Мы с Табат зашли с главного входа, Миа остался снаружи, продолжая методичное уничтожение чужеродной флоры и фауны. Он был на связи, поэтому я не волновалась. Парень умница, у него хорошая реакция и есть мозги. Если он почувствует опасность, не станет соваться один, подождет нас.
Внутри оказалось немногим лучше. По полу, сквозь расколотые плиты вылезла грибница. Красные и ядовито желтые пушистые шарики, плотно устилали пол, занимая площади по два-три метра сплошным ковром. Ягоды диаметром около шести-семи сантиметров выглядели мило, игрушечно плюшево, но их пыльца вызывала анафилактический шок. Мы натянули маски и, стараясь как можно аккуратнее обойти полянки грибниц, двинулись к центральной лестнице, ведущей на второй этаж.
Перед подъемом остановились, проверили пространство сканнером и осмотрелись еще раз, внимательнее. Легко упустить мелочь, которая покажется незначительной, а окажется глобальным просчетом. Так бывало, поэтому я никогда не ленилась. Обычно, в местах, где растут грибницы, ничего не живет и почти ничего не растет. Музей не составил исключения.
На первом этаже мы увидели лишь грязно серые стены, на которых висели вышедшие из строя экраны для галопроэкций, а с потолка опускались люстры «под старину», увенчанные ползучей сеткой. Издали складывалось такое впечатление, что на люстры и часть потолка накинули потрепанную шаль с дырками, лохматую и неопрятную, пришпилив парой кнопок, чтобы не свалилась на пол. Вблизи растение выглядело, как ячеистая сеть из светло зеленых стеблей-сосисочек, испускающих легкое голубоватое свечение, люминесцентный эффект которых был явно заметен лишь в темноте. Стебли его густо покрывали наросты, похожие на нежную розоватую бахрому. Совершенно неопасно, но и не слишком приятно.
В одном углу Табат разглядела гниль, прозрачное, студенистое существо-цветок. Выглядело оно как размазанные по стене сопли, зато цвело малоаппетитное нечто пурпурными кристалликами, чем издали напоминало россыпь самоцветов.
— Чисто, — прокомментировала я, и Табат согласно кивнула. Можно подниматься выше.
Оружие мы держали наготове. Второй этаж мог оказаться ловушкой. Возможностей замаскироваться, затаиться здесь было множество. На этаже располагался выставочный павильон, несколько помещений связанных общим коридором. Предположительно, здесь выставлялись разные коллекции для демонстрации или продажи. Сейчас сказать точнее было бы невозможно.
Выглядел он как барахолка древностей. Мы с Табат поглядывали на рухлядь, иначе и не назовешь, со смешанным чувством любопытства и удивления. Большинство предметов когда-то находились в приличном состоянии, за ними следили, видимо, оберегали, но теперь, увы. Коллекции напоминали горы мусора, хотя некоторые из образцов по-прежнему привлекали внимание. Но мы быстро потеряли к ним интерес. Зазеваешься, пялясь на куски пластика, металла или стекла, быстро станешь жертвой нападения какой-нибудь твари. Так что, не до эстетических изысков.
И все же, история, лежащая передо мной в руинах, угнетала. В покинутых людьми местах нередко бывает уютно, но здесь я ощущала лишь тоску и раздражение.
Как же так вышло, что наша раса вошла в конфронтацию с целой планетой? Зачем вообще мы пришли сюда, если не умели приспособиться к местной среде? Я ведь каждый день наблюдала войну, из века в век ведущуюся самыми жестокими средствами, и все они, в конце концов, оказывались бесполезными.
От лестницы в обе стороны от стены шли коридоры, выводящие в большие захламленные помещения, наполненные истрепанными, разбитыми, пожранными плесенью, временем и агрессивной флорой предметами. Мы внимательно изучали пространство, иногда делая поражающие открытия: изящные скульптурки местных животных, чудом уцелевшие практически без повреждений, миниатюры, зеркала, потемневшие, побитые бляшками плесени и эрозии, но выполненные с мастерством, с которым не могли поспорить известные мне пластиковые уродцы из пентхауса.
Табат с любопытством разглядывала эти вещицы. Думаю, ей хотелось бы прихватить что-нибудь с собой, но она знала, что я не позволю. На них мы могли протащить в чистую зону споры или мелких существ, умеющих быстро приспосабливаться и сжирать все вокруг.
Табат подталкивала носком ботинка очередную находку и шла дальше.
Сюрприз поджидал нас в одной из дальних комнат, сплошь завешанных непонятными тряпками. Я даже не стала пытаться понять, зачем и что это. Прошлась сканером и обнаружила движение. Подав знак Табат, осторожно двинулась вдоль стены, вглядываясь в складки полотнищ, обветшалых и потускневших от времени.
Вот он! Размером около метра в длину и сантиметров тридцать в холке, неподвижно висит на ткани, спрятавшись за свисающим до пола куском.
Мы называли таких существ — драконами. Они не были особо ядовитыми, да и не очень-то агрессивными, но люди отчего-то боялись их сильнее многих по-настоящему опасных тварей.
Короткое мощное тело, покрытое яркой желтой чешуей, очень блестящей и словно бы мокрой на вид. Вытянутая, узкая морда с прорезями ноздрей и выпуклыми синими глазами. Взгляд их, немигающий и неподвижный действительно напрягал, но чем? Человеческой осмысленностью или необычайной, чужой красотой сапфировой радужки с узкими зрачками? Они смотрели на тебя так, словно читали мысли, думаю, именно это и приводило людей в ужас. Начинало казаться, что перед собой они видят не просто животное, а существо близкое по интеллекту, а значит, потенциально куда более опасное. Человек ведь всегда меряет по себе.
Не думаю, что это правда. Те, кто хоть раз встретился с мороком, поддержал бы меня.
Еще, у драконов длинный, мощный и гибкий хвост, которым они пользуются как дополнительной конечностью. По хребту, начиная от впадины в основании черепа и до начала хвоста, у них растет чудный, золотисто-оранжевый гребень. Когда драконы атакуют, он поднимается над телом как парус, и острые колючки на его концах защищают от укусов противников не хуже ядовитых зубов.
Лапы драконов с семью пальцами и присосками на их подушечках, приспособлены чтобы ходить или лазать, ловко цепляясь за любые поверхности. Сдвоенные пальцы на их передних конечностях гораздо длиннее остальных и оснащены отличными когтями. А еще эти животные умеют проделывать немало фокусов стоя на задних лапах.
Драконы — хамелеоны. Они шустры, активны и хитры. Но все-таки, убить их не так уж и сложно.
Пока Табат изучала перемещение других драконов, наблюдая за ними на мониторе сканера, я медленно передвигалась вдоль другой стены. На охоте существует только охота, и если изначально нет командного духа, то ничего не получиться, как не старайся, кто-то рано или поздно слажает. Мы уже притерлись, поэтому хорошо чувствовали намерения и действия друг друга.
