"Электричество отключилось! — мысленно завопил Дмитрий, стряхнув охватившее его оцепенение. Нужно действовать!" Нырнул в более молодое тело, перехватывая сигналы, поступающие к головному мозгу от разных органов. Он ощущал себя невидимым зондом, погружающимся в атмосферу чужой планеты.
Тут же вспомнились уверения Тромба о непогрешимости проведенных им расчетов и безупречности параметров операции.
Дмитрий громко выругался. Он только сейчас понял, насколько безрассудным было тогдашнее его согласие. Последствия вживления чипа, были не смертельны, но очень опасны. Да и работать в нужном режиме созданная конструкция не могла, даже без внепланового отключения электричества. Ну, а после сбоя в питании подобная возможность и вовсе исключалась. Зато вероятность повреждения мозга становилась реальной перспективой. Это он понял сразу — как только взглянул на электронную схему, нелепо торчащую в его черепной коробке.
Поврежденные клетки мозга окружили чужеродный предмет со всех сторон. Процесс отторжения уже начался, несмотря на то, что со времени проникновения микросхемы в мозг прошло не больше нескольких минут.
"Но со мной же ничего не случилось, — пришла успокаивающая мысль. — Я здесь и голова моя в порядке. Если я, конечно, не буду вмешиваться".
"А может я сейчас на больничной койке, в сумасшедшем доме, и злоключения последних дней — плод моего больного воображения, — предположила другая половина и завопила. — Сделай же что-нибудь!"
Дмитрий смотрел на торчащую из головы длинную иглу и размышлял о том, как поведет себя программный медицинский комплекс, после включения питания. Его знаний и вычислительных способностей не хватало, но то, чтобы выдать даже приблизительный прогноз.
Вдруг, аппарат зашуршал, замигал огоньками, на экране монитора замелькали символы, убеждающие наблюдателя, что управляющая комплексом операционная система загружается.
"Ну, уж нет, обойдемся без ваших программ", — решил Дмитрий, беря управление медицинским комплексом на себя.
Пока он разбирался в технике управления, его мозг лихорадочно просчитывал возможность сосуществования живой ткани в содружестве с электроникой. Можно допустить, что при определенных условиях операция закончиться успешно, но слаженную работу мозга и внедренной в него платы представить было невозможно. Необходимо извлечь чип и перемкнуть несколько проводящих дорожек, затем…
"Руками паять будешь? — мысленно завопил Потемкин, глядя как индикатор загрузки, медленно, но неотвратимо заполняющий стартовый прямоугольник. — Когда этот чёртов комбайн заработает, тогда уже ничего не поправишь, — страх тяжелой волной метнулся к горлу, сжимая грудь, мешал дышать. Он дернул головой, пытаясь разогнать застывающую кровь. — Как же я сразу не догадался, ведь достаточно заглянуть в свою черепушку, чтобы увидеть, там ли микросхема? Нет!"
— Без паники Либерис, — попробовал взбодриться, непонятно зачем похлопал по карманам.
Стоп! Что это?
Рука наткнулась на пластиковую коробочку. В нее он высыпал "мозговые интерфейсы", которые ему отдал Анатолий.
"Плейты! Как я мог забыть? — Дмитрий хлопнул ладонью по лбу. — Неужели все это цепь случайностей?… Некогда размышлять, нужно исправлять ситуацию, спасать себя родимого. Он вдруг представил, что операция оканчивается неудачно и на столе остается кандидат в психушку, а рядом растворяется нечеткий силуэт несостоявшегося Хомо Либериса. — Ну, уж нет!"
Система, пока он размышлял, загрузилась, но управляющая программа, не пожелала продолжать прерванную операцию. Механическая рука шевельнулась — угрожающего вида игла еще больше погрузилась в череп спящего пациента. Потемкин попытался подать на взбунтовавшееся устройство электрический сигнал, приводящий в движение управляющие моторы. Миниатюрные движки загудели, но однорукий хирург не шевельнулся.
Сбросив куртку, Дмитрий схватил лежавший на соседнем столе скальпель, и быстро отвинтил пластиковую крышку, скрывающую передаточный механизм; раздвинул разнокалиберные шестерни, стараясь ничего не сломать, вытащил проникший в голову «младшего» Потемкина щуп. Для того чтобы тот разжал свои микроскопические клешни и отпустил едва заметную плату, пришлось открутить еще полтора десятка болтиков, сместить несколько штифтов, и только после этого цепкая клешня отпустила бесполезную микросхему.
"Полдела сделано, — решил поражающийся своей ловкостью техник. — Теперь все в обратном порядке. Закрепить горошину плейта, вернуть щуп в черепную коробку, разжать клешни и ждать пока внешняя оболочка биоэлектронной конструкции творчеков растворится. После этого семечко биоинтерфейса начнет создавать устойчивые связи с клетками головного мозга.
А может ограничиться устранением последствий неудачной попытки вживления чипа, и на этом закончить? — спросил себя Потемкин. — Может тогда обезумевшая Вселенная успокоиться, — попытался трезво мыслить Дмитрий, но в тот же миг в голове родилась другая — не менее разумная мысль. — А если не успокоиться, кто же тогда будет спасать наш дом?"
То, что он делал, можно было бы назвать слесарной сборкой, потому, что хирургу, использующему методы, отдаленно напоминающие приемы Филиппинских хиллеров, приходилось спаивать нервные окончания, удалять поврежденные чипом отмирающие клетки. Он облучал, резал, склеивал. Благо до этого, он успешно попрактиковался на организме Трофима. В общем, как сказали бы хакеры: "лудим, паяем, починяем!"
Только когда был запаян последний кровеносный сосуд, закручен последний болт однорукого механизма, Потемкин расслабленно вздохнул полной грудью и, найдя пузырек с нашатырем, промокнул им большой кусок ваты.
— Пора вставать братишка, — прошептал он, поднося едкий кусок к носу " крайне близкого" пациента.
Димка, лежащий на столе, дернулся, отворачиваясь от источника пронзительного, едкого запаха.
— Что случилось? — спросил он, с трудом поднимая тяжелую голову. Несколько секунд смотрел в потолок, кривясь от боли и, лишь потом, продолжил:
— Получилось?
Пытаясь подняться, пошатнулся, но устоял на подгибающихся ногах.
Потемкин отошел в сторонку и в этот момент двойник повернулся и лениво посмотрел сквозь него совсем не удивленным взглядом. Словно смотрел на свое отражение в стекле.
— Нужно уходить, — прошептал вчерашний Потемкин, фокусируя затуманенный взгляд на зеркальной поверхности.
Отражающая дверь неожиданно отворилась, и на пороге возник мужчина в голубом халате. Что-то в его внешности говорило о том, что он не доктор… и не пациент.
