— В кармане, — сказал Поль. — Эта штука лежит у тебя в кармане.
Алена послушно сунула руку в карман и достала бумажник, который дал ей Лисов.
Поль забрал его, шагнул к двери и, даже не открыв и не посмотрев, что же внутри потрепанного бумажника, выбросил находку за дверь.
— Мигель! — крикнул слуге. — Отнеси эту вещицу на кухню и отдай Марии.
— Что вы сделали? — возмутилась Алена. — Там были мои деньги.
Поль вернулся и сел рядом.
— Теперь мы можем свободно поговорить. Я отправляюсь за врата первого декабря.
— Что?.. — Она растерялась. — Но ведь зимой врата закрыты.
— Ты говоришь о той двери, через которую шляются все, кому не лень, и ваши промышленники вываливают груды мусора. Только я знаю тайную калиточку. Дикий мир ждет меня. Я ухожу. — Говоря это, он улыбался.
Алена подумала, что он ее разыгрывает.
— И только ты один знаешь про эти врата? — спросила она с сомнением.
— Только я.
— Так вот почему ты... я поняла... — Алена не стала продолжать и говорить про найденный билет из Нью-Йорка. — Эти вторые врата где-то здесь? Близко? Да? Поэтому ты и приехал сюда?
— Ответить тебе искренне или соврать?
— Конечно, соври! Нет, говори серьезно, но делай при этом вид, что врешь, — она рассмеялась, хмель действовал на нее все сильнее.
— Чудный рецепт. Я его запомню. Тогда слушай мое вранье, которое на самом деле — правда. Врата ближе, чем ты думаешь. Но не рядом. Нет. Либо стражи, либо твои друзья виндексы скоро их найдут. Я не дурак, понимаю, что они идут по моему следу и дышат в затылок. Но я успею проскочить первым — это все, что мне нужно. А кто встанет у входа — мне все равно. Я ничего не понимаю в политике Вечного мира и, как бы тщательно ни выбирал, кто лучше, все равно ошибусь.
— Виндексы лучше, — заверила Алена.
— Я же сказал: мне все равно, my angel. Меня интересует Дикий мир. Ты готова уйти со мной на ту сторону?
— Конечно!
— Ты не боишься? Мне кажется, ты не для Дикого мира. Можешь существовать только здесь, в милом, теплом, охраняемом доме, как оранжерейный цветок. А на той стороне — дикие леса, ночевки на голой земле, охота, кровь, стрельба, смерть. Тебе ничего этого не надо. И это замечательно. Мне нравятся подобные женщины.
— Я — сильная! — Она, разумеется, лгала.
Он засмеялся:
— Тебе это только кажется. Один может жить на той стороне, другой — погибает. А я бы умер здесь от тоски. Ты не хочешь, чтобы я умер подле тебя?
— Я люблю тебя! — выкрикнула она почти в отчаянии. Ну что ж, он добился своего. На миг ей показалось, что она его ненавидит.
— Вот как? А говорила, что любишь Виктора.
— Это жестоко...
— Что жестоко, my angel?
— Говорить о том, чего нет. Там все кончено. — Алена выговорила эти слова с неожиданной решимостью. — Я пойду с тобой!
Ей показалось в эту минуту, что он по-юношески смущен. Сексуальность и обаяние смешивались в нем с какой-то наивностью, и этим он привлекал еще больше.
Но при этом ее не оставляло ощущение, что она рядом с ним оказалась случайно. Будто он шел в одну сторону, а она в другую, они столкнулись на улице, на секунду очутились рядом, руки сами собой потянулись друг к другу, желание соединило губы, они приникли друг к другу, сознавая, что следующий шаг их разъединит.
Но одна ночь была в их распоряжении.
2
Каждое его прикосновение отзывалось в ее теле вспышкой восторга. Алене казалось — еще секунда, она не выдержит этого и умрет. Смерть. Умереть... Слова звучали в такт ударам сердца. Пока истома растекалась по телу, оно пульсировало в каждой клеточке тела. Смерть. Алена лежала неподвижно, пытаясь понять, что происходит с ней. Ничего подобного никогда прежде не было. Это походило на ожидание чего-то совершенно необычного. Бесподобного. Чего-то такого, что гораздо сильнее, чем секс. Невыносимое наслаждение. Смерть.
Дыхание Поля сделалось ровным. Заснул? Похоже. У герцога наверняка должно быть оружие. Где он его прячет? Под подушкой? Она протянула руку. Но пальцы лишь скользили по ткани — оружия не было. О Господи, что с ней?.. Она же не хочет... «Смерть! Я должна убить Поля!» — приказ уже отчетливо звучал в мозгу. Может быть, нож? Да, именно нож. Полоснуть по горлу спящего. Мысль об этом вызывала почти сексуальное наслаждение. Нож — она видела его на столике рядом с бутылкой. Отличный охотничий нож. Алена вскочила. Нож в самом деле лежал на столе.
Она вернулась к кровати, встала на колени рядом со спящим, примериваясь, как лучше нанести удар. Но лишь стала заносить руку, как Поль открыл глаза. Одна неуловимое движение, и оружие оказалось выбитым из ее пальцев, а сама она — распростертой на кровати с плотно прижатыми к телу руками. Поль нависал над ней и смотрел на нее, будто изучал.
— Я так и думал, — прошептал Поль и, наклонившись, поцеловал ее.
— Нет! — Алена вырывалась яростно, пыталась царапаться, драться, обнаружив бешеную, неведомую прежде силу.
Но герцог был куда сильнее.
— Б чем дело, my angel? Так ведь? Была бы возможность — перекусила бы горло?
Поль вновь овладел ее телом, но это вызывало не наслаждение, а боль, как будто он всадил ей нож в промежность.
— Пусти!
Но он и не думал подчиняться. Напротив, он держал ее крепко, так, что она и пошевелиться не могла. Каждое его движение было как удар ножа. Она корчилась от боли.
— Я убью тебя! Убью! Убью! — Алена захлебывалась криком.
Потом все поплыло перед глазами, навалилась тьма, а потом представилось, что она опять дома, сидит на веранде вместе с дедом. На улице лето, август, деревья ещё зеленые, но Алена знает, что скоро осень. Идет дождь, шумит вода в листве сада. Дед сумрачный, недовольный, сидит в шезлонге, листает бумажную книгу и что-то бормочет под нос.
— Что ты говоришь, деда? — спрашивает его Алена.
— Он теперь не вернется, — отвечает дед. — Теперь он точно навсегда застрянет в Диком мире. Ты этого хотела?
— Ты о чем? — Алену охватывает страх — такой страх бывает только во сне, страх, что вот-вот умрешь.
— Не о чем, а о ком. О Викторе. Твой Виктор не может теперь вернуться.
— Почему? — шепчет Алена.
— Ты не хочешь этого.
— Неправда! Я жду его! Я зову его каждый день назад!
— Если бы это было так, он бы вернулся.
— Я хочу! Я всей душой хочу! Он вернется! — выкрикнула Алена в отчаянии и очнулась.
Она лежала на кровати, руки и ноги были стянуты скотчем, на лбу — влажное полотенце. Поль сидел рядом и смотрел на нее.
— Поль... — Алена попыталась улыбнуться.
Ей казалось, что от тела ее осталась одна оболочка, и внутри ничего нет.
— Тебе все-таки подсадили жучка, — сказал герцог, — но я не смог не найти.
Он коснулся ее плеча.
