокоить ее.
— Миссис Скиннер, пожалуйста, просто выслушайте меня.
Мэйбл безутешно рыдала, рухнув на стул и положив голову на руки. Билли тяжело дышал и мерил шагами кухню.
— Слушайте, я признаю, что принял новость о ребенке не слишком хорошо. Понимаете, я был так ошарашен. Ну, то есть мы с Крисси были… эм-м, близки только один раз, и тогда…
Мэйбл подняла голову, обернув к нему заплаканное лицо, покрытое пятнами.
— Пожалуйста, избавь меня от подробностей.
Билли продолжил невероятно серьезным тоном:
— Что я хочу сказать — в наших отношениях всегда было главное то, что мы чувствуем друг к другу. Я был так потрясен, когда она сказала мне о ребенке, что мне нужно было время это переварить. К моему ужасному стыду, я просто бросил ее одну и убежал. Все, о чем я мог думать, — это как мы будем растить ребенка, когда только что объявили войну, и мне придется уйти воевать, а она останется одна с ребенком на руках. Я запаниковал не потому, что не люблю ее, как раз наоборот.
— Почему ты не сказал ей все это, Билли?
Его лицо горело от волнения.
— Я пытался. Я пришел в тот же вечер, но доктор Скиннер сказал, что она не хочет меня видеть.
Мэйбл покачала головой.
— Сэмюэл сказал нам, что тебе надоело ждать и что в любом случае ты решил, что Крисси того не стоит. Я еще поразилась, насколько же бесчувственным мерзавцем нужно быть.
Билли стиснул зубы.
— Все это ложь. Поверить не могу, что он настолько меня ненавидит.
— Он ненавидел тебя еще до того, как ты втянул его дочь в неприятности, так что представь, что он чувствует сейчас.
— Он так и не передал ей письмо, верно? — насмешливо фыркнул Билли. — Я знал, что не стоило ему доверять. Как я мог быть настолько глуп?
— Ты и правда был глуп, Билли, с этим не поспоришь. Так что было в письме?
— Я извинился и сделал ей предложение.
Тон Мэйбл был серьезен.
— Ты хочешь жениться на ней?
— В этом я уверен на все сто. Я люблю ее, миссис Скиннер, очень люблю. Мне нужно увидеть ее, чтобы все исправить.
— Слишком поздно, Билли. Она уехала в Ирландию к моей сестре. Она будет рожать там, вдали от любопытных глаз и сплетен.
— Но она должна быть здесь, рядом с семьей. Миссис Скиннер, пожалуйста, это и мой ребенок тоже. Разве мое мнение неважно? — спросил он почти умоляющим тоном. — Прошу, дайте мне ее адрес, чтобы я мог написать ей о своих чувствах, пока еще не поздно.
— Я сказала тебе, Билли, уже слишком поздно.
— Неправда. Это вы так решили.
Мэйбл посмотрела в черные глаза Билли, и несмотря на то, что они были пронизаны волнением и болью, она могла понять, почему Крисси влюбилась в него. Он действительно был одним из самых красивых мужчин, которых она встречала в жизни, и при других обстоятельствах она бы гордилась таким зятем. Помолчав пару секунд, она продолжила, чуть смягчив тон:
— Послушай, уже поздно, и мой муж вот-вот вернется. Если он обнаружит тебя здесь… Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что произойдет. Я сама завтра напишу Крисси, и если она захочет, она свяжется с тобой.
Билли понуро опустил голову.
— Я был бы признателен, миссис Скиннер.
— Тебе придется набраться терпения. Моя сестра живет в глуши, без телефона, так что ответ придет не скоро.
Билли с облегчением вздохнул.
— Я понимаю. Спасибо, миссис Скиннер. Я больше не подведу Крисси, обещаю.
— Уж постарайся. Доброй ночи, Билли.
Он взял свою шляпу и попрощался с ней.
— Доброй ночи, миссис Скиннер.
Вернувшись домой, доктор Скиннер зашел на кухню, стряхивая с пальто дождевые капли.
Мэйбл подняла глаза от шитья.
— Она сейчас уже должна быть в гостевом доме в Дублине. Бедная девочка! Проделать все это путешествие одной, в ее положении. Завтра ее ждет еще один длинный день. Бог знает во сколько она доберется до Кэтлин.
Доктор Скиннер проигнорировал слова жены и уткнулся в газету.
Мэйбл отложила шитье на стол.
— Почему ты не сказал мне, что видел Билли прошлой ночью?
— Должно быть, выпало из головы.
Он сидел к ней спиной, и Мэйбл не могла видеть его лицо.
— Откуда ты знаешь?
— Он заходил поговорить с Крисси. Говорит, он дал тебе письмо, чтобы передать ей. Где оно, Сэмюэл?
На этот раз доктор Скиннер обернулся и посмотрел на жену испепеляющим гневным взглядом.
— Я смотрю, этот парень так просто не отвяжется! Я сказал ему: в жизни Крисси ему не место. Она красивая, умная девушка и найдет себе любого мужчину, какого захочет.
— Она хочет Билли.
— Может, сейчас она так и думает, но это только из-за этого чертового ребенка. Как только его усыновят, она образумится.
— Усыновят? Что ты такое говоришь? Она собирается оставить ребенка.
— Покуда я жив, я сделаю все, чтобы эти двое больше никогда не встречались и чтобы этот маленький выродок отправился в семью, которую заслуживает.
— Крисси никогда не согласится. Ты не можешь заставить ее отказаться от ребенка.
— Это мы еще посмотрим.
Мэйбл вскочила на ноги, опрокинув кухонный стул.
— Только через мой труп.
Из гостиной вдруг раздался пронзительный телефонный треск, заставив обоих вздрогнуть.
Мэйбл схватила трубку.
— Добрый вечер. Врачебный кабинет. А, здравствуйте, мистер Хендерсон.
После короткого разговора Мэйбл вернулась на кухню.
— Это мистер Хендерсон. У его жены схватки. Воды уже отошли, так что мне нужно идти. Когда я вернусь, мы обо всем поговорим. Я хочу видеть письмо, которое Билли дал тебе.
Она набросила синюю накидку и оглянулась в поисках сумки.
— Тебе стоит взять фонарь, Мэйбл, на улице страшно темно. Хочешь, я пойду с тобой? Мне не нравится, что ты пойдешь ночью одна.
— Сэмюэл, я это делала сотни раз. Раньше тебя это не беспокоило. В любом случае, фонари при затемнении запрещены.
Сэмюэл порылся в кухонном ящике и нашел старый коричневый конверт. Он обернул в него фонарь и протянул жене.
