И вот, в таких сомнениях, я шёл до самого леса. Когда мы свернули на тропинку, эти мысли были вытеснены иными страхами. Почуяв запах добычи, стая экрофлониксов стала сжиматься вокруг нас кольцом. Шаман спокойно ковылял рядом, иногда делая короткие передышки. Его вид был сосредоточен и сердит. Чем дальше мы уходили от идола, тем тяжелее ему было идти, а экрофлониксы приближались всё ближе и ближе. На середине пути я уже начал беспокоиться, а хватит ли у старика энергии дойти до Водзорда? Но он, заметив мою обеспокоенность, показал мне оттопыренный большой палец, мол 'всё хорошо!' Ничего хорошего, конечно же, не было, но этот жест приободрил меня немного.
Видя экрофлониксов, свирепо мечущихся в десятке метров он нас, мне хотелось миновать последний отрезок пути как можно скорее, но подгонять измождённого шамана, и так уже идущего на пределе своих сил, я не имел права.
На подходе к озерцу, мой спутник начал странно кряхтеть и отдуваться. Ему было всё хуже.
— Может вернёмся? — пожалел его я.
Он отрицательно помотал головой. И мы продолжили путь.
Возле выхода на полянку, шаман споткнулся и упал. Я хотел ему помочь, забыв, что призраки бесплотны.
— Всё. Всё хорошо, — поднимался он. — Я дойду. Дойду.
— Нет, нам всё-таки нужно вернуться.
— Не нужно! Далеко ещё хижина?
— Да мы почти пришли. Вон она, на той стороне полянки, за озерцом.
— И ты предлагаешь мне повернуть назад? Ну уж нет! — он, через силу, сделал ещё пару шагов, пошатнулся и остановился. — Давай так. Ты иди вперёд. А я догоню…
— Нет, — прикинув расстояние до избушки, ответил я. — Дальше я дойду без Вас. Возвращайтесь домой.
— Кхм, — пыхтя, нахмурился старик. — Как скажешь. Но я подожду здесь немного. Погляжу. Вдруг он тебя не примет?
— Договорились, — я пошёл было к избушке.
— Писатель, — окликнул меня альма. — Если он тебя примет — махнёшь мне, ладно?
— Ладно.
— Я вернусь за тобой перед наступлением сумерек. Встретимся здесь же! Один не ходи!
— Хорошо.
Пока экрофлониксы не настигли меня, я решил ускориться, и чуть ли не бегом устремился к хижине, огибая знакомое озеро, окаймлённое слоем льда. Берега водопоя заметно изменились. Теперь всё здесь было завалено обглоданными костями. Значит, порядки Водзорда больше не действовали. Сомнения в том, жив ли он сам, заметно возросли.
Краем глаза я наблюдал, как мунгаштары, выйдя из зарослей, двигались параллельно мне, по ту сторону озера. Некоторые подходили так близко к воде, что хрустели неокрепшим льдом. И этот хруст подгонял меня всё сильнее.
Обходя припорошённые снежком скелеты, я вышел на прямую тропинку, ведущую к двери хижины, и поспешил по ней, в слепой надежде, что бывший апологет не расставил здесь никаких ловушек.
— Луриби Водзорд! — взойдя на крылечко, позвал я, а затем постучался в дверь. — Вы дома?!
С минуту была тишина, и я, спиной ощущая подбирающихся ко мне экрофлониксов, едва не решил броситься назад — к шаману. Но вот, в сенях послышались шаркающие шаги.
— Луриби Водзорд! — радостно повторил я. — Откройте мне пожалуйста!
Завозилась задвижка и дверь открылась.
— Писатель? — удивлённо поглядел на меня хозяин. — Какими судьбами?
— Можно мне войти?
— Да-да, конечно.
— Одну минуточку, — сойдя с крыльца, я махнул альме и тут же вернулся к Водзорду, успокоившись лишь когда он запер за мной дверь.
— Я так рад, что Вы живы, — крепко пожав ему руку, произнёс я.
— Да что со мной станется? Природа меня бережёт.
— Озеро теперь совсем не то.
— С момента нашей последней встречи многое изменилось… Да что мы всё в прихожей стоим? Идём, я тебя попотчую чем-нибудь.
Он провёл меня в знакомую комнату и усадил за стол. Пока Водзорд собирал снедь, я лихорадочно соображал, как буду оправдываться перед ним за убийство Хромого. По логике, его убила Райли, а не я. Но именно я вынудил её пойти на это. Только бы Водзорд не рассердился и не прогнал меня.
— Кто приходил с тобой? — спросил отшельник.
— Друг, — ответил я.
— А как у Райли дела?
— Неплохо. Она нашла Суфир-Акиль.
— Это замечательно. Значит теперь она апологет?
— Да. Но в Апологетике она не осталась.
— Как же так? Почему?
— Говорит, что её путь ещё не окончен.
— Ох уж эта тридцать седьмая. Второй субкод не даёт ей покоя… Ну а ты, Писатель, когда пойдёшь в Апологетику?
— Уже сходил. И был достойно принят вашими бывшими коллегами.
— Я же говорил! Расскажи, как они?
— Ваш друг Эвилон передаёт Вам привет. Нибилар всё ещё возглавляет Конклав.
Потом я вкратце рассказал Водзорду о том, как познакомился с верховными апологетами, и какие впечатления у меня остались после этого знакомства. Он слушал меня с большим интересом.
— Увы, даже мудрый Нибилар не смог помочь мне выбраться из города, — печально подытожил я.
— Ну ты погоди отчаиваться, — улыбнулся он. — Не теряй надежду. К сожалению, если даже Нибилар не смог тебе помочь, то такой старый пень, как я, тем более тебе не поможет…
— Надежда — это всё, что у меня осталось. Я пришёл к Вам по иной причине.
— По какой же?
— Экрофлониксы. Как Вы к ним относитесь?
— Я люблю всех живых существ, окружающих меня. Все они достойны жить, плодиться и размножаться. Однако, экрофлониксы, такие непредсказуемые. С ними тяжело уживаться.
— Не то слово. Я смотрю, они даже Вас держат в осаде. Теперь водопой стал не самым безопасным местом в лесу.
Водзорд печально вздохнул, — вынужден признать. Мои возможности не безграничны. Нашествие экрофлониксов было неожиданным и необычайно массовым. Я могу их понять. Им лишь нужно жизненное пространство. Но при этом надо учитывать баланс и гармонию. Удобство для одних не может быть неудобством для других.
— Для нас они стали настоящим неудобством. Вы против их убийства, я понимаю. Но когда эти полчища начинают угрожать нашим жизням, тут уже не до пацифизма.
Отшельник развёл руками, — каждый имеет право защищать свою жизнь. Убийства ради спасения и пропиания — не возбраняются. Но почему вас беспокоят экрофлониксы? У вас же есть мясник.
— Больше нет.
— Куда же он делся? Ушёл?
— Понимаете… Всё так получилось… — и я признался Водзорду в том, что хотел убить Хромого, и в том, что в итоге его убила Райли. — Вы только не сердитесь на Райли, луриби Водзорд! Это не её грех. Это всецело моя вина. Только я достоин вашего порицания. И сейчас я осознаю глубину этого преступления, не переставая себя проклинать. Из-за меня началось нашествие экрофлониксов.
Водзорд долго молчал. Я не смел нарушать это молчание. Жизнь моя держалась на волоске.
