Юлька, жмурясь от солнца, глядела в окно, ветер, пробивавшийся через неплотно прикрытое стекло, игриво шевелил ее волосы. Тонкое, почти прозрачное лицо. В прошлом году в это время она уже была покрыта бронзовым загаром… Лето к концу поворачивает, а мы никуда и не выезжали, с раскаяньем подумал Алексей.
– Худенькая какая ты у меня стала…
– Стройная и большеглазая, учись правильно формулировать, – ответно улыбнулась она.
Машина, нырнув под арку, уже подкатывала к подъезду.
– Спасибо вам, – Чекалов положил на «торпеду» деньги. – Сдачи не надо, как говорится.
– Сдачи… – водитель криво усмехнулся. – Толку-то в этих деньгах… Чем больше, тем хуже…
– В смысле? – опешил Алексей, и Юля от такого признания захлопала глазами.
– Сын у меня на наркоту подсел, – помолчав, ответил мужичок, – Вот такие дела, ребята… Жил, работал – для чего, спрашивается?
Мятая «Волга» укатила, а он все стоял, опираясь на костыли, и катал желваки.
– Ладно… – Юля тронула его за руку. – Пойдем, Леша.
– Ничего, – жестко сказал Алексей. – Скоро все это кончится.
* * *
Тьмы не было. Не было тьмы. Там, во сне, вне пространства и времени, все заливал ликующий, ослепительный свет.
«Ну здравствуй, ящерка»
Короткий бесплотный смешок.
«Как только меня не называют»
«Что-то не так?»
«Все так, безусловно, все так. Ты принял верное решение»
«Я пока на полпути. Если не сказать, на распутье»
«Нет. Ты выдержал, ты не сдался. И теперь у тебя есть фора. Передышка»
«Она столь глупа, эта злобная реальность?»
«Она не мудра, но и не глупа»
«Как же можно оставлять в покое недобитого врага?»
«Все просто. Тебе уже было изложено – в мире есть и другие силы, кроме Зла. Она ВЫНУЖДЕНА оставить тебя в покое на время. Точно так же, как полководец, исчерпав резервы, вынужден прекратить наступление. Или некто, исчерпав лимит времени, вынужден бросить недоделанное и заняться иными проблемами, более срочными»
Там, во сне он улыбнулся.
«Вот за это спасибо тебе, ящерка. Могу ли я узнать, как велика моя фора?»
«Нет. Этого ты знать не можешь»
«И тем не менее спасибо»
«Работай!»
Ослепительная вспышка!
…Он открыл глаза, будто вынырнув из глубокого омута, судорожно хватая ртом воздух. И первое, что увидел – внимательный взгляд из-под мохнатых ресниц.
– Опять, Лешик…
Алексей улыбнулся так широко, как только было возможно. Размашисто сгреб супругу в охапку, притиснул к сердцу.
– Нет, Юлька, не опять. Совсем не опять! Все будет хорошо, вот увидишь!
* * *
Запоздалый комар нудно зудел над ухом, домогаясь горячей крови. Алексей шлепнул ладонью, и ноющий звук оборвался. Он стряхнул на пол крохотное расплющенное тельце, откинулся на спинку стула. Нет, это немыслимо… Ни рентгеноструктурного анализа, ни лабораторного вивария, ничего нет… Юлька права – самое место ему в Истринском водохранилище. Потому что ни один, даже полностью безумный маньяк-ученый из Форт-Детрика не пустит в оборот вирус прямиком с лабораторного стола…
Чекалов жестко усмехнулся. А придется.
В дверном замке заскрежетал ключ, и он торопливо вскочил, направляясь в прихожую. Ноги привычно отозвались на резкое движение слабой ноющей болью. Пустяки. Не скоро еще пройдет, это всего лишь последствия перелома.
– Ну здравствуй… – карие, с теплой золотистой искрой глаза близко-близко. Запах духов, и водопад каштановых волос, в которых так легко утонуть… так хочется утонуть…
– Устала?
– Немножко…
Она скинула плащ, прошла на кухню. Отыскала вазу, поставила в нее пышную охапку желтых кленовых листьев.
– А ты чего не звонишь? Раньше всегда звонила…
– Привыкла, что муж инвалид, – она мягко засмеялась. – Виновата, исправлюсь.
– Юля, Юль…
– М?
– Я сделал.
Постояв, она осторожно села на край кухонного диванчика.
– Все?
Это прозвучало так беспомощно, по-детски, что у Алексея защипало сердце.
– И что теперь?
Вместо ответа он опустился перед ней на колени, прижался щекой к округлому тугому животу. Она тихонько гладила его волосы.
– Это последний рубеж, Юлька. Дальше ничего исправить будет невозможно.
Пауза. Долгая, долгая пауза.
– Сейчас бы выпить… а мне нельзя.
Карие глаза под мохнатыми ресницами мудры и бездонны, как сама Вселенная.
– Кто же станет первым?
– Если не я, то кто же? – он чуть улыбнулся. – Кто же, если не я?
Юля шумно вздохнула.
– Ну так… Я пить не могу, а ты вполне даже. Так что устроим небольшой банкет. Раз уж нобелевка моему мужу все равно не светит…
– Зато и Истринское водохранилище тоже, – снова слабо улыбнулся он.
Торжественный ужин сготовили в четыре руки, быстро и молча. Разговаривать о пустяках не хотелось, о том же, что вызрело на столе с пробирками… Только сейчас Чекалов осознал, что называется, в полный рост, что значит держать в руках судьбу всего мира. Пожалуй, это не хуже ядерного чемоданчика…
Он вздрогнул, увидев на столе большую бутыль с яркими наклейками. Ту самую…
– Сегодня как раз такой случай, – уловила Юля. – Володька вот не дожил. Прошу садиться!
Юля, вздохнув, пододвинула к себе рюмку на тонкой ножке. Не дожидаясь, пока обслужат даму, налила себе на донышко белого вина. Две другие наполнила коньяком, на одну положила сверху аккуратный треугольный ломтик хлеба, вторую подвинула мужу.
– За победу.
Сказано это было так просто и естественно… Алексей опрокинул в себя коньяк, зажевал маленьким огурчиком-корнишоном, щедро выложенным из заначенной банки консервов ради такого случая.
– Когда? – спросила Юля.
Чекалов ответил не сразу.
– Можно, конечно, несколько дней потянуть…
Он налил себе еще.
– За Володьку.
Ящерка пронеслась по спине галопом. Юля поперхнулась, выплюнула изо рта пережеванную пищу. Алексей постучал ее ладонью по спине и вдруг с ужасом понял, что жена не дышит.
– Юлька! Юлька!!!
Она силилась пропихнуть в легкие хоть малую толику воздуха и не могла.
– Юлька!!!
Такого дикого страха он еще никогда не испытывал. Что-то внутри подбросило его, словно взрывом, и Алексей, с грохотом опрокинув кухонный табурет, ринулся в зал.
И снова мир распался на слайды-фрагменты. Один кадр – Юлькино синеющее лицо с широко распахнутыми глазами. Второй – его собственная рука со скальпелем… откуда скальпель?.. ах, да, со стола, где пробирки… Третий кадр – зияющий кровавый разрез на Юлькином горле, прямо вдоль трахеи… короткая пластмассовая трубка… откуда? Потом, потом…
