Но отвечать что-то нужно – и прямо сейчас!
– Да. Мы контролировали его переговоры.
– Вот! – поднимает палец вверх главгангстер. – А вы думали, отчего это он тута один присутствует? Не воевать с вами пришел – сообщение нам вовремя доставил! За что ему и спасибо! А уж свои проблемы – мы и сами решить сможем! И разберемся обстоятельно – вы меня знаете!
Ну, строго говоря, я не один – неподалеку маячат парни из моего взвода сопровождения. Но на люди благоразумно не лезут – риск «случайной» пули имеет место быть. Незачем, как тут говорят, «дразнить гусей». Достаточно и моего присутствия.
– Продал он своего конкурента – место уж больно хлебное вытанцовывалось… – разводит руками Панас. – Да, вот только напрасно полагал, что с рук всё сойдёт…
Резким движением руки он разворачивает к себе лицом обвиняемого.
– И деньги потратить не успел! И не успеешь! А ну – кто тут есть авторитетный, подь сюда!
Седоусый переговорщик и ещё парочка столь же суровых личностей выдвигаются вперед. Оружие уже держат на виду, нимало этим не смущаясь.
– Що скажете, громадяне – есть им вера?! – вопрошает толпу атаман.
– Есть!
– Наши люди! Не станут врать!
Возгласы раздаются из самых разных мест.
– То добре! – кивает Панас. – Вот и пошукайте у яго в карманах! А я даже больше скажу – есть тама гроши! И не абы сколько – двадцать тысяч евриков! Во!
Ну, надо полагать, главгангстер хорошо помнит сколько именно и кому он роздал в своем кабинете.
Надо ли говорить о том, что указанная сумма там и обнаруживается?
– Ваш он! – толкает Дмитро к толпе атаман. – И дом его со всем добром! И ближних его! В своём праве вы – судите!
– А-а-а! – качнулось вперед людское море.
Лишь на секунду взвился – и тотчас же замер истошный крик бывшего бандитского вожака. И никто даже и не задался вопросом – а кому же продал своего конкурента незадачливый атаман? Деньги – так вот же они! Самое лучшее доказательство!
А толпа уже качнулась к городу – к дому растерзанного Дмитро.
– Ну, вот… – присаживаясь на подножку автомобиля, втаскивает откуда-то сигарету Панас. – Денек ещё побузят, придавят кого-нибудь, уж не без этого… Домашних его – это само собой. Жаль, у него сестра красивая… была. Бойцов его тоже малость того… сами понимаете. Дома ихние со всем добром – это кто защитить не сможет, либо вовремя под кого-то серьезного не подгребет. Послезавтра уже можете присылать своих работяг, пусть чинят. Все уже перебесятся и бухать начнут, победу свою обмывая.
– А эти… ну, брат погибшего вора?
– А-а-а… – отмахивается главгангстер. – Ему уже деньги отвезли. Кусок территории Дмитро прирежут, стоянку отдадут… хватит с него.
– Вы уверены?
Панас тяжело на меня смотрит.
– Нет. Но и в этом случае больших проблем не ожидаю. Ведь у него, – кивает он в сторону кровавой кучки, ещё недавно бывшей атаманом, – могли – и даже наверняка остались – преданные лично ему люди… Они ведь и отомстить могут. Очень даже запросто!
– Скажите… А что, без такого кровавого спектакля никак невозможно было обойтись? – интересуюсь я.
– Знаете как? В следующий раз вас и попрошу это сделать. Договорились, пан майор?
– Нет уж… Вы тут сами такие вещи… разруливайте.
Панас удивленно приподнимает бровь – не ожидал от меня столь специфических словесных оборотов. А что ж ты думал, дорогой, нас напрасно столько учат? Не зря едят свой хлеб очкастые аналитики в далеких кабинетах, не зря… Говорить на понятном собеседнику языке – это дорогого стоит! Слава Всевышнему – это не Афганистан, на фарси такие переговоры вести куда как труднее. Русский всё же для меня почти родной – понимаю язык хорошо и слова не коверкаю. Ну… почти…
– Но ведь погибший был вам предан!
– И что?! Я поэтому его в задницу должен был расцеловать? И предложить этим олухам свою голову? Умри ты сегодня – а я завтра! Слыхали такую поговорку, пан майор?
Да… братской любви к ближнему тут явно никто не испытывает. Получается, что любой из соратников главгангстера вот так, мановением руки, может быть брошен на растерзание?
– То есть – вы всё это придумали прямо здесь?
– Ещё дома, – пожимает плечами Панас. – Не в первый раз, чо уж там базлать-то попусту…
Да, у него гораздо больше власти, чем я предполагал.
Поднимаюсь на ноги и вызываю Хансена. Нам пора ехать домой.
Наша автоколонна заруливает в распахнутые ворота базы. На сторожевых постах замечаю усиленные наряды – база готова к обороне. Ну да, причины для этого есть.
Пока мы ехали домой, я слышал отдельные выстрелы – кто-то с кем-то сводит счеты. Спешат… пока в городе относительный бардак.
Под начавшиеся разборки с людьми Дмитро можно легко списать ещё пару-тройку десятков свежих мертвецов. Никто и не станет разбираться и искать убийц. Разве что у них хватит дури сделать «селфи» рядом с телом поверженного противника. Но здесь это как-то не прижилось – нет связи и интернета – и некуда выкладывать свежие фотодоказательства своих сомнительных «подвигов». А уж желающих кардинально решить проблему с оппонентом тут всегда хватало. И будет хватать.
Ведь полиции здесь нет – совсем никакой. Каждый атаман на своей территории решает такие проблемы самостоятельно, в меру сил и возможностей.
Мы не вмешиваемся – это вообще не наше дело.
Выслушав мой доклад, Вершбоу, сжав губы, покивал.
– Да, майор, вот с такими людьми нам приходится работать… м-м-мда! В связи с тем, что в городе продолжаются беспорядки, выезд за периметр оборонительных сооружений мною запрещен. Всем! Кроме вас и ваших людей – вы станете нашими глазами и ушами.
– Есть, сэр!
Ну, да – рассказывайте мне сказки, господин подполковник! Ушей у вас здесь и так предостаточно. А вот, глаза… здесь он прав.
– Когда следующий выезд?
– Полагаю, что сегодня в этом уже нет необходимости. Готовьте группу на завтра. Разделитесь на две части, второй отряд поведёт лейтенант Хансен. Ваша задача – осмотреть город и оценить обстановку на месте. Все потребное вам выдадут со склада, я уже распорядился. И, да, майор – с этого дня вы официально считаетесь принимающим участие в боевых действиях. Ваши люди тоже, разумеется. Соответствующее распоряжение уже зафиксировано в управлении кадров.
То есть, все возможные надбавки и выплаты нам положены в полном объёме – здравствуй, Афганистан!
