Кэнби показалось трудным определить, серьезна Тенниел или шутит, но он все же выбрал последнее.
— Я думал о том, как стыдно прятать все эти прелести под пальто.
Ее красивые губы тронула печальная улыбка, а плечи немного поникли.
— Очень мило с вашей стороны, — бросила Тенниел ничего не значащую фразу. Кэнби заглянул ей в лицо.
— Похоже, мои слова не очень-то вас обрадовали.
— Какие слова? — спросила Тенниел, как будто забыв, о чем он говорил.
— Те, что я сказал о…
Пожав плечами, она на секунду закрыла глаза и наконец произнесла:
— Спасибо, Гордон.
Кэнби решил притвориться, что ничего не произошло Похоже, он задел Тенниел за живое, но не представлял, каким образом.
— Ой, — воскликнул Кэнби, меняя тему, — а где же Дамиан? Я собирался нанять ему кого-нибудь на то время, пока нас не будет.
— Я помню, Гордон, — заверила его Тенниел, на лицо которой вновь вернулась улыбка. — И поверьте, ценю это. Не думайте, что я принимаю подобные вещи как должное — И что же?
— Нет необходимости, — пояснила женщина, передернув плечиками. — Пока меня временно наняли на ночную работу, он остается в специальном детском центре, за который я плачу раз в неделю. Это этажом ниже.
— Я ведь обещал!
— Вы позволите мне заплатить за центр, а я разрешу вам оплатить ужин. — Она рассмеялась. — А если мы сделаем наоборот, нас арестуют за кражу. На приличный ужин мне все равно не хватит.
— Ну, так и быть, — снизошел Кэнби. — Согласен на детский центр — лишь бы не полиция — Отлично! — сжав ему руку, заключила Тенниел. — Тогда вперед!
В обветшалом Ист-Сайде они ужинали «У грифона», в маленьком кафе с приглушенным светом, крошечными кабинками и превосходной кухней. Стройная изящная блондинка быстро очаровала Кэнби. Ее жизнь до демобилизации во многом походила на его — Тенниел тоже приходилось руководить людьми, выполняя чрезвычайно опасную работу. Только ее подчиненные собирали и ремонтировали передвижные реакторы — те, которые обеспечивали энергией небольшие истребители.
Так же, как и Кэнби, Тенниел очень болезненно восприняла потерю работы, которой отдала столько времени и сил. Тем более что ровно за тринадцать месяцев до этого, после проведенных вместе с заехавшим в их город старым школьным приятелем выходных Тенниел решила родить ребенка.
Всего за пару недель до того, как Имперский Верховный Суд официально легализовал систему корпоративных взяток, названных «данью», Тенниел оказалась на улице. Поскольку работу стало так трудно найти, работодатели выдвигали к соискателям любые требования. С тех пор Тенниел с Дамианом едва удавалось сводить концы с концами, откладывая каждую мелочь в почти тщетной надежде когда-нибудь накопить столько, чтобы заплатить положенное и снова добиться хоть какого-то более или менее постоянного места.
Задолго до десерта Кэнби осознал, что даже не представлял себе, насколько Тенниел не похожа на других женщин.
Джорджтаун Колумбийский сектор Нью-Вашингтон Земля
Пока Кэнби и Тенниел ужинали в маленьком манхэттенском бистро, на проводившемся в тот же самый вечер в Колумбийском секторе Рыцарском Дивертисменте Ренальдо познакомился не с кем иным, как канцлером казначейства Немилом Квинном.
Еще раньше в тот же вечер граф занял первое место в конкурсе костюмов, выбрав экстравагантный наряд дворянина четырнадцатого века — с кольчугой и листовой броней (и то и другое из современного легкого сплава), а также остроносыми туфлями. Впрочем, несмотря на свой успех, Ренальдо едва избежал убытка за настоящим старинным столом для игры в рулетку, когда рядом с графом появился высокий, могучего сложения незнакомец. У незнакомца, одетого в зловещего вида костюм судьи конца восемнадцатого столетия, был широкий лоб, высокие скулы и плоский нос, по мнению Ренальдо — славянский. Однако славян — довольно опасных и склонных к нецивилизованным поступкам типов — и близко не подпускали к Великим Рыцарям. Широко поставленные глаза с саркастическим выражением подчеркивали выдержку и стойкость незнакомца. Казалось, он смотрел сквозь графа, обнажая его душу и все скрытые в ней тайны.
— Добрый вечер, Садир, Первый граф Ренальдо, — произнес человек низким голосом, вызвавшим у Ренальдо ассоциацию с огромным медведем. — Ручаюсь, что бог удачи не обошел вас сегодня стороной.
— Я вас знаю? — спросил Ренальдо, жестом отмахиваясь от крупье.
На губах незнакомца появилась едва заметная улыбка.
— Еще нет, Садир, но очень скоро узнаете. «Садир»! Черни вроде славян следовало обращаться к нему «мой господин». Тем не менее этот славянин, очевидно, представлял деньги и власть, иначе его никогда бы не пригласили на августейшее собрание рыцарей. А глаза незнакомца!. По спине Ренальдо почему-то пробежал холод.
— Кто вы? — настойчиво потребовал ответа граф — Вам что-нибудь говорит имя Николай Кобир? — все с той же сардонической улыбочкой спросил незнакомец — Пока нет, — признался Ренальдо.
— Между тем меня зовут именно так, — продолжал человек.
— Что ж, мне-то какое дело, — бросил Рональде, отметая мысли о незнакомце, как об очередном незваном госте, которые время от времени покупали у охранников право на вход.
Теперь на графа нетерпеливо поглядывали другие игроки, ожидая, когда он сделает ставку. Меньше чем через час начинались Живые Картины, и Ренальдо собрался было положить на стол свою ставку, когда снова услышал спокойный низкий голос.
— Наверное, вам больше известно имя нашего общего знакомого, Садир, заметил незнакомец. — Уж о Жорже Корто вы точно слышали.
Корто! Это имя едва не пронзило Ренальдо, словно ледяная игла. Он похолодел, а в его голове пронеслись сотни тревожных мыслей — одна хуже другой.
— Э-э… милорд хорошо себя чувствует? — с озабоченным видом поинтересовался крупье.
Сжимая челюсти, Ренальдо оглядел вопросительные лица сидевших за столом — некоторые из них не скрывали раздражения.
— Я… э-э… — пролепетал Ренальдо. — Разумеется, я хорошо себя чувствую.
— Тогда, может быть, вы сделаете ставку, милорд?
— У меня очень мало времени, — прошептал Кобир. — Вернетесь к рулетке после нашего разговора — если, конечно, захотите.
С неистово колотившимся в груди сердцем Ренальдо откашлялся.
— Я… на время выхожу из игры, — с трудом выдавил он хриплым от волнения голосом.
— Мудрое решение, — отозвался Кобир, когда Ренальдо собрал свои жетоны и вместе с ним направился в спокойный уголок комнаты. — У меня есть предложение — уверен, оно вас очень заинтересует.
