— Ты знаешь, который час? — Голдфилд скривил злую усмешку. — Тебе давно пора спать.
— Можно войти? — спросил Миллс.
— А зачем? — Гарри прислонился к дверному проему. — Тебе здесь делать нечего. Ступай домой и ложись спать.
— Мне не спится, — отозвался Дэвид. — Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить, — холодно отрезал Голдфилд.
— Можно я все-таки войду? — Миллс с мольбою посмотрел на него.
С минуту Гарри мерил его рассеянным взглядом, затем пожал плечами и пропустил в квартиру.
— Как хочешь, — хмуро проговорил он.
Дэвид вошел в комнату и остановился, оглядывая смущенным взглядом царивший там хаос. Не обращая на него внимания, Голдфилд опустился на свое прежнее место на полу и снова приложился к бутылке.
— Ну что? — спросил он, обводя ученого безразличным взглядом. — Я могу узнать, что тебе понадобилось в моем доме?
— Я хотел извиниться, — тихо произнес Миллс.
— Извиниться? — Гарри с горечью усмехнулся. — С какой стати?
— Я… обидел тебя…
— Да неужели?! — воскликнул Голдфилд. — А что? Разве меня можно обидеть? Это я всех всегда обижаю. Я же чудовище!
— Ты пьян… — проговорил Дэвид.
— Не твое дело! — огрызнулся Гарри. — И вообще… Можешь считать, что твои извинения приняты и проваливать отсюда на все четыре стороны.
— Хорошо, — Миллс опустил глаза. — Если ты этого хочешь, я уйду.
— Да, хочу, — Голдфилд опустошил третью бутылку до половины. — Сделай одолжение.
Дэвид посмотрел на него и не сдвинулся с места.
— Что-то еще? — ледяным тоном спросил Голдфилд.
Не отвечая, Миллс опустил руку в карман и достал оттуда маленький чип переносной памяти.
— Держи, — он протянул его Гарри.
— Что это?
— Это то, что ты просил, — Миллс положил чип на стол.
— То, что я просил? — повторил Голдфилд.
— Да, там вся документация по нашему проекту: чертежи, вычисления, расчеты — все, что нужно для создания квантового компьютера.
— Когда ты успел скопировать эту информацию? — чувствуя, что трезвеет, Гарри поднялся на ноги и, подойдя к столу, взял чип. — Ты же вышел с работы, когда мы виделись сегодня, а если бы ты потом вернулся в лабораторию, это выглядело бы очень подозрительно.
— Я давно ее скопировал, просто никак не решался отдать, — признался ученый. — Дело в том, что я — исполнительный менеджер проекта, и вся эта информация хранится в моем компьютере.
— Я этого не знал, — произнес Голдфилд. — Значит…
— Значит, я не настолько плохо настроен по отношению к тебе, как ты думаешь, — закончил вместо него Миллс.
— Дэвид, — Гарри приблизился к нему. — А как же все то, что ты наговорил мне сегодня? Я же тебя использую. У меня же только одна цель и только один человек, которого я считаю своим другом.
Миллс молчал.
— Так, так, — продолжал Голдфилд. — Значит, своего мнения ты не изменил, но все-таки решил мне помочь. Но почему?
Ученый продолжал хранить молчание.
— Ладно, — Гарри смягчился. — А как насчет того, чтобы поработать на меня?
— Знаешь, сколько человек работает в нашей лаборатории? — Дэвид с тоскою посмотрел на него. — Даже при всем своем огромном желании я не смогу сделать все один.
Голдфилд задумался.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он, делая несколько жадных глотков вина.
— А тебе не хватит пить? — спросил Миллс.
— Я всегда был законченным алкоголиком, — хмуро отозвался Гарри, — только не всегда отдавал себе в этом отчет. Ты присаживайся, — он указал Дэвиду на кресло.
— Уже не прогоняешь? — с горечью усмехнулся тот.
— Уже не злюсь на тебя, — поправил его Голдфилд. — Дэйв, ты хороший парень. Ты мне правда нравишься. Я не понимаю, зачем ты вбил себе в голову, что я использую тебя. Я просто прошу о помощи, — Гарри развалился на диване.
— А ты довольно трезв для третьей бутылки, — заметил Миллс, глядя на пустые свидетельства попойки, стоявшие на полу.
— Это все вино, — Голдфилд повертел в руках бутылку. — Я слишком привык к нему за долгие годы пьянства. Пора перейти на что-нибудь новенькое, например виски или коньяк. Но, — он развел руками, — ничего не могу с собой поделать. Слишком люблю вино. Оно меня и сгубило.
Его последние слова прозвучали тихо и обреченно. На некоторое время в комнате воцарилась тишина.
— Знаешь, — снова заговорил Гарри. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я трезв. На самом деле я жутко пьян.
Он допил вино и с отчаяньем швырнул бутылку, которая ударившись об стену, разлетелась вдребезги. Застигнутый врасплох звоном разбивающегося стекла, Миллс невольно вздрогнул.
— Дэвид, — прошептал Голдфилд, поднимая на собеседника влажные и покрасневшие от слез и алкоголя глаза. — Я хочу домой, понимаешь?
Ученый встал со своего места и присел рядом с ним на диван.
— Домой? — переспросил он.
— Да, Дэйв. Я хочу домой, — Гарри даже не скрывал слез, текущих по его щекам. — Я здесь чужой. Я везде чужой. Да, я был одним из первых, кто переселился в Новый Свет. Я приплыл на корабле Эрнана Кортеса, чтобы покорить Мексику! Я воевал в войне Севера с Югом. Я видел, как строился Нью-Йорк! Как возводились огромные небоскребы… Я был свидетелем всех этих событий, но все равно, я здесь чужой! Этот мир никогда не станет моим домом, потому что мой дом там, в Пелле…
Он ненадолго умолк. Миллс в ожидании смотрел на него, не решаясь произнести ни слова.
— Очень часто у меня перед глазами стоит одно и то же воспоминание, — снова заговорил Голдфилд. — Миеза… Жаркий летний день и тенистая аллея… Аристотель читает какую-то нудную лекцию. Никто не слушает… Только Александр. Он постоянно прерывает учителя и задает ему всякие вопросы. Наконец, устав от всех нас, Аристотель объявляет, что урок закончен. Но Александру этого не достаточно — он хочет спросить о чем-то еще. Я беру его за руку и пытаюсь оттащить от учителя…
— А он? — затаив дыхание, спросил Дэвид.
— А он пытается отделаться от меня, — Гарри с горечью усмехнулся. — Все повторяет: «Подожди, подожди…» Иногда мне начинает казаться, что это уже даже не воспоминание, а просто сон. Сладкий сон, который однажды приснился мне и растворился в утренней мгле… Если бы ты только знал, как я хочу домой.
Миллс не знал, что ответить. В его душе боролись сострадание и неприязнь к странному человеку, сидевшему рядом с ним. Наконец, жалость все-таки взяла свое. Осторожно подняв руку, Дэвид коснулся его плеча.
— Гефестион, — тихо произнес он. — Может, все и получится.
Вздрогнув оттого, что его назвали настоящим именем, Гарри поднял на него удивленный взгляд.
