дай бог на сайте останутся какие-то ее медикаменты, или что там у нее. Кевин боялся, что без Берни он может напортачить и оставить грязь. Значит – звонить Берни. И тогда… тогда все это с большой вероятностью окончится зануднейшим судебным разбирательством, в котором Агата будет настаивать, что они нарушили условия контракта, вернув ее без причины. И не заплатит. А если они станут доказывать, что она протащила на сайт контрабанду, так еще и лицензию у Петель Кроноса могут забрать. До начала дежурства Берни оставалась всего пара часов – лучше, наверное, подождать. Придет Берни – пускай решает.
4
К тому времени, как Берни появился, Кевин уже много раз успел пожалеть, что не вызвал его раньше. Но когда он должен был звонить? Когда Агата сказала женщине, что может помочь? Когда парень повел Агату под ручку к ним домой, несмотря на несмелые возражения своей спутницы, пытавшейся протестовать сквозь мучительный кашель? Когда Агата достала из сумки коробочку с ампулами? Когда парень вытаскивал из этой коробки блестящие черные пузырьки с красными крышечками и рассматривал их под лампой? Когда он уговаривал женщину попробовать, а она плакала, отнекивалась и что-то шептала ему задыхаясь? Когда Агата показывала парню, как открывать ампулу и использовать мини-шприц на крышечке? Когда парень нежно гладил свою женщину по щеке, потом провел рукой по волосам, приласкал шею под волосами, спустился ладонью к талии и ниже, опять коснулся шеки, а другой рукой поднес мини-шприц к ее губам? Когда кашель у женщины остановился, и она сидела на диване, дыша ровно и удивленно?
Теперь женщина спала у себя, на высокой здоровенной кровати, в просторной спальне. Обстановка у нее была примерно как в фильмах про восточных гангстеров: окна сравнительно небольшие и закрыты драппировками, места вроде бы достаточно, но в середине комнат расставлена здоровенная мебель и какие-то довольно странные предметы, скорее всего изготовленные вручную для украшения.
Отведя свою женщину отдохнуть в спальню, парень уселся с Агатой на диване в соседней комнате и открыл вино. Когда Берни пришел, наконец, сменять Кевина, Агата с парнем сидели рядышком – и уже весьма тесно. Пальцами одной руки парень нежно касался ее виска, легко вел к уху, к мочке и по шее. Другую его руку, обхаживающую Агату, прикрывал низкий столик, на котором стояла открытая бутылка и бокалы. По лицу Агаты можно было четко отследить все передвижения пальцев парня и оценить эффект его действий, прикрытых столиком. Похоже, он решил несколько разогреться, прежде чем начинать расспросы.
Берни оценил обстановку, быстро глянул в конец записей, потом ткнул в трехмерный экран – в ту точку, где лежала открытая коробочка с черно-красными ампулами:
– Что ж вы меня не вызвали?
Голос его звучал очень тихо и абсолютно монотонно, без интонаций. Так Берни говорил только когда неприятности были исключительно серьезными. Кевин слышал такой его тон всего два раза, и сотрудники, к которым он вот так вот обращался, были уволены в тот же день.
Кевин вздохнул:
– Не успел. Не сообразил, в какой момент вас вызывать. Неожиданно все…
Хотя, не то что бы оно было так уж неожиданно. Он спросил:
– Надо петлю закрывать?
– Закрывать-то надо. – Решимости в голосе Берни не было. – Но в такой момент…эээ… в таком состоянии… это сильный стресс для нее будет. Удар по здоровью, возможно. – Берни смотрел на парочку, видимо пытался оценить ситуацию. – Может дать ему закончить?
Кевин прикинул, потом пожал плечами:
– Я не думаю, что он скоро закончит.
– Почему? – Берни выглядел озадаченным. Кевин подумал, что вот, наконец, нашелся один вопрос в их работе, в котором он разбиратеся явно лучше шефа.
– Ну, его же препарат этот лекарственный интересует, а не Агата. – Кевин выбирал слова, он знал что шефа бесит любая грубость или сальность. – Я думаю, он хочет ее расспросить, узнать откуда препарат. Разогревает просто. И потом, он же не будет ее… Там вообще-то его женщина в спальне, проснуться может. Квартира наверняка ее.
Действие, разворачивавшиеся на трехмерном экране, более или менее подтверждало предположения Кевина. Парень положил руку на затылок Агаты, помассировал, повернул ее лицо к себе.
– Ты окуда же взялась, такая красивая?
Агата дышала отрывисто и тянулась к парню губами. Он положил руку на ее бюст, туго обтянутой розовой рубашечкой на пуговицах и продолжал:
– Никогда я таких не видел. Ну расскажи мне про себя.
Она привалилась к нему всем телом, обвила руками затылок и начала целовать в губы – довольно таки жадно. Парень слегка сжал ее виски ладонями и отстранил лицо, глядя ей в глаза.
– Подожди. Хочу тебя узнать. – Эти слова он практически прошептал. Берни взглянул на транскпипцию и слегка усилил звук. Агата дышала, как после бега, и казалось вот-вот заплачет.
– Ты не поймешь ничего. – Она ответила шепотом, но синхронный переводчик выдал слова четко, без неопределенностей.
Парень легко провел рукой по ее бюсту, расстегнул пуговки и приласкал ее грудь под бюстгалтером. Потом сказал:
– Я все пойму, я умный.
Чуть-чуть притянул ее к себе, легонько поцеловал в губы – и отстранил.
Агата обхватила его шею, вжалась в него всем телом и иступленно впилась в губы. Он слегка отодвинул ее и прошептал в ухо, коснувшись губами:
– Мы же не можем здесь.
Агата простонала:
– Давай идем тогда ко мне.
Кевин застонал почти в тон Агате:
– У нее ж там небось еще упаковки с этим препаратом. Как же мы будем потом петлю закрывать. При таком обмене материалом.
Берни поднялся:
– Все, закрываем прямо сейчас. Предупредительную вибрацию ей даю.
Кевин хотел ему крикнуть, что не надо предупрежать, но было поздно. Берни уже коснулся легонько панели, посылая ей предупредительный сигнал, и Агата практически в тот же момент пронзительно вскрикнула : «Нет!». Она вцепилась в элластичную ткань своего браслета, закрыв ладонью оба зажима, и зеленый и красный, и принялась отчаянно срывать браслет с руки.
Парень резко и сильно прижал к себе Агату и слегка прикрыл ей рот рукой:
– Чего нет? Ты чего шумишь, детка?
Берни оскалился:
– Идиотка. Она заэкранировала сенсор. Я ж так ничего не могу сделать.
– Не то, ты не понял меня, вот. – Агата подняла запястье с браслетом на уровень их глаз, не отпуская пальцев другой от зажимов. В ее голосе была мольба, страдание и отчаянная надежда. – Надо снять.
Парень провел пальцем по черной ткани браслета, оттянул слегка. Потом спросил:
– А что это?
Она ответила задыхаясь:
– Скорее. Пожалуйста. Надо снять.
Парень одним быстрым и плавным движением вытащил откуда-то небольшой складной ножик, раскрыл его, легко резанул по ткани бластета и убрал лезвие. Картинка на трехмерных экранах застыла. Парень стоял, сжимая одной рукой запятстье Агаты, на котором все еще болтался браслет. Агата стояла рядом, привалившись к нему всем телом.
Где-то там, в промозглом северном городе столетней давности продолжалась
