— Это с голоду он, помутился, — заступилась за него девочка, собой прикрыть норовя.
— А ты неголодная?
— Он маленький еще, несмышленый.
— Сядь! — спорить не стала, на траву рядом с мальчишкой указала. Девочка оробела вовсе, рухнула куда сказано, руку проказнику сжала и на Стасю испуганно уставилась. Та оглядела их, вздохнула: нищета.
— Давно побираетесь?
— С весны, — протянула девочка. Парень носом шмыгнул, оглядываться начал, куда бы сбежать, если б не сестренка сразу бы наутек пустился.
— Что же приключилось?
Девочка голову опустила, навернувшиеся слезы скрывая.
— Ну-ка, рассказывай, — присела перед ней Стася. Мальчик исподлобья на нее уставился недобро: чего к сестре пристала? И оба молчат.
— Родители живы?
Девочка головой мотнула, всхлипнула.
— Родичи есть?
Опять отрицательно покачала головой.
— Если к хорошей женщине отведу, не батрачить, а сыном да дочерью быть, обидите ее?
Мальчик насторожился, девочка недоверчиво на непонятную тетку уставилась. Шуткует?
— Думайте. Да — значит догоняйте, нет… не советую.
И пошла, мешки половчее на плечи закинув. Десяти метров не прошагала, как за спиной сопение услышала. Обернулась — дети остановились, замерли, на нее поглядывая. Стася улыбнулась им, поманила. Подошли робко.
— Женщину Пелагея зовут. Добрая женщина. Дочь у нее Любаша и сын, авось подружитесь, — за руки их взяла. — Только слово дайте — не обижать понапрасну, не воровать. Дурно это, особо у своих. Хоть голод, хоть мор, но человечье надобно в себе беречь. Согласны?
Девочка неуверенно кивнула. Мальчик нахмурился соображая.
— Я точно знаю, что мамка ваша и тятя добрыми людьми были, вас любили. К чему же вам их огорчать? Вот смотрят они на вас и плачут — что же вы делаете? А встретитесь, час придет, что родителям скажите, чем оправдаетесь? Кушать хотелось? Оно понятно, да опять же — повод ли себя за краюху пачкать? То-то.
Больше слова не сказала — дала возможность детям слова обдумать. Зерно кинула, и если почва благодатная — взойдет, а нет, опять же не ей судить.
До ворот знакомого дома дошла, порадовалась — крепкие, подправили уже. Толкнула и заулыбалась — во дворе прибрано, справно. Видно — крепко живут, обустроились. Из сарайки Любаша вышла: похорошевшая, чистенькая, в новом сарафане.
— Здравствуй! — засмеялась Стася, увидев как вспыхнули от радости глаза девочки.
— Матушка!! — закричала, призывая Пелагею и к Стасе ринулась, обняла. — Цельных два лета ждали!
— А к чему? Все у вас ладно и то главно. Вот сестренку тебе привела и братика, — кивнула на застывших у ворот детей. — Рада?
— А чего? Вместе-то лучше, — улыбнулась им. На крыльцо Пелагея вышла, охнула и к Стасе с поклоном.
— Ну, — остановила. — Чего удумала? Как живете?
— Ладно, — степенно кивнула женщина, чуть робея перед гостьей, фартук мять начала в руках, а те в муке — стряпню видно затеяла.
— Ребят тебе привела, возьмешь под крыло?
— А чего? — оглядела заробевших, переглядывающихся детей. Улыбнулась. — Где двоим место, там и четверым найдется.
Подошла, обняла, в лица заглядывая и погладила мальчика по голове:
— Как же моего старшего сына зовут?
— Ярослав, — хлопнул ресницами.
— Ох ты! Доброе имя, славное. А тебя доченька?
— Дуня.
— Ну, вот и узнались. Пошли-ка в дом, гостьюшку дорогую потчевать, с хозяйством знакомиться. Любаша, баньку затопи, надобно сполоснуть брата с сестрой.
Девочка закивала, лукаво на них поглядывая. Понимала каково им, себя помнила и прильнула к ногам Стаси, засмеявшись: ай, проказница, государыня! Не кажному кажется да помогает! А эти глупые заробели, честь-то еще не поняли!
— Конец мытарствам! — засмеялась заливисто.
— Во как! — и Стася не удержалась. — Вы ей верьте, она знает, — по голове погладила. — На-ка, Любаша гостинцы, да пойду я.
— Опять! — всплеснула руками Пелагея. — И пирогов с квасом отведать? А отдохнуть с дороги. Да и сынком моим не повидалась. Он поблагодарить должен…
Стася отмахнулась, спросила только:
— Где же он?
— Так с пастухом ушел. Помогает ему, за то, то грибов, то ягод насобирает, то молока принесет. И за коровкой нашей приглянет. Отелилась ведь она, вот какой прибыток в дом! А он бережит. Мал, а уж помощник какой, — похвасталась.
— Это хорошо. Ну, вот и еще один помощник тебе. А Ярослав?
Мальчик кивнул слабо еще понимая, что к чему. Рука ласковая Пелагеи беспокоила, слезы вызвала.
Стася поспешила отвлечь его и, в дом не проходя, из мешков начала на лавку во дворе продукты выкладывать.
— Денег нынче не дам, а вот в приданное девочкам кое-что подарю, — вытащила янтарные бусы. Одни Любаше одела, другие Дуняше. Та оторопела. Моргает, пальцами бусины щупает и то на Пелагею, то на Стасю взгляд растерянный переводит.
— Пошла я, — женщина Любашу в лоб поцеловала. — Живите ладно.
За ворота вышла, за ней все семейство. Застыли взглядами провожая.
— Вернешься?! — не сдержала сокровенное Любаша.
— Я всегда с вами, — рукой ей помахала и шаг ускорила. До точки семь минут осталось. Из деревни вышла и бегом, дороги не разбирая. На силу успела.
— Что-то мало вместе побыли. Не в форме любовник? — раздалось глухое за спиной, когда Стася в темноту общего коридора вышла. Женщина замерла, обернулась: так и есть — Чиж стоит, смотрит на нее, как на вошь. Только если так относится — чего же не спит, а ее караулит?
К нему пошла: много чего сказать хотела, но тут часы у обоих запиликали — тревога. Патрульные развернулись и бегом к месту сбора.
Глава 8
Влетели в кабинет капитана и уселись подальше друг от друга, под подозрительные взгляды ребят. Следом вошел Ян и Аким.
— Все в сборе, — констатировал Федорович. — Выходим, возможно, надолго, поэтому Шалович и Пеши идут за сухпайком. Оснащение получает — Сергеев, Пацавичус. Чижов и Русанова — боекомплект. На все двадцать минут. Встречаемся в арсенале.
— Задание?
— Трассеры пропали. Трое.
И покосился на Стасю. Та побледнела и с места сорвавшись, пошла, выполнять приказ. А в сердце как кол вбили. Пять лет почти прошло — пять! А он сидит зараза.
Иван хмуро ей в спину посмотрел потом на Чижа и видно хотел что-то сказать, но промолчал, передумав в последнюю секунду.
— Это что? — спросил Николай, кивнув на неоновые трубки, которые Стася сняла со стеллажа и кинула в тележку.
— Зонды.
— А это? — приподнял плоскую сумку с отверстием-кнопкой сбоку.
— Время придет, узнаешь! — отрезала, одарив мужчину презрительным взглядом. — Ваше дело рядовой, брать больше, нести дальше. А тупые вопросы нужно на подготовительных занятиях задавать!
