Христа. Вор изменил судьбу христианского мира. Слегка переделанный на новый лад, но все еще узнаваемый Прометей, вновь стал изгоем.
3
Иван повернул в сторону скал и выбрался на дорогу, которая петляла по побережью вдоль окраины города и вела на маяк. Первые признаки цивилизации выдавали её запустенье. Ржавый знак перекрестка, пустые рекламные плакаты, разбитая остановка, покосившиеся столбы линии электропередач, брошенные автомобили, разграбленные, пустующие магазины, бутылки, пакеты, окурки, бумага, шприцы. Все это напоминало некий парк развлечений после заката сезона. Мертвые пальмы, как застывшие фейерверки, бесконечно взрывались сухими кронами в небе, празднуя окончание земной жизни. Песок прятал асфальт, и дорога исчезала и появлялась опять, то погружаясь, то всплывая обратно, будто некое фантастическое существо, которое обитало в океане пустыни и откликалось на вибрацию почвы под колесами автомобиля.
Все потеряло смысл. Ничто не служило первоначальному плану. Вещи, созданные человеком, превратились в песок. Мир, который Иван видел вокруг, миллиарды лет существовал без разумного взгляда, и вот опять возвращался к бестолковому прозябанию на краю спиральной Галактики Млечный Путь. Разум не нужен Вселенной. Скорее всего она ничего не знает о нем. Все звезды, планеты, туманности, квазары и черные дыры продолжат крутиться, лететь, расширяться, рождаться и умирать даже если на них не смотреть. Ничего не знать о гравитации. Ничего не ждать от уравнения Дрейка.
Машина медленно поднялась на вершину холма, и он увидел свой дом. Небольшой двухэтажный коттедж с подвалом и гаражом на две машины, который примыкал к высокому маяку, отчего из далека казался остатками замка. Заброшенный дворик, огражденный забором, выглядел как крепостная стена, окна и двери дома, будто бойницы, а маяк над землей, словно обветшалая башня, на вершине которой находился портал в другой мир.
Иван оставил машину в тени мертвых деревьев. Старый сад лишился былой красоты. Высохшая трава и цветы оторвались от почвы и валяются под забором, напоминая волосы старика, почерневшие стволы красного клена и дуба тянут свои жуткие, искривленные ветки к жестокому солнцу. Кусты можжевельника вдоль дорожки, которая ведет к маяку, все еще сыплют на землю мелкие листья-иголки, роняя их будто слезы о прошлом.
Собаки бросились к дому, оглашая двор радостным лаем, но никто не вышел на встречу. Они скулили под дверью и по-сиротски пялились на Ивана. Он проверил колеса машины, а затем медленно прошел через сад, подмечая пустые могилы, которые вырыл рядом с дубом напротив беседки, где Алиса, бывало, писала стихи.
Я только плоть
В желтом платье
Мое тело
Прекрасно
Я никогда не снимаю его
На первом свидании она завела разговор о мужчинах. Иван пригласил Алису в маленький ресторан в центре города. Она не стеснялась и заказала себе водку. Пока болтали Иван составил список имен, которые побывали у нее в постели. Своего не нашел, и Алиса предложила это исправить. Здесь и сейчас. Ради коллекции. Все равно все умрем. И тут в зал ввалилась толпа. Кто-то узнал её. Пара друзей и подруг. Стало поздно и, напившись с ними водки, Иван уехал домой ровно в полночь. Машина везла его на маяк, и он видел, как гасли фонари вдоль дороги. Прямо, как улыбка Алисы ему на прощание. Тогда он верил, что забудет её.
Иван впустил собак в дом, но сам остался стоять на пороге. Он бросил взгляд на гараж и подумал, что где-то там видел канистру бензина, и вся его прошлая жизнь, запертая в комнатах, ящиках и шкафах, может сгореть за секунду. Бесполезная мебель, книги, картины, одежда, посуда и даже запах KENZO. Огонь очищает. Выжигает заразу.
Он тряхнул головой.
Сегодня тот самый день, когда нужно закончить дела.
Иван вошел в дом и тщательно вымыл руки. Отражение в зеркале над умывальником все время смеялось над ним. В первые за много дней он увидел себя со стороны и понял, что стал похож на отца. Те же морщины на лбу, тот же загнанный взгляд и усталость, из-за которой лицо всегда кажется недовольным. Мужчина, который смотрел на него из глубины ванной комнаты, не был успешным, надежным или владеющим ситуацией. Он был напуган.
Ампулы с анестетиком и шприц лежали в аптечном шкафу у двери. Он взял их и направился в зал. Хозяину полагается уметь делать уколы собаке. Она могла заболеть. В этом нет ничего сверхъестественного. Любой человек способен научиться оказывать первую помощь. Облегчить боль, избавить животное от страданий.
Иван выкурил две сигареты.
Руки дрожали.
Он боялся сделать ошибку. Игла могла сломаться, и вытащить её самостоятельно в домашних условиях почти невозможно.
Мармелад спал на диване в гостиной.
Вся морда седая. Тусклая шерсть. Проплешины на лапах и на груди. Провисший живот. Старый пес почти ничего не любил. Только мармеладные «червяки» пробуждали в нем интерес к угасавшему миру. Иван положил перед ним пару конфет и сделал инъекцию в заднюю лапу. Мармелад заскулил, но не проснулся. Темная лужа собачей мочи растеклась по дивану.
Иван посмотрел на обеденный стол и стулья – такие нелепые и одинокие, как брошенные на свалке автомобили, как бездомные животные и манекены в витринах магазинов. В ноябре 1888 года Винсент Ван Гог нарисовал смерть в виде стула. Картина никогда не производила на Ивана должного впечатления. Ничего мрачного и пугающего. Красивого или очаровательного. Однако простая мазня скрывала идею, которую он понял только сейчас. Вот комната, вот стул и тот, кого не видно, человек только что был здесь, а теперь его нет, и с его уходом комната и стул потеряли всякий приемлемый смысл. Такова суть пустоты.
Иван налил в миску воды и поднялся по лестнице на второй этаж дома.
Спальня жены превратилась в алтарь. Он собрал сюда все её вещи. Фотографии, косметику, крема и лосьоны, книги и дневники, музыкальные инструменты, бесчисленные платья всех возможных цветов и оттенков, сотни пар обуви и кучу колготок, драгоценности и украшения, сумочки и палетки, ночные рубашки, пижамы, белье и флаконы KENZO.
Лопата свернулась калачиком на кровати. Она дремала на той стороне, где обычно лежала Алиса.
Иван покачал головой:
– Ты всегда заставляешь меня подниматься сюда, плохая собака.
Она показала язык. Ей было жарко.
Иван поставил миску с водой у двери.
Руки снова дрожали.
Он подозвал собаку, погладил её и попытался сделать укол чуть ниже шеи, но Лопата завыла, боднула его головой в подбородок и убежала. Иван упал на задницу и едва не вогнал шприц себе в руку, разом покончив с предстоящим кошмаром. В глазах потемнело. Некоторое время он сидел и ничего не делал, пытаясь совладать с содержимым желудка.
Где-то в доме звонил телефон.
Звук был резкий, как сирена скорой помощи. Иван сцепил зубы. Хорошо бы приехал какой-нибудь доктор и похлопал его по плечу, а потом забрал в
