Моногорода по большей части являлись автоматизированными комплексами, работающими на ядерной энергии. Марк, не знаю уж как, получил информацию, что один из таких городов недавно исчез с лица планеты в результате спонтанной ядерной реакции. Подробностей никто не знал, но предположения выдвигались одно мрачнее другого. Была ли то авария или саботаж, после ядерного взрыва такой мощности мало кто выжил. Марк сразу же оценил масштабы опасности и сам занялся изучением работы реактора в нашем городе. Личные отчеты техников, прогнозы, статистика внештатных ситуаций — с утра до вечера он с кем-то разговаривал, где-то мотался. По его приказу нашли всех, кто имел хотя бы отдаленное отношение к энергии, и заставили разъяснять ему тонкости процесса. Марк собрал специальную команду, в общем, полностью погрузился в техническое управление городом.
Но поскольку он был человеком, который всегда просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед, то понимал, нельзя оставлять без присмотра другие проблемы, чтобы они, подобно обвалу, в один прекрасный момент не погребли его под собой. Поэтому Марк вызвал меня и поручил быть главной в делах, касающихся захвата природой планеты территорий города. Отныне я осуществляла надзор за внешним периметром и отслеживала все работы по зачистке секторов от дикой флоры и фауны. Марк же сосредоточился на реакторе и все чаще возникающих стихийных бунтах в серединных секторах.
Я получила свою мечту на голубом блюдечке. Власть и деньги. Была ли счастлива? Об этом я больше не задумывалась. Работа спасала меня в тяжелые периоды, когда-то дала возможность выжить, а теперь стала отдушиной, показателем того, что я жива и борюсь. Уверенность в том, что, когда город разрушится, в него придут мороки, не покидала меня ни на минуту. Их уже стали замечать в окраинных секторах, где теперь и речи не шло о выдумках перепуганных горожан.
Но если люди еще не до конца понимали, к чему такие встречи приведут, я не сомневалась в своих догадках. Твари присматривались к новой территории, и терпеливо ждали, когда природа закончит начатое. Правда, в связи с поправкой на недавние события, как знать, не достанутся ли им радиоактивные руины?
Иногда мне хотелось увидеть серебряные глаза Ингирит и спросить: «Довольна ли ты, Ингирит? Еще немного и мой мир полностью станет твоим. Так достаточно ли богатой была жатва, скажи?»
Конечно, я боялась за Табат. Я не хотела потерять ее, как потеряла Алису. Но тогда и сейчас, кто мы? Песчинки перед бурей?
Охотниками становились только люди с отличной реакцией, превосходящей обычную для человека в несколько раз. Такая вот полезная мутация, возникшая у некоторых людей по неизвестным причинам. Табат подходила по всем параметрам и даже больше. Ее дар… оказался гораздо ярче, чем я думала. Через полгода никто больше не называл Табат сопливой девкой. Она сумела доказать свою полезность.
Наша работа зачастую была связана с уничтожением инородной флоры или фауны проникавшей в сектора. Порой, твари только выглядели безобидными, иногда и впрямь оказывались неопасными. Приходилось проверять каждый вызов, сплетни, жалобы, морально и физически быть готовыми к любому повороту событий. Поначалу Табат медлила, по неопытности или из жалости, и получала травмы. Думаю, если бы не ее сверхреакция, такая же, как у меня и Алисы, то первая же ее охота закончилась бы серьезным увечьем. Но все же, я серьезно разозлилась и устроила ей головомойку, пояснив, что промедление в нашей работе недопустимо, как и жалость.
«Таб, — сказала я ей тогда, — в нашей работе нет места случаю, небрежности, глупой сентиментальности. Если ты охотник, то перед тобой добыча, всегда. Уважай ее за хитрость и ловкость, но помни, она тебя не пожалеет, потому что борется за свое выживание и сделает абсолютно все, чтобы спастись. Выбирай, кем ты будешь в этой цепи, охотником или жертвой? Потому что, если однажды я опоздаю на долю секунды, выбор перед тобой больше никогда не встанет». Не знаю, что подействовало на нее, мой тон, слова или ее собственные размышления, но Табат больше не медлила.
Все реже я задумывалась о прошлом и все чаще о будущем. Пришло ли время отправиться на вольные хлеба или мне просто страстно захотелось перемен, определенности будущего? Я решила, пора осуществлять мечты. Тем более, после тревожащих новостей и водопада событий, самым логичным из действий казалось намерение найти другую пристань.
Дело было за малым, дождаться подходящего момента. До тех пор, я усиленно готовила Табат к жизни в диких лесах, натаскивала, объясняла, рассказывала. И поражалась ее прозорливости, рассматривая действия Табат в призме собственной недальновидности.
Четкое осознание, абсолютная, мрачная уверенность, что нужный момент наступил, пришло ко мне внезапно. Случилось это во время охоты, поскольку именно ее события снова разграничили мою жизнь на периоды до и после.
16 глава
Охота на драконов
Это была охота на драконов.
Мы находились в хорошо знакомом секторе «О». Цель была замечена в старом трехэтажном здании музея. Такого разрушенного временем сооружения я давненько не видела. Дом был собран из каркасных балок и обшит плитами. Не самые худшие технологии, учитывая химический состав стройматериалов, но внешне он выглядел гораздо хуже, чем полагалось зданию его возраста. Почему, я не знала. Всегда существует несколько вариантов, и позже мне придется перебрать их, чтобы докопаться до причин эрозии, трещин и разрушений фасада, стен облезших так, словно краску с них смывали кислотой.
Вверх, по плитам грязно-оранжевого цвета, вились дикие лианы, черничные лозы которых, толщиной с мою руку, стискивали дом со всех сторон подобно натянутым канатам. Выглядели они весьма эффектно, украшенные густо растущими на стеблях крошечными белоснежными бутонами. Лианы относились к не ядовитым растениям, но как я помнила, числились живучими сорняками, мгновенно заполонявшими любое пространство по горизонтали и вертикали. Истребить их было сложно.
Мы обошли здание вокруг, обследуя фасад. По пути отметили гнездо синих жуков, мелких тварей, от укусов которых надувались болезненные шишки, сходившие до месяца. Благо, жуки эти нападают лишь в брачный период, а в остальное время почти не опасны. Разве что, по дурости сунешь руку в гнездо. Миа, второй охотник, облил гнездо горючим и поджог.
В командах редко бывает больше трех человек, только в периоды крупных облав команды могут объединяться. В остальное время это нерационально. Люди начинают мешать друг другу. Конечно, лично я предпочитала одиночество, но теперь оно стало слишком опасным.
