В Кониши он(а), наверное, называл(а) бы это "математикой". В К-Ц это следовало бы звать "искусство", т. к. ничего другого виртуальная вселенная не могла противопоставить реальной.
Бланка был(а) встревожен(а) тем, что после первоначального шока остальные полисы скатывались назад в самодовольство и успокоенность, но ее(его) все еще смущал рост ортодоксального фанатизма полиса К-Ц, провозгласившего исследования любых систем, не имеющих отношение к физике реальности пагубным солипсизмом. Красота физического мира не имела никакого отношения к его разрушительной мощи, это было лишь мертвой статичной догмой в другом облике, все для того, чтобы сделать его законы простыми и последовательными. Бланка не был(а) в восторге от требования, чтобы физики и инженеры К-Ц работали исключительно на защиту Коалиции от следующего опасного космического сюрприза. Элегантность Кожух-теории и великолепие Кузницы, вот что заставляло их продолжать, и если бы руководящие принципы или сам проект были бы хоть на йоту менее красивы, они бы давно уже свернули его.
Габриэль появился рядом с ней/ним, и его мех мгновенно был усеян мельчайшими кристаллами. Бланка протянул(а) руку и ласково отряхнула его плечи, он в ответ сжал рукой тьму в ее/его груди, вызывая нежное тепло повсюду внутри пространства, в которое он вторгся. Те места, где изображение Бланки, казалось, потеряло свои материальные границы, были безусловно самыми чувствительными; они были доступны для прикосновений во всех трех измерениях.
"У нас получилась нейтрализация в одном кольце". Габриэль выглядел довольным, хотя ничто в его голосе и облике не выдавало того факта, что вся группа Кузницы трудилась целых восемь столетий, чтобы этот момент настал. Бланка слегка кивнул(а), и этот жест был наполнен теплом, которое смог бы распознать только ее/его возлюбленный.
Габриэль сказал: "Будете ли вы замедляться со мной? До подтверждения"? Он как будто чувствовал себя слегка виновной, спрашивая.
Новость, что позитрон в одном из колец магнитных накопителей Кузницы потерял свой заряд и был схвачен лазерной ловушкой 65 часов назад, сейчас бы только достигла Земли. Но потребовалось бы еще почти три часа — десять Мегатау — для решающего сравнения результата со вторым кольцом в противоположном конце ускорителя, куда он должен прибыть. Габриэль до сих пор переживал каждую подобную задержку тау-за-тау, терпеливо принимая ледяную медлительность управления материей в масштабах сотни тераметров, однако Бланка никогда серьезно не относилась(-лся) к этому, как к моральному подвигу.
— Почему нет?
Они держались за руки в кобальтово-синем сугробе, пока их экзо-Я были синхронизированы и замедлены; ландшафт был синхронизирован прямо в разум Бланки, так что никакого изменения темпа не ощущалось.
Он(а) наблюдал(а) за лицом Габриэля, пока они ждали, обманывая время простым делителем на миллион вместо того, чтобы преодолеть этот промежуток одним связанным прыжком. Даже если бы это не было моральной проблемой, была бы необходима тонкая балансировка относительно физического мира. Должны ли вы прыгать от одного значительного события к другому, лишая жизнь всего остального? Вероятно нет. Но сколько именно своего субъективного времени отчаянного ожидания в промежутке между такими моментами вы должны стойко выносить? Габриэль провел это время по стандартной норме Коалиции, главным образом погружая себя в сложные схемы развертывания червоточин, изредка контактируя с машинерией Кузницы, как это было сконструировано и проверено. Но он уже практически исчерпал свое будущее для планирования; последнее, что Бланка услышал(а), он планировал детальную стратегию (не экспоненциально, осторожно) для всей вселенной. Локальные червоточины вероятно вели далеко не повсюду, так как, возможно, их входы путешествовали лишь на некоторое расстояние с того времени, как они были сформированы, но окончательно недоступная вселенная должна начинаться не ближе, чем за сотни миллионов световых лет, а там, в других галактиках, имелись бы червоточины которые позволили бы снова продвигаться дальше.
Слегка озабоченное выражение Габриэля изменилось на удовлетворенное, но без драматизма.
"Другое кольцо подтвердило. Мы захватили оба конца".
Бланка взмахнул(а) рукой, сбивая шквал синих кристаллов с его меха. "Поздравляю".
Если второй нейтрализованный позитрон ускользнул бы в космос, найти его было бы невозможно. Если повезет, они скоро подтвердят, что фотоны смогут проходить сквозь червоточину, но бомбардировка любого из крошечных входов в червоточину приведет лишь к слабому ручейку из другого.
Габриэль подумала: "Я все думаю, если мы облажались. Я имею в виду… мы сделали несколько ошибок в проекте, которые мы обнаружили только спустя века. И мы попали в череду этих хаотических режимов в электронных пучках, где моделирование не работало, поэтому нам пришлось на карте все пространство пройти эмпирически и найти путь методом проб и ошибок. Мы сделали сотни тысяч мелких вещей неправильно, тратия время, делая это тяжелее. Но можем ли мы когда-либо сказать что не смогли полностью, без возможности что-то исправить?
"Разве этот вопрос не несколько преждевременен? Бланка склонила голову скептически. "Считая, это не ложная тревога, вы только что связали два конца Кузницы. Это начало, но вы не совсем проложили туннель к Проциону.
Габриэль воздушно улыбнулся. "Мы показали, основной принцип, а остальное только вопрос времени До нейтрализации этих позитронов, Кожух-Уилер червоточины, возможно, оказалось всего ничего, кроме полезной фикцией: просто еще одна метафора, которая дает право на прогнозы при низких энергиях, но развалился под более пристальном внимании". Он остановился на мгновение, глядя на слегка шокированных его собственными словами, был риск того, что группа Кузницы редко упоминается. "Но теперь мы показали, что они реальны, и что мы понимаем, как манипулировать ими. Так что может пойти не так в дальнейшем?"
"Я не знаю. Когда речь идет о межзвездной червоточине, это может занять больше времени, чем вы думаете, чтобы найти одну, которая не ведет прямо в сердце звезды, или вглубь ядра планеты".
"Это правда. Но определенное количество вещества есть в каждой системе, хотя бы в виде небольших астероидов, или межпланетной пыли и мы можем создать червоточину. И даже если наши оценки неправильны, есть тысячи факторов, и лишь целый год или два, чтобы найти и увеличить каждой новую полезную червоточину. Ты бы назвал, провалом? Когда глейснеры изучают новую систему каждое столетие и называвают это успехом? "
