Пришлось подниматься и идти за щелочной водой. Не включая свет, достал свой любимый, с толстым дном, высокий бокал, наполнил его спасительной влагой, убрал баллон обратно в холодильник и, неловко повернувшись, смахнул все на пол… Флетчер аж всхлипнул от огорчения и жалости к самому себе. Присел на корточки, собирая крупные осколки, да так и застыл на несколько минут, потом достал щетку и навел порядок.
Это был последний из тех трех бокалов, которые ему когда-то подарили. Первый треснул, когда он протирал его полотенцем, второй разбила… ну, в общем, сами понимаете, специально разбила эта… бывшая, и вот теперь — последний.
Пить пришлось из обычной чашки. Горечь во рту прошла, но осталась в душе. И едва слышимый Моцарт не приносил желанного умиротворения. Флетчер сидел под невидимыми в гигантском городе звездами. Один на крошечном балкончике, который только и можно позволить за свои скромные деньги. Ритмичными сполохами — отсветами рекламы — нервно пульсировала стена противоположного дома, словно жила своей жизнью. Замирал уличный шум. Из-за крыши соседнего дома выкатилась на немое городское небо тусклая Луна, и блеклой тенью по световой дорожке скользнул к маленькой жалкой фигуре на балконе едва различимый силуэт.
Некто простер над головой сидящего руку, сквозь которую ясно видны были отблески рекламы на глухой кирпичной стене и произнес нараспев: «Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем»[28].
Джо Флетчер вздрогнув, проснулся. Легкий озноб заставил волоски на руках встать дыбом. Он зябко поежился, автоматически глянул на руку: ничего себе, почти полтора часа пролетели. Моцарт уже давно отзвучал, и окно соседки было темным, сиротливым и беззвучным. Аккуратно прикрыв дверь балкона, он быстро принял душ и юркнул в постель, пытаясь не возвращаться к печальным событиям, но прожитый день вновь прошел перед глазами. Флетчер явственно услышал вкрадчивый голос шефа и, проваливаясь в спасительное небытие сна, успел прошептать: «Чтоб ты онемел, старый лис…»
Сон принес облегчение. Происшедшее вчера словно отдалилось, но новый день спокойствия не сулил. Ближайшие перспективы и впрямь были безрадостными. Опять эти взгляды и этот шепоток. Все тот же элегантно-эбонитовый Капрезон, убирался бы к себе домой в… Он порылся в памяти, пытаясь припомнить, из какой страны свалился на его голову ненавистный и удачливый конкурент, и не смог. В общем, домой, в родную жаркую Африку.
После привычно безвкусного завтрака он отправился в офис. Утренняя поездка — не то событие, которое приносит умиротворение в душу. Скорее наоборот, это процесс, готовящий горожан к очередной жизненной схватке. Флетчер едва продирался к цели своего путешествия по предпоследнему ряду, когда, как раз перед супермаркетом, подрезая его, к тротуару свернула блестящая, новая BMW, да еще и вызывающе красного цвета.
«Да чтоб ты обосрался!» — со скрежетом затормозив, подумал он. Не успел нажать на педаль газа, как хозяин красного авто, с перекошенным лицом проделав на верещащих скатах дикий разворот, помчался в обратном направлении, оставив стоящую на тротуаре женщину в полном недоумении.
Приключения, однако, на этом не закончились. Припарковать машину на своем месте ему не удалось: какой-то шизофреник влепил туда свой «Lexus». Парень на стоянке что-то прокричал ему и показал рукой на место левее. «Да чтоб ему целый день возиться с этой проклятой машиной, железо полированное… — обиделся обычно не столь вспыльчивый Флетчер. — Что же это такое, с самого утра все не задается?»
Благо лифт работал великолепно. Дверцы бесшумно разошлись, и Флетчер оказался в до боли знакомом коридоре.
— Х-м, ты почти опоздал… — кивнул ему приятель, отхлебывая из пластикового стаканчика.
— «Почти» — это для журналистов, а у меня все в полном порядке… — беззлобно ответил он, стараясь выглядеть непринужденно. — Сандовал, ты опять не можешь прийти в себя без кофе? Женщины тебя погубят.
— Ты в курсе, что хозяин приехал…
— Я даже подозреваю, по какому именно поводу, — ответил он на ходу и скрылся за стеклянной дверью.
Похоже, что новое назначение хотят обставить с помпой. Флетчер снова почувствовал привкус горечи во рту и с беспокойством подумал, что надо бы обратиться к доктору. Едва успел устроиться на рабочем месте, как раздался звонок и знакомый голос секретарши прошелестел в уши, что его ждут в кабинете. Недоумевая, что бы вся эта суета могла означать, он не откладывая отправился наверх. Лифт снова гостеприимно принял его и безропотно выпустил двумя этажами выше.
— Что уже случилось? — стараясь выглядеть эдаким бодрячком, сказал он, но ответа секретарши на сей раз не получил, только любезную гримаску. Нерешительно открыл дверь, автоматически поздоровался в никуда. Шефа в кабинете не было. Хозяин, владелец фирмы м-р Мак-Мюррей, собственной персоной приподнялся ему навстречу, на удивление тепло и энергично пожал руку…
— Присаживайтесь, Флетчер. У нас тут возникли неожиданные проблемы, и справляться с ними придется вам. Галахера я перевел в наш европейский офис, это решение не отменено, а ваш шеф лежит с инсультом в неврологической клинике. Да, это произошло сегодня под утро, — упреждая вопрос, продолжил собеседник, словно разговаривая сам с собой, — а этот чертов Капрезон час назад звонил и сказал, что вынужден взять двухнедельный отпуск и лететь домой по ужасающе важным делам. Так и сказал, — м-р Мак-Мюррей был явно возмущен столь откровенным пренебрежением делами фирмы.
— Если я могу чем-то помочь… — начал осторожно Флетчер.
— Иначе бы вы здесь не сидели, — хозяин излучал уверенность, — представлять вас людям не нужно, приказ я уже подписал, надеюсь, что у вас нет тяжко больных родственников в Африке, Гонолулу или на озере Титикака.
Получив краткие, но убедительные заверения об отсутствии фатальных заболеваний у близких родственников новоиспеченного руководителя, м-р Мак-Мюррей быстро ввел его в курс некоторых дел, пообещав подробнее обговорить все за ленчем в субботу или воскресенье, вручил ключи от сейфа и засобирался по срочным делам в банк.
— Да, — от самой двери проговорил он, — можете не особенно стесняться в средствах. Если проблемы наши разрешатся и все пойдет успешно, а я в этом не сомневаюсь, у вас не будет повода обижаться на фирму.
«Вот тебе раз», — думал Флетчер, медленно вращаясь в кресле шефа и разглядывая стул, который двадцать четыре часа назад украшала его скромная персона. По укоренившейся за годы работы привычке выглянул за дверь в поисках секретарши.
— Вы можете вызывать меня по телефону, — пролепетала та, преданно глядя в глаза, и улыбнулась, — вы всегда были мне симпатичны. Какой кофе предпочитаете?
