– Спасибо, капитан, – прошептал Сергей.
Он был близок к обмороку.
– Нет, дружище, это тебе спасибо, – ответил Долфин.
Несмотря на усталость, он повысил голос, и громкий бас заполнил помещение.
– Говоря от всей команды, я хочу поблагодарить тебя за хорошую работу. Ты был не просто молодцом. Ты был лучшим из нас. Если мы выберемся из этого пекла, то я и директор Доннер устроим тебе самую шумную, хмельную и чертовски сентиментальную вечеринку, которую ты когда-либо видел.
Он бросил быстрый взгляд на Мин.
– И я лично отдам под трибунал любого, кто не напьется до коматозного состояния.
Глессен усмехнулся. Крей и Порсон захлопали в ладоши. Несмотря на испуганный вид – или благодаря пережитому страху – Байделл громко засмеялась.
– Спасибо, капитан, – еще раз повторил Сергей. Его глаза потемнели от нервного истощения, но
он выдавил из себя слабую улыбку.
«Черт, – со злостью подумала Мин. – Кончай свои нежности, Долфин. Мне нужно поговорить с "Трубой"».
Парадоксально, но одновременно с этим она восхищалась капитаном «Карателя». Его забота о команде была абсолютно искренней. Мин была убеждена, что если бы он приказал своим людям последовать за ним через врата ада, они бы тут же подчинились ему.
Трансляция его сообщения закончилась. Сегменты корабля начали медленно вращаться вокруг ядра. Через несколько секунд Мин почувствовала давление на барабанных перепонках. Ее обострившиеся чувства отметили боковое смещение, а затем сила тяжести вступила в свои права. Казалось, что внутренности живота сместились и вернулись туда, где им полагалось быть. Люди вокруг Мин облегченно вздыхали и постанывали.
– Однако с вечеринкой придется подождать, – продолжил капитан, обращаясь к Пэтрису. – Так что можешь убираться с мостика. Эммет сменит тебя через пару минут, а мы пока обойдемся без пилотов.
– Слушаюсь, капитан.
Пэтрис вяло отстегнул ремни и поднялся на ноги. Его колени подогнулись. Он ухватился рукой за консоль, восстановил равновесие и, шатаясь, направился к трапу.
Мин сохраняла неподвижность. Ей хотелось встать и потянуться, избавиться от покалывания в мышцах и напряжения в нервах. Она бы с радостью подошла к пульту связи и приказала Крей соединить ее с «Трубой». Но, подчиняясь самодисциплине, Мин продолжала сидеть в кресле и сдерживать нараставший гнев. Она даже не расстегнула ремни безопасности.
«Сначала я должен позаботиться о своем экипаже».
– Если вы не против, капитан, – сардонически сказала она, – мне хотелось бы поговорить с «Трубой».
– Я не забыл об этом, – повернувшись к ней, ответил Долфин. – Однако прежде нам нужно прояснить наши позиции.
Капитан не делал усилий, чтобы скрыть усталость. Но он, казалось, черпал силу из нее: усталость питала его непокорную ярость.
– Чуть раньше мы дразнили аллигатора своими задницами. Затем мне было приказано отпустить подбитого врага. Но я до сих пор ощущаю, как кто-то жует мои ляжки.
«Вот и началось, – подумала Мин. – Долфин Юбикви решил вывалить на нее обещанные проблемы именно в тот момент, когда вся их миссия зависело от контакта с «Трубой». Ладно. Черт с ним!»
– После того, как вы присоединились к нам, мы стали свидетелями странных интриг, – продолжил Юбикви. – Это прямо ад какой-то! Ник Саккорсо, предположительно работавший на Бюро по сбору информации, оказался единственным человеком в космосе, который обладал иммунным лекарством против мутагенов. Однако по какому-то чудесному стечению обстоятельств сотрудники Бюро, узнав о присутствии Саккорсо на борту «Трубы», заключили контракт с «Завтраком налегке», чтобы это пиратское судно уничтожило полицейский скаут. Стоит ли удивляться тому, что Саккорсо обзавелся собственным генетиком – на случай, если ему захочется проанализировать формулу лекарства. Возможно, это и объясняет желание Хэши Лебуола избавиться от «Трубы».
В басе капитана появились нотки язвительности.
– К сожалению, в отличие от нас директор Диос руководствуется другими страницами Кодекса поведения полиции. Пока Хэши Лебуол старался уничтожить крейсер, глава полиции приказал нам снабдить Саккорсо приоритетными кодами киборга. Фактически он отдал «Трубу» в руки Саккорсо.
Юбикви брезгливо поморщился.
– И что нам думать после этого? Естественно, мы были смущены. Но чем дальше, тем хуже. К нашему удивлению, Саккорсо посетил нелегальную лабораторию. И когда мы вновь увидели «Трубу», Вектор Шейхид уже транслировал эту чертову формулу. Неужели Саккорсо изменился? Неужели он стал филантропом? Он, преступник и агент под прикрытием, решил разделить свое знание со всеми людьми – причем совершенно бескорыстно? Затем «Труба» вдруг заглушила двигатели. Мы гнались за ней от самого запретного пространства, а теперь она – о, чудо! – ожидает нас.
Мин сжала кулаки, сохраняя самообладание. Долфину явно не хватало контроля над собой. Он глубоко вздохнул, собирая и фокусируя свой гнев, после чего продолжил обличительную речь:
– В какой-то момент «Завтрак налегке» исчез. Очевидно, директор Лебуол разорвал контракт с пиратами, заподозрив, что Саккорсо намерен сделать его секрет достоянием гласности. Мои слова имеют смысл, не так ли? Особенно если учесть, что, когда об этой афере узнает Совет, директор Лебуол будет осужден за должностные преступления и проведет остаток жизни в тюремной камере, как человек, предавший не только полицию, но и весь человеческий род.
Юбикви сердито пожал плечами.
– Тем временем амнионы совершали акт вторжения. По мнению Термопайла, они уже имели формулу Шейхида. Впрочем, если это не так, то теперь она у них точно имеется. Амнионы узнали о ней из сообщения, которое транслирует «Труба».
Мин напряглась. Она не нуждалась в напоминании о том, насколько важным было ее решение. Конечно, их выход из сражения с амнионским кораблем мог иметь серьезные последствия для всего человечества. Тем не менее она верила, что на кону стоит нечто большее, чем формула Шейхида. И она действовала, исходя из этого убеждения.
Капитан Юбикви сделал видимое усилие успокоиться. Он откинулся на спинку кресла и смягчил свой инквизиторский тон.
– Не могли бы вы объяснить, что происходит? Я боюсь, что не вынесу новых сюрпризов.
Мин хотела огрызнуться: «Ах, тебе не нравятся сюрпризы? Ты, самодовольный сукин сын! С чего ты вдруг решил, что меня волнуют пределы твоей выносливости?». Мин тут же подавила этот импульс. Несмотря на нетерпение, опаляющее нервы, она понимала капитана Юбикви. Он не беспокоился о том, что амнионы могли унести с собой формулу Шейхида. Долфина больше тревожили отношения с экипажем – его моральный авторитет, который позволял ему рисковать их жизнями.
