Словно, подумал я, они не отбрасывали тени.
Подобное преувеличенное внимание к тем, с кем мне приходится иметь дело — существенная часть моей работы. Не будь у меня таких способностей, я не мог бы действовать, как Мобиль, и я прошел специальную тренировку на Хайне, где заслужил звание Предвещающего. Это свойство может быть описано как интуитивное ощущение моральной цельности, его трудно выразить в доступных терминах, скорее лишь метафорически. Я никогда не был выдающимся Предвещающим, и этим вечером, будучи очень усталым, я не доверял даже своей собственной интуиции. Оказавшись в своем помещении, я попытался избавиться от усталости под горячим душем. Но даже под ним я чувствовал неясное смущение, легкую растерянность, словно лившаяся на меня горячая вода тоже была чем-то нереальным и несуществующим, что нельзя было принимать во внимание.
М И Ш Н О Р. ДЕНЬ СТРЕТ МЕСЯЦА САСМИ. Я не очень обнадеживаю себя, хотя ход событий не дает оснований для такой оценки. Обсле въедливо торгуется со своими соратниками Сотрапезниками, Джегей пускает в ход лесть и уговоры, Слоси вербует прозелитов, и их силы растут. Люди они незаурядные и крепко держат в руках свою фракцию. Только семеро из Тридцати Трех открыто поддерживают Открытую Торговлю, что же касается остальных, Обсле думает, что гарантирована поддержка еще десяти, которая обеспечит им большинство.
Один из них, похоже, проявляет искренний интерес к Посланцу: Итхепен из Района Айнайена, который интересовался моей миссией еще с тех пор, когда, работая на Сарф, он просматривал текст радиосообщений, поступавших из Эренранга. Кажется, он так и несет в памяти груз этих воспоминаний. Он сообщил Обсле, что Тридцать Три хотят послать приглашение Межзвездному Кораблю не только от имени своих сограждан, но в то же время и от Кархида, предложив Аргавену присовокупить и голос Кархида к этому приглашению. Благородный замысел, но обреченный на неудачу.
Люди Сарфа среди Тридцати Трех, конечно, будут противостоять любому соглашению, связанному с присутствием и миссией Посланца. Остальные, равнодушные и неповоротливые, которых Обсле старается перетянуть на свою сторону, как мне кажется, просто боятся Посланца, что весьма схоже с поведением Аргавена и большинства его двора; разница лишь в том, что Аргавен считал его сумасшедшим, как и он сам, а они считали его таким же лжецом, как и они сами. Они боялись стать на людях жертвой грандиозного обмана, который, возможно, был подкинут им Кархидом. Они объявят о приглашении, объявят публично, и что останется от их шифтгреттора, если Межзвездный Корабль не прибудет?
Дженли Ай в самом деле чрезмерно доверяет нам, возлагая на нас непомерную ответственность.
Но чувствуется, что сам он не видит этой непомерности.
Обсле и Джегей считают, что им удастся убедить большинство из Тридцати Трех довериться им. Я не могу понять, почему я не столь оптимистически смотрю на вещи, как они; может быть, потому, что мне не хочется, чтобы Оргорейн предстал более просвещенным, чем Кархид, взяв на себя риск выиграть приз и тем самым оставить Кархид в тени. Если зависть патриотична, она объявила о себе слишком поздно; знай я, что Тибе собирается изгнать меня, я приложил бы все силы, чтобы заставить Посланца уйти в Оргорейн и тут уж, в изгнании, я сделал бы все, чтобы помочь ему одержать победу.
Благодаря деньгам, которые он мне доставил от Аше, ныне я могу жить сам по себе. Я больше не хожу ни на какие банкеты, меня не видят на людях вместе с Обсле и другими, кто поддерживает Посланца, да и самого Посланца я уже не видел полмесяца после того, как на второй день после его прибытия мы с ним встретились в Мишноре.
Он вручил мне деньги Аше, как вручают плату наемному убийце. Редко когда меня охватывал такой гнев, и я сознательно оскорбил его. Он видел, что я разгневан, но я не уверен, понял ли он, что подвергся оскорблению, похоже, он принял мой совет, несмотря на форму, в которой я его преподнес, и когда мое возбуждение стихло, я понял это и обеспокоился. Возможно ли, что в Эренранге он искал моих советов, ломая себе голову, как сказать мне, что они ему нужны? Если так, то он может неправильно понять половину и вообще не понять остальное из того, что я говорил ему, сидя у камина во Дворце вечером после Церемонии Замкового Камня. У него есть свой шифтгреттор, и он достаточно серьезен и высок, хотя и отличается от нашего, и когда я думал, что должен вести себя с ним более открыто и откровенно, он, должно быть, считал, что я хитрю и скрываю что-то.
Его невежество кроется в упрямстве. И в высокомерии. Он невежествен по отношению к нам, а мы по отношению к нему. Он бесконечно чужд нам, а я, дурак, позволил моей тени упасть на тот свет, что он нам нес. Я кляну свое смертельное тщеславие. Я ухожу с его пути, ибо я ясно вижу, что он этого хочет. Он прав. Изгнанный кархидский предатель не должен пользоваться у него доверием.
В Орготе есть очень удобный закон, что каждая «единица» обязана иметь какое-то занятие. С Восьмого Часа и до полудня я работал на пластмассовой фабрике: стоял у машины, которая плавила куски пластика, делая из них прозрачные ящики. Я не знал, для чего они предназначались. К полудню, чувствуя, что подступает усталость, я начинал вспоминать старые науки, которые я изучал в Ротхерере. Я был рад убедиться, что не потерял способностей, вспоминая умение концентрировать силы или входить в транс; я по-прежнему мог застывать в раздумьях или ускорять ход мышления, хотя порой я чувствовал себя, как ребенок, который, ничего не зная, все начинает с нуля.
Ночью крепко подморозило, дул ветер, и капли дождя замерзали на лету. Весь вечер я непрестанно вспоминал Эстре, и звуки завывающего за окном ветра напоминали мне о дующих там ветрах. Я написал вечером длинное письмо сыну. Сидя над ним, я снова и снова ощущал присутствие Арека, и мне казалось, что, стоит мне повернуться, я увижу его. Зачем я набрасываю эти заметки? Чтобы их прочел мой сын? Думаю, что принесут они ему немного пользы. Скорее всего, пишу я их, чтобы говорить на своем собственном языке.
ДЕНЬ ХАРХАХАД МЕСЯЦА САСМИ. По-прежнему по радио нет упоминаний о Посланце, не говорится ни слова. Я думаю, видели ли вообще Дженли Ая в Оргорейне, несмотря на обилие телеаппаратов у правительства; ничего не делается открыто, ничего не говорится вслух. Машина для махинаций.
Тибе хочет научить Кархид, как нужно врать. Он усвоил это искусство от Оргорейна — отличная школа. Но я думаю, что нам еще достанутся хлопоты с этим искусством лжи, когда мы полностью освоим столь древнюю науку ходить вокруг и около правды, даже не искажая ее, а просто не касаясь истины.
