Когда прозвучало слово «генбот», биолог уже не особенно удивился. Американский, жестко охраняемый патент не продержался и трех лет, несколько дольше, чем атомная бомба. Но передал технологию в руки идеологических противников на сей раз не уроженец Штатов, не пацифист и не «гражданин мира». Кроме слова «генбот», прозвучали слова «наш сотрудник, работающий над проектом совместно с госпожой Морган». И тут-то Дмитрий вспомнил: обшарпанная аудитория, пацаны, хихикающие в заднем ряду, острый профиль и насмешливые голубые глаза сидящего на столе парня. Тогда Алекс Вечерский казался ему очень взрослым, чуть ли не старым.
Теперь, в воспоминаниях, он выглядел совсем мальчишкой. Двадцать лет, всего на десять старше тогдашнего Димки. Сейчас ему должно было исполниться тридцать девять. Ходили слухи, что его кандидатуру пару лет назад обсуждал Нобелевский комитет, но что-то там не сложилось. Зато американская пресса подняла вокруг переезда Вечерского в Штаты большую шумиху.
Левицкий Юрий Павлович, видимо, понял, что шила в мешке не утаишь, а может, и еще что-то понял, потому что задумчиво потер переносицу и сообщил:
– Александр Владимирович лично предложил вашу кандидатуру.
Так вот что заставило директора московского института сдернуть Дмитрия с многообещающего проекта и услать в захолустное Пущино… «Когда надумаешь, пиши». А он не написал, но, значит, зеленая длинная тварь, сожравшая весь кислород в пруду, все же запомнилась восходящему светилу.
Левицкий сощурился на падающее за реку солнце и договорил:
– Официально всем пущинским проектом руководит доктор Андрей Семенович Летаров. Соседняя с вашей лаборатория. Завтра я вас познакомлю. Вам мы решили поручить практическое направление исследований.
Дмитрий Солнцев одернул медленно сохнущие трусы и глуповато усмехнулся. Почему-то вся эта история показалась ему куда более неловкой, чем беседа голого с одетым. Переступив по песку, он кашлянул и глухо спросил:
– Одеваться можно?
Левицкий недоуменно заломил брови и всплеснул руками, чуть не выронив красную папку.
– Конечно, конечно, Дима. Вам, должно быть, холодно – солнце-то уже садится, а тут сыро.
По спине Дмитрия и в самом деле бежал холодок, но сырость, наползавшая от воды, к этому никакого отношения не имела.
Наутро, явившись в институт и подписав все необходимые документы, Дмитрий в сопровождении господина Левицкого отправился на встречу с шефом. Андрей Летаров. Имя показалось смутно знакомым, – может быть, пересекались на какой-нибудь конференции? Или читал статью?
Рядом с входом в обитель Летарова висела табличка «Лаборатория молекулярной нейробиологии». Сам Летаров сидел в офисе перед компьютером и изучал трехмерную томограмму головного мозга. Височные и лобные доли на реконструкции подмигивали красным.
Обернувшись на стук, он живо вскочил из-за стола и приветствовал вошедших. Невысокий, щуплый, с резкими движениями и быстрым говорком, Андрей Летаров смахивал на подростка, хотя было ему хорошо за тридцать. Представив Дмитрия, Левицкий откланялся, и биологи остались в кабинете одни. Летаров бесцеремонно уставился на гостя черными выпуклыми глазами. Дмитрий тоже смотрел и все пытался вспомнить, где же он видел этого типа.
– Весенняя школа, пятнадцатый год, да?
Дмитрий вздрогнул. Точно! Одиннадцатиклассник из группы Вечерского.
– Вы тогда еще хвостом ходили за Алексом, – бесцеремонно добавил Андрей.
«А ты, дружок, может, и не ходил, но на должность в проекте тебя наверняка двинул он».
– Думаете о том же, о чем я думаю? – тут же быстро спросил Летаров.
– Зависит от того, о чем вы думаете.
Нейробиолог запустил руку в чернявую шевелюру и яростно дернул, вырвав несколько волосков. Заметив удивленный взгляд сотрудника, Летаров сморщился и одновременно улыбнулся.
– Извините. Вредная привычка. Жена велела бросать курить. Я бросил и тут же обзавелся этим… скоро совсем облысею.
– Так о чем вы думали?
– О Вечерском. Это ведь он вас сюда пристроил? И меня. Эти… – он кивнул на дверь, подразумевая, видимо, удалившегося господина в сером, – играют в секретность, но наш научный мирок очень маленький. Все всех знают, все со всеми встречались. Так вот…
Летаров принялся накручивать выдранные волоски на палец. Выглядело это довольно неаппетитно.
– Вы должны кое-что знать об Алексе. Если еще не знаете…
Дмитрий пожал плечами. Если честно, тайн и секретов с него было вполне достаточно, но вряд ли это остановило бы откровения коллеги.
– Его многие считают гением, – продолжил Летаров, снизу вверх внимательно заглядывая в глаза собеседнику. – Вы точно считали, ну, тогда, в школе. Бродили за ним с открытым ртом, как за слоном в зоопарке… Мальчишке это простительно, но и вполне взрослые дяди и тети пребывают в том же заблуждении.
– А вы – не считаете? – довольно резко спросил Дмитрий.
Этот тип определенно начинал его раздражать.
– Почему же, – хмыкнул нейробиолог. – Очень даже считаю. Но не научным гением. У него светлая голова, но не хватает теоретической базы. И… не терпения, а усидчивости. Я с ним работал какое-то время. У него по восемь проектов зараз шло, и ни один Алекс до конца не доводил. Он не биолог, а… фантазер, что ли? Или прожектер, так вернее будет. Но он гений, конечно. Он гениально использует людей. Гениально подбирает кадры, гениально их выжимает, а когда выжмет досуха, гениально выкидывает на помойку. Учтите на будущее, Дима.
Сделав страшные глаза, Летаров вдруг выдавил хриплым шепотом:
– Если вам дороги жизнь и рассудок, умоляю, не ходите ночью на Гримпенскую трясину!
Это было до того неожиданно и смешно, что Дмитрий чуть не фыркнул.
– Ладно, – покладисто согласился он. – Не пойду. И мнение учту. А все-таки вы, Андрей, на него работаете.
Тот снова ухмыльнулся:
– Я на себя работаю. Проект больно знатный, хотя и безумный. В общем, дубль того, что Алекс делает в Бостоне, но я справлюсь быстрее. И лучше.
«С самомнением у тебя все в порядке», – подумал Дмитрий, а вслух сказал:
– Что за проект, если не секрет?
– Секрет, конечно, но я все равно расскажу. Страсть как люблю выдавать секреты. Про «генбот» вы наверняка в курсе?
Солнцев сдержал улыбку.
– Слышал кое-что.
Летаров важно кивнул.
– Вы мне нравитесь, Дима. Думаю, мы сойдемся. Алекс в Бостоне бьется над телепатическим интерфейсом… а мы его здесь сделаем и утрем нашему светилу нос. А? Как, согласны?
Летаров сунул Дмитрию руку, и тому ничего не оставалось, как тряхнуть небольшую, липкую от пота ладонь. Нейробиолог лихо подмигнул в ответ – так, словно они заключили некую таинственную и многообещающую сделку.
