– Да, Джерри, я знаю, мы не были в Будапеште, Амстердаме, Брюсселе, Женеве, на озере Комо и в Альпах, – говорила Соня в эти последние дни, когда он начинал жаловаться, что их драгоценное время уходит. – Но они никуда от нас не денутся, а если захочешь увидеть слишком много и слишком быстро, ты вообще все пропустишь. Вот как те горы. Посмотри в окно. Разве не чудо?
Она права. Европа никуда не убежит. Соня уезжает всего лишь в Брюссель. Когда самолет из Вены приземлился в аэропорту Шарль де Голль, они все это окончательно поняли и спланировали свое будущее.
Джерри, разумеется, примет предложение ЕКА; ему придется подыскать квартиру – самому, поскольку уже в понедельник Соне надо быть на работе. Она вернется в Париж в следующий выходной, посмотрит квартиры и поможет выбрать: ведь ей придется проводить там немало времени. А еще через неделю она снова приедет и поведет его покупать мебель на улицу Фобур-Сент-Антуан, где, по ее словам, можно найти все и по вполне приемлемым ценам.
А после… К чему загадывать? Они оба молоды, у них еще будут и выходные и праздники, и конечно же нужно позаботиться, чтобы совпали отпуска. Жаль, что придется жить в разных городах, но ничего не поделаешь. Они ведь, в конце концов, пока не собираются пожениться или там что еще; впереди у них годы – можно путешествовать и жить в свое удовольствие. Боже, да они знакомы-то чуть больше недели!
Когда такси подрулило ко входу в "Риц", Джерри улыбнулся и крепко обнял Соню.
– Добро пожаловать домой, – сказал он, увидев высыпавших им навстречу швейцаров. – Меня так и тянет взять тебя на руки и перенести через порог.
– Не стоит, спровоцируешь забастовку гостиничных служащих, – серьезным тоном ответила Соня. – И кроме того, слишком уж этот "дом" роскошный, трудно будет отвыкать. Скоро я окажусь в своей квартирке в Брюсселе, а у тебя будет своя – в Париже. И ни мне, ни тебе уже не удастся заказать в номер шампанское и икру. Так что…
– Так что, пока можно, закажем бутылку "Дом Периньон" и севрюжьей икры. Вспомним старое, а?
Соня рассмеялась.
– Ты способный ученик, Джерри.
Когда они вошли в номер, Соня чуть не запрыгала от восторга: шампанское и икра уже ждали их на столе – правда, "Моэ и Шандон", а икра белужья, но все равно сюрприз удался. Рядом на столе лежала карточка: "С возвращением! Ваши друзья из ЕКА".
Кроме этого, в конверте под дверью их ждала записка. Джерри поднял конверт, прочел записку, и веселое настроение мгновенно улетучилось.
– Что случилось? – спросила Соня. – Что там?
Джерри неуверенно пожал плечами.
– Ничего особенного, в общем-то. Просят позвонить в американское посольство, – ответил он, и по выражению его лица Соня догадалась, что он взволнован.
В записке было всего три фразы:
"Мистер Джерри Рид, звонили из американского посольства. Просили перезвонить, как только вернетесь. Свяжитесь, пожалуйста, с Дорис Стайнер".
Ничего особенного, но тон записки вселял беспокойство. Может быть, виной тому "как только вернетесь".
– Что случилось? – переспросила Соня, подходя ближе.
– Надеюсь, ничего, – ответил он. – Надеюсь… Отец, мама… Боже, я надеюсь, с ними ничего…
Соня взяла его за руку и крепко сжала.
– Что бы там ни было, лучше разобраться с этим делом сразу и не мучить себя.
Джерри кивнул и набрал номер на видеофоне. Ответили сразу, но на экране вместо человека возник герб США.
– Дорис Стайнер, пожалуйста.
– Простите, кто ее спрашивает?
– Джерри Рид. Меня просили связаться.
– Минутку.
В динамике зазвучала музыка. Минуты три или четыре Джерри провел в напряженном ожидании, ему показалось, что прошло не меньше получаса, прежде чем на месте герба появилась женщина средних лет с короткими седеющими волосами и скучным выражением лица.
– Дорис Стайнер… – произнесла она характерным для уроженцев Среднего Запада голосом и вопросительно взглянула на Джерри.
– Джерри Рид.
Женщина несколько секунд смотрела на него непонимающим взглядом, затем спросила:
– И что дальше?
– Вы меня просили позвонить.
– В самом деле? Сейчас я проверю по компьютеру.
Еще минуты полторы мучительного молчания.
– Да, есть. Завтра в одиннадцать утра у вас встреча с Лестером Колдуотером.
– У меня?
– Да, тут так записано.
– И кто такой Лестер Колдуотер?
– Заместитель атташе по коммерции.
– Я не знаю никакого Лестера Колдуотера и ни с кем в посольстве не назначал встреч. И вообще…
– Я не говорила, что вы назначали, – перебила его Дорис Стайнер все тем же противным ровным голосом. – Тут написано, что Колдуотер хочет видеть вас у себя ровно в одиннадцать.
– А если мне не захочется с ним встречаться? – резко спросил Джерри.
– Послушайте, не морочьте мне голову, а? – сердито ответила Дорис Стайнер. – Я тут всего лишь секретарша…
– Это вы не морочьте мне голову, мисс Стайнер! – не выдержал Джерри. – Я исправно плачу налоги американскому правительству, и из моих налогов вам платят жалованье. Я задал вам вопрос и вправе получить ответ. Что будет, если я не явлюсь?
Лицо мисс Стайнер стало холодным, голос – злым и резким.
– Это Франция, мистер Рид, поэтому мы не можем послать за вами двух морских пехотинцев и привести вас силой. Но маркер в вашем досье означает…
– Что к черту за маркер? И что значит "мое досье"?
– …что в случае неявки в посольство через полчаса после назначенного срока ваш паспорт будет объявлен недействительным.
– Что у вас там, черт побери, происходит?
– Я-то откуда знаю? – парировала Дорис Стайнер. – Это не по моей части. Я всего лишь посыльная, и незачем на меня кричать.
– Кричать… Послушайте, вы…
– До свидания, мистер Рид. Всего хорошего, сказала Дорис Стайнер с ядовитой улыбочкой, и экран погас.
Верховный суд утверждает Закон о национальной безопасности
Шестью голосами против трех Верховный суд Соединенных Штатов утвердил четыре вызвавших бурную полемику статьи нового Закона о национальной безопасности. Решено, что отказ от конституционных свобод при поступлении на работу, требующую проверки благонадежности, есть дозволенный гражданским законодательством результат соглашения двух договаривающихся сторон, следовательно, его нельзя рассматривать как нарушение Конституции федеральным правительством.
