Федоровский кивнул.
– Но предупреждаю, что никто из нас не уполномочен вести переговоры или делать официальные заявления.
– Понятно. Мы тоже. Думаю, нам всем нужно немного расслабиться и… быть честными и откровенными друг с другом. – Питер Хейг посмотрел на присутствующих, вопросительно подняв брови. Все согласно кивнули. – Президент знает, что, по мнению СССР, на Камне обнаружена опасная информация технического характера, касающаяся вооружений.
Лицо Федоровского оставалось бесстрастным, на нем застыло выражение вежливого внимания.
– В то время как НАТО-Еврокосмос действительно начал исследование некоторых ранее не изучавшихся деталей второй и третьей камер Камня…
– Вопреки нашим пожеланиям и протестам, – вставил Федоровский.
– Да, но в, конечном счете, с вашего согласия.
– Под давлением.
– В самом деле? – поинтересовался Хейг, вновь подняв брови и глядя на стол. – Тем не менее, никакой информации подобного рода на Камне обнаружено не было.
Это действительно было так. В библиотеках не существовало никакой специальной информации о вооружениях.
– В соответствии с договоренностью, сообщения о любом открытии такого рода должны немедленно передаваться в арбитражную палату в Женеве.
– Возможно, и так, – сказал Федоровский. Интересно, подумал Лэньер, какую роль играют остальные трое русских – охрана? Наблюдатели, следящие за Федоровским? – Но нас не интересуют подобные отчеты. Давайте будем откровенны. – Он тоже положил обе руки на стол ладонями вверх. – Помните: я говорю неофициально. Позвольте мне как частному лицу высказать свои соображения. – Он глубоко, с беспокойством вздохнул. – Мы, в определенном смысле, коллеги. У нас много общих интересов. Хотелось бы подчеркнуть, что информация о новых вооружениях сама по себе не так уж и важна. Мое правительство и правительства союзных суверенных государств значительно больше обеспокоены тем, что библиотеки во второй и третьей камерах содержат информацию о будущей войне между нашими странами.
Лэньер был ошеломлен. Он считал, что секретность на Камне – в особенности, вокруг библиотек – соблюдается предельно строго. Несет ли он ответственность за столь чудовищную утечку, информация просочилась из другого источника, быть может, из администрации президента или Хоффман?
– Ситуация крайне необычная, – продолжал Федоровский. – Честно говоря, мне и моим коллегам какое-то время трудно было поверить, что мы живем не в волшебной сказке. – Остальная троица несколько вразнобой кивнула. – Но источник информации заслуживает доверия. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Мы относимся к информации из библиотек с осторожностью, – сказал Хейг. – Мы только начали ее обрабатывать.
Федоровский раздраженно посмотрел в потолок.
– Мы же договорились быть честными друг с другом. Моему правительству известно, что такая информация существует. Собственно, мы уверены, что она уже находится в руках вашего Президента.
Он посмотрел на сидящих за столом. Лэньер встретился с ним взглядом и засек легкую усмешку на его губах.
– Да, – заявил Федоровский. – Мы, конечно, знаем, что Камень создали люди – или создадут столетия спустя. Мы знаем, что в него будет превращен астероид, известный сейчас как Юнона. Мы знаем это, поскольку Юнона и Камень идентичны во всех отношениях, что подтвердил наш космический корабль из пояса астероидов.
– Господин Федоровский, мы имеем дело с очень необычной проблемой, – начала Хоффман. – Мы уверены, что Камень прибыл не из нашей Вселенной – из альтернативной. Мы имеем все основания полагать, что информация, содержащаяся в библиотеках, может быть неверно интерпретирована. Она никак не предсказывает события в нашем мире. Научные данные могут быть полезны для нас, и мы тщательно изучаем их, но бесконтрольное распространение информации способно привести к разрушительным последствиям.
– Тем не менее, такая информация существует.
– Если она и существует, – отрезала Элис Кронберри, – к нам она не имеет отношения.
Лэньер почувствовал, как его сердце куда-то проваливается. Он ненавидел ложь, даже необходимую, и терпеть не мог участвовать в обманах. Однако он не в большей степени, чем Кронберри и Хейг, хотел, чтобы русские добрались до библиотек. Приходилось соглашаться на ложь.
Русский, сидевший рядом с Федоровским – Юрий Кержинский, – наклонился и прошептал шефу что-то на ухо. Федоровский кивнул.
– Мистер Лэньер, – спросил он, – вы отрицаете существование этой информации?
– Я ничего об этом не знаю. – Лэньер был спокоен.
– Но вы согласны с тем, не правда ли, что если такая информация существует, то сведения, содержащиеся в ней, знание конкретных дат, даже конкретного времени, ситуаций и последствий будут иметь огромное стратегическое значение и лягут тяжелейшим грузом на ваши плечи?
– Думаю, что да, – ответил Лэньер.
– Не раздражайте мистера Лэньера, – вмешался Хейг.
– Прошу прощения, – сказал Федоровский. – Приношу мои извинения. Но наши интересы шире, чем взаимная вежливость.
Кержинский внезапно поднялся.
– Джентльмены. Вы знаете, что сейчас в отношениях между нашими странами существует очень большая напряженность, возможно, самая большая с конца девяностых годов. По нашему мнению, проблемы, связанные с Камнем, подвергают опасности мир на Земле. Камень усиливает напряженность, особенно если учитывать информацию из библиотек. Ясно, что мы не сможем решить эти проблемы на данном уровне. Следовательно, нет необходимости продолжать дискуссию.
– Господин Кержинский, – остановила его Хоффман. – Здесь имеется документ, с которым, как я считаю, должен ознакомиться ваш Генеральный секретарь. Этот документ выражает позицию всех ученых, работающих на Камне, по отношению к нашему сотрудничеству и, полагаю, проясняет беспокоящие всех слухи.
Кержинский покачал головой и несколько раз постучал пальцем по столу.
– Нас это больше не интересует. Дело не в слухах. Дело в библиотеках. Дальнейшие переговоры должны вестись на официальном уровне. Остается лишь надеяться, что они будут результативнее.
Все четверо встали, и Хейг проводил их до двери.
Передав их под опеку агента службы безопасности, Хейг закрыл дверь и вернулся к оставшимся.
– Вот так, – сказал он.
– Мне плохо, – прошептал Лэньер.
– Вот как? – заметила Кронберри, приподнимаясь со своего места. – А что мы по-вашему должны были делать, мистер Лэньер? Вы – единственный, кто за это отвечает, – вы это знаете? Вы не смогли обеспечить надлежащую секретность и теперь получили этот кавардак… эту чертову дипломатическую катастрофу. Почему вы всегда в первую очередь открывали библиотеки? Вы что, не чувствовали, к чему это может привести? Бог свидетель, я чувствовала. От всего этого просто воняло.
