— Круто, — уважительно протянул», — А Калина?
— Он у нас всегда был прагматиком, поэтому очень скептически относился и к магии, и к уфологии. В языческих кругах его до сих пор знают как лидера и воина — он из тех, кто способен принимать решения, способен вести за собой. Вначале, когда он приобщился к нашим уфологическим исследованиям, он воспринимал все это весьма скептически. Но потом, пытаясь объяснить для себя какие-то вещи, свидетелем которых бывал, втянулся в изучение аномальных явлений. За годы изучения аномальных зон он здорово изменился — стал замкнут, много времени проводил в одиночестве. В какой-то момент у него вдруг начала прорезаться память трансгрессии — он вспоминал свои альтернативные реальности, осознавал свои другие «я». В одной из таких реальностей он написал стихи… Знаешь, мы были поражены, потому что Калина и стихи — это нонсенс, нечто несовместимое. И все-таки это было так. Он все больше и больше рассказывал о том, кем он не являлся в этой реальности. Нам было очень забавно за ним наблюдать — ведь говорил это все Калина-прагматик. Тот, кто еще совсем недавно был убежденным скептиком. Одним словом, зона меняет любого.
— А как насчет Люминоса?
— Леонид долгое время практиковал дзен. Ему близки йога, шаманизм. Все, что связано с медитацией. К аномальным зонам он пришел через путешествия по местам силы. Бывал в Непале, в других уголках мира. У него очень хорошо развита интуиция: если Люминос говорит, что куда-то идти нельзя, мы всегда его слушаем.
— А как вы вообще познакомились? Ты, Калина, Люминос?
— Мы познакомились еще в начале девяностых. Наверное, это было провидение — то, что мы встретились, Есть такое место — Долина лабиринтов. Местность достаточно глухая и труднопроходимая, всюду множество камней. Там почти не встретишь туриста или сельского жителя, так как подъездных дорог практически нет. Мне пришлось перебраться через несколько холмов, сплошь заваленных буреломом, прежде чем я смог выйти в Долину — и был очень удивлен тем, что оказался там не один. Представь: совершенно глухое место, и вдруг я вижу неторопливо идущего человека, прощупывающего палкой зазоры между камнями. Это был Калина: разглядеть его оказалось непросто, он находился довольно далеко от меня. При этом я совершенно точно знал, что уже видел все это во сне — чувство узнавания было просто потрясающим. Мне пришлось подойти поближе, прежде чем я смог разглядеть его лицо. И поразился тому, насколько мы похожи — словно встретил брата. Он не обратил на меня никакого внимания, продолжал заниматься своими делами. Не желая мешать ему, я прошел мимо. А метров через двести вдруг наткнулся еще на одного человека, это был Люминос. Он сидел в позе лотоса среди камней, погрузившись в себя и ни на что не обращая внимания. Я смотрел на него и вдруг понял, что видел этого человека во сне около месяца назад. Мы тогда перебросились парой фраз, он сказал, что мы встретимся через месяц. Месяц прошел, и вот я вижу этого человека перед собой — было от чего прийти в изумление. При этом он тоже оказался очень похож на меня. Что тут еще можно сказать? То, что мы трое, не сговариваясь, в одно и то же время отправились в эту глухую Долину, не могло быть просто совпадением. Я понимал, что если уйду сейчас, то сделаю ошибку, поэтому повернулся и пошел знакомиться с Калиной. Потом, уже вместе с ним, мы подошли к Люминосу. Собственно, именно тогда мы и встретились в первый раз…
Черный немного помолчал, собираясь с мыслями.
— В тот раз мы только познакомились, — продолжил он. — Все понимали, что эта встреча не случайна, но никто не знал, к чему она приведет. Поговорив, мы разошлись, не зная, встретимся ли вновь. Прошло какое-то время, и мы вновь пересеклись на ежегодном слете аномальщиков и уфологов всех мастей — это симпозиум, на котором именитые искатели читают свои доклады. Он проходит дважды в год, весной и осенью. Как правило, занимает это два дня подряд, с утра до вечера. Вот именно там по-настоящему и встретились три одиночества — Калина, Люминос и я. Самым забавным было то, что мы, не сговариваясь, даже оделись одинаково — все трое были в черных костюмах. На фоне разношерстной толпы исследователей неведомого наша троица была очень приметной. И каждый уже совершенно точно знал, что нас что-то связывает. Эта встреча и стала началом союза троих, позже вылившегося в группу «Неман».
— Понятно… — Я немного помолчал. — Все хотел спросить — каким был твой первый выход в зону?
— Первый выход ничем не запомнился, в нем не было ничего необычного. Обычно зона раскрывает свои секреты не сразу — она словно присматривается к тебе. Новичку увидеть что-то интересное, как правило, можно только тогда, когда рядом с ним находится опытный сталкер. Это своего рода инициация — сталкер проводит тебя в зону, сталкивает с иной реальностью. Это запоминается на всю жизнь.
— У тебя было так же?
— Не совсем. Просто к тому времени, как судьба столкнула меня с Профом, я уже успел немало полазить по зонам. Даже попадал в какие-то миры, мы смогли вынести «Грааль». То есть я считал себя достаточно опытным сталкером. Но именно выход в зону с Профом стал для меня по-настоящему знаковым. Дело было в сентябре, повсюду на скошенных лугах стояли огромные стога. Покосы уже были частью зоны — или предзонником, как мы говорим. Уже темнело, когда мы с Олегом остановились на небольшом холмике перед лесом. Огляделись, потом Проф велел мне смотреть на линию горизонта. Он сказал, что таким образом можно увидеть тонкий абрис купола, возникающего над лесом. — Такие купола — это особые пространства, как матрешки, существующие один в другом. Понаблюдав за такими куполами какое-то время, ты привыкнешь к этому визуальному эффекту, и дальше уже воспринимаешь его как нечто само собой разумеющееся. Выслушав Олега, я стал наблюдать за пространством над лесом и через какое-то время действительно увидел то, о чем он говорил. Тонкая линия полусферы появилась над лесом, а над самой ее вершиной сверкал еле заметный голубой огонек. Цвет купола был чуть светлее, чем общий фон ночного неба.
— Что-то вроде мыльного пузыря? — предположил я.
— Да, примерно, согласился Антон. — Только в нем не было блеска, да и сама граница купола была едва заметна. Но достаточно различима, чтобы понять, что это не обман зрения. Но главное было еще впереди: Проф выставил руку открытой ладонью к лесу и начал как бы ощупывать пространство перед собой, медленно водя ладонью. Потом пояснил, что от купола во все стороны тянутся энергетические нити, попав на которые можно проследить дорогу к месту входа. Дело в том, что если просто иди к куполу по прямой линии, то ты в него никогда не попадешь. Надо отыскать вход, а его можно найти, только следуя по энергетической нити. Олег сказал, что сейчас он найдет нить, и дальше мы будем следовать по ней к самому ее началу. При сканировании ладонью ты точно знаешь, чувствуешь, что наткнулся на нить. Он поводил ладонью еще какое-то время, потом сказал, что нащупал, и спокойно пошел в сторону леса, я поспешил за ним. Мы вошли в лес, тьма была непроглядная. Я предложил Профу зажечь фонарик, он ничего не ответил и продолжал идти вперед в полной темноте — мне до сих пор непонятно, как он умудрился не выколоть себе ветками глаза и не поцарапаться. Я шел позади него, почти касаясь его спины, и старался не отстать. Иногда Олег шел зигзагом, порой останавливался и уточнял, куда направлена нить.
