— Ну и что? При самом кровавом тоталитаризме всегда eсть единичные исключения… Нам это зачем?
Как объяснить логически, что такое «чутье»? Все во мне напряглось, как только я осмыслила это сообщение. Надо обязательно повидаться с этим человеком. Я придумала первый попавшийся повод:
— Если мы собираемся развивать здесь сознание, избавленное от К'Таага, нам нужны примеры такого рода. Для коллекции.
— Допустим, — все еще без восторга откликнулась мисс Джордан: — И конечно, вряд ли он на нас донесет жрецам — иначе ему самому несдобровать Хорошо. Ты сама слетаешь или тебе помочь?
— Не стоит, у меня тоже имеется солидный опыт общения с внеземными гуманоитями. К тому же кто-то должен остаться на связи.
— Ладно, поняла. За нашими имперцами я попутно сама прослежу. Удачи тебе.
— И тебе также.
Нат пыталась отделить собственный язык и логику Гшамм от инсектоидных влияний, а это очень тяжелое и трудоемкое дело. Так что еще десять часов, не меньше, она будет занята, а я в это время могу податься в самостоятельный поиск.
* * *
Летать в «Страннике» — сущее удовольствие, по крайней мере для меня. Его силовой контур нейтрализует любые гравитационные перепады, и при сумасшедших скоростях пассажир не испытывает ни малейших неудобств, вообще нет никакого «эффекта скоростного лифта». Детекторный диапазон широчайший, сам он — практически неуловим и невидим и к тому же не забивает голову пилота никакой навигационной чепухой. Достаточно дать понять, где ты хочешь очутиться, — и будь готов там быть уже через несколько минут. Мое блюдце зависло над диким и необитаемым, на первый взгляд, оврагом, давая мне возможность осмотреться. Ночь сюда подбиралась бесшумно. Солнце уже село, и только специальные визоры моего модуля позволяли сканировать местность в медленно густеющих сумерках. Холмы, изрезанные глубокими лощинами, покрывали колючие кусты и невысокие травы. Живности было немного, по большей части мелкие зверьки и птицы. Непонятно, чем тут мог пропитаться человек, особенно в холодный и сухой сезон, долгую планетарную зиму. Искомый объект обитал в пещере под склоном, и через свою аппаратуру я сперва внимательно его рассмотрела.
На вид он выглядел молодым, но не юным гшаммцем, генетически скорее представителем высших каст, то есть светлокожим и гладкокожим, но со многими нестандартными признаками. На нем не было никаких татуировок и вообще следов любых других ритуалов, обязательных для знати и молодежи, прошедшей через воинскую повинность. Хотя по возрасту он должен был бы уже побывать там. Его жилище было неплохо обставленным и обширным, с тайниками и скрытыми ходами, идущими в глубь земли. Имелись изрядные запасы пищи, причем, судя по всему, подземного происхождения. Во всяком случае, слепые рыбы и такие же сушеные крабы скорее всего из пещерной фауны. Самое поразительное, что у него не было никаких светильников. Так что он или слеп, или может видеть в темноте. Скорее всего второе, судя по активности зрительных зон его мозга. Они явно развиты и способны к переработке внешней информации. Молодой человек для имперца был слишком чувствителен. Он беспокойно двигался внутри своего жилища, вертел головой, и я поняла, что он ощущает как мое энергетическое присутствие, так и мое считывание. От него не исходило никакой агрессии, но, на всякий случай, я запаслась парализующим браслетом. Лишний раз порадовавшись, что сириусианские модули умеют проходить сквозь плотную среду, я направила «Странник» в толщу горной породы, и он причалил прямо к той полости, где находился абориген. Местный житель стоял возле стены, боком, но как только я вышла из люка, сразу повернулся ко мне лицом Да, он видит в темноте (как и я сейчас, но только я — благодаря гравивизору). От него не ощущалось никакой неуверенности или беспомощности, типичной для слепых. Он разглядывал меня настороженно, но без малейшей паники, как это было бы практически в любом другом случае. По идее, я была экипирована под гшаммку средних лет, скромно одетую и принадлежащею к невоинственной касте. В моем облике, о котором я, на всякий случай, посоветовалась с ЭМ-СИ, не было ничего, что могло бы испугать обитателя этого мира. Я ожидала услышать голос своего нового знакомого, но он внезапно обратился ко мне телепатически:
— «Долго же вы заставили меня ждать.»
Удивительные претензии, если учесть, что мы повстречались с минуту назад. Он не мог быть СИНЛАРским порученцем, и что тогда имеется в виду? Кого он ждал? Казалось, он почувствовал мою растерянность, и это его успокоило.
— «Хотя, разумеется, у вас могли быть свои причины. Вы сможете понимать мой язык, если я буду говорить вслух?»
Само собой, смогу. Коммуникатор — это первое, что я вставляю в пояс, когда собираюсь общаться с аборигенами. Я сделала знак, обозначающий, в местных понятиях, подтверждение. Для человека это был бы кивок. Только после этого он, на самом деле, заговорил, медленно, чуть хриплым, низким голосом:
— У вас слишком сильное и странное свечение. Мне очень трудно посылать вам мысли в голову. Как вас зовут?
Забавно. Именно это же я хотела спросить и у него. Ладно, сделаем первый ход:
— Можете именовать меня Кен.
Вряд ли у нас есть общие знакомые, меланхолично подумала я. Так что мое имя для него ничего не значит.
— А как вас называть?
— Нас называют Смотрителями. Но лично меня зовут Уло.
Первый раз вижу взрослую мужскую особь гшаммца, кроме самого Шенгуфа, с собственным именем, а не номером или инсектным обозначением. Но есть вещи еще более странные:
— Почему, Уло, вы говорите, что ждали меня?
Это его нисколько не смутило, и он пояснил:
— Не лично вас, Кен, конечно. Посланников. Я вызвал вас еще год назад — не думал, что придется так долго ждать.
— Ну хорошо. А каким образом вы вызывали?
Вот это, казалось, заставило его немного поколебаться:
— У меня нет точного ответа, — спокойно признал он. — Никто из нас не может даже приблизительно описать механизм, который срабатывает при Зове. Нам известен только результат. Если нашему миру угрожает настоящая опасность и мы посылаем Зов, то помощь обязательно придет. Появятся Посланники и помогут нам.
— Вы считаете, что вашему миру угрожает опасность?
— Конечно. А вы нет?
Мне ничего не оставатось, как согласиться с его логикой:
— Я — да. Я тоже так считаю.
— И ведь вы поэтому сюда пришли?
Тоже невозможно отрицать:
— Да, поэтому.
Он, явно довольный, отошел и сел на деревянный чурбан, покрытый жесткой циновкой:
— Вот видите, я не ошибся.
