«Это не оборона Москвы в сорок первом. Это оборона Берлина весной сорок пятого»
– Ну мы пойдем, теть Вера?
– Да-да, конечно, ребятки… Еще раз спасибо вам обоим.
– Теть Вера, ты не стесняйся этой штуковиной пользоваться, ежели что, – Чекалов щелкнул по коробке «Имулы». – Я аккумуляторы подзаряжу и в следующий раз снова поменяемся. Хорошую связь Володька сделал.
– Ну, пока, теть Вера, – Юлька просто и естественно чмокнула бабушку в щеку. – До послезавтра!
Уже на улице она, взяв мужа под руку, вдруг чувствительно ущипнула.
– Ты зачем теть Вере про Володьку напомнил, э? Она от инфаркта еле-еле отошла.
– А… Слушай, не сообразил… Это ты у нас психолог…
– Хорошо хоть, не обрадовал насчет машины, – вздохнула Юля.
Чекалов озабоченно поджал губы. Да, и это еще одна проблема. Уж лучше бы его угнали, этот несчастный «Москвич»… Каждый день приходится ожидать свежих сообщений о разграблении брошенного имущества.
– Юль, слушь… а может, мне самому все там демонтировать?
– Как это?
– Ну, кресла снять, сиденье заднее… Радио в салоне я уже снял, кстати. И аккумулятор.
– Мотор тоже снимешь? – в глазах Юльки зажглись смешинки. – Вообще-то можно. Ему самое место под столом, на котором ты свою лабораторию соорудил. Любой дизайнер удавится от зависти, увидав такой крутой интерьер.
Они расхохотались одновременно, как дети. Смех – лучшее средство от постоянного стресса.
Автобус подкатил к остановке, дребезжа разболтанным кузовом, с шипением и скрипом распахнул двери.
– Прошу! – Чекалов галантно подсадил супругу, сам прыгнул следом. – Сколько там на твоих золотых? Я свои дома сдуру оставил…
– Девятнадцать десять, – Юля мельком глянула на изящные часики. – Ты фарш купил, как я велела? М-м?
– Беспременно. Архиобязательно.
– Молодец. За это сегодня будешь вознагражден макаронами по-флотски.
– Вау!
Ящерка резво пронеслась по спине, не дав закончить фразу. Опять… Что, что опять?!
Новая пробежка. Еще. Еще.
– Останови здесь!!! – заорал Чекалов, тыкая в кнопку экстренной остановки, торчащую над дверью. – Женщине плохо!!!
Прием сработал – автобус встал, с шипением распахнул двери. Не теряя ни секунды, Алексей выпихнул жену на придорожный газон, благо колымага находилась в крайнем правом ряду, и выскочил сам.
– Ты, придурок!... – запоздало прошепелявил вдогонку динамик. Дальнейших соображений водителя по поводу наглых пассажиров Чекалов уже не расслышал, резво увлекая супругу подальше от опасности. Вот только какой?
– Что, Леша, опять? – глаза под мохнатыми ресницами внимательны и серьезны. – А я ничего не почувствовала.
– Я почувствовал.
– А зачем тогда мы сели?
Вопрос, конечно, интересный… В самом деле, отчего молчала ящерка на остановке? Если опасность таилась именно в этом автобусе… Значит ли это, что глубина предвиденья мудрой ящерки ограничена? Или опасность может возникать внезапно, так, что до какого-то момента предсказать ее вообще невозможно? И еще вопрос – отчего в одних случаях Юля чувствует ту незримую опасность, пожалуй, что и не хуже самого Чекалова, а в других нет?
Вопросы, вопросы…
– Разберемся, – вздохнул Алексей. – Пойдем прогуляемся… раз так вышло.
– До метро? – уточнила Юля, вглядываясь вдоль улицы.
– А можно и до метро. Май месяц на дворе, да и макароны подождут мало-мало.
Остановка, до которой они не доехали, выглядела вполне мирно. Ни покореженных металлоконструкций, ни россыпи битых стекол, ни луж крови… Странно, очень странно. Где же скрывалась неведомая опасность? Уже миновавшая, судя по поведению ящерки. Или это так и останется тайной?
Разгадка, однако, обнаружилась совсем неподалеку. Знакомый автобус стоял на перегоне, отъехав от остановки метров полтораста, не более.
– …Совсем обнаглела эта шпана! – дед геройско-ветеранского вида, чем-то напоминающий знаменитого Тараса Бульбу, в возмущении утирал лицо обширным носовым платком. – Заскочили средь бела дня, ни с того ни с сего!.. У всех цепи железные, прутья! У, фашистская сволочь!
Понятно, думал Чекалов, увлекая притихшую жену подалее от места происшествия. Очередной снаряд мимо. А если бы они не вышли, не доезжая…
Он встал, будто вкопанный.
– Что опять, Леша? – Юля уже сжимала губы в нитку. В самом деле, сколько можно? Сколько можно ходить под обстрелом?
– А? Нет-нет, сейчас ничего такого… – он смятенно улыбнулся. – Юля, Юль… Знаешь, отчего ты когда-то чувствуешь, как я, а когда-то нет?
– Отчего?
– Все просто. Ты не чувствуешь угрозы, направленной на тебя. Только на других.
Пауза.
– Думаешь?
Алексей сглотнул, проигнорировав риторический вопрос. Вот сейчас бы эти ублюдки ее убили. Запросто.
* * *
– … Ты слышишь, что я тебе говорю? Леша!
– А? – Чекалов оторвал взгляд от хроматограммы. – Чего?
– Ужин на столе.
– Да-да… Юльк, я правда иду…
Она присела на край стола.
– Леша, остынь. Я все понимаю, но тебе время от времени придется все же отвлекаться на сон и еду.
– Да, конечно, – Алексей потер лицо руками. – Понимаешь, какая фигня…
– За столом расскажешь, – мягко прервала его Юля.
Ужин, как обычно, был накрыт на кухне – магазинные тефтели и макароны с подливкой, кофе со сливками, пара крупных яблок…
– Ты ж хотела курицу с черносливом…
– Мне лень, – Юля подлила мужу кофе из кофейника, добавила сливок. – Вкусно?
– М? Умгу… Божественно…
– Мелкий льстец. Зато калорийно.
– М… – Алексей прожевал тефтели. – А сама чего?..
– Макароны на ужин? – она поедала яблоко, отрезая тонкие ломтики. – Или ты непременно хочешь иметь в постели пышную женщину?
– Не… – Чекалов приканчивал добавку. – Хочу стройную и энергичную.
– Так что там насчет фигни? – внезапно вернула мужа к теме Юля. Глаза под мохнатыми ресницами смотрели внимательно и серьезно. – Иногда полезно исповедоваться, Лешик. Если даже я не пойму в твоих аденинах-цитозинах, исповедь помогает систематизировать мысли самому исповедующемуся.
Алексей благодарно улыбнулся. У кого еще есть такая мудрая жена? Дура-баба если и не запилила бы за то, что муж невесть чем занимается, всю квартиру захламил, вместо того, чтобы деньги зарабатывать, то уж всяко заняла бы беседами на хозяйственные темы.
– Понимаешь, какое дело… Внедрение в организм нужных генов, по идее, осуществляет вирус. Причем это должен быть легко переносимый вирус, еще лучше бессимптомная инфекция. Что-то вроде легкого насморка. Если взять более мощный, скажем, вирус гриппа, то возникнет опасность преждевременного обнаружения. Но самое главное, он же должен проникать в нервную систему. И при этом иметь высокую вирулентность, не хуже оспы. Чтобы никто не ускользнул. При этом он не должен быть легко изменчив, иначе потеряет нужные свойства. Но хуже всего, у него должен быть очень длительный инкубационный период. Хотя бы год, еще лучше два. Иначе здравоохранение успеет локализовать эпидемию. В общем, весьма трудносовместимые качества.
