— Но это случится не завтра, — виноватым тоном признался он. — Я ещё поживу, покряхчу.
— Просто скажите мне, что мы можем для Вас сделать. Если нужно принести Вам что-то из Призрачного района — то мы готовы…
— Ничего не нужно. Ничто не поможет. Мои дни сочтены, Писатель. Прости.
— В таком случае, завтра же мы отнесём вашего идола обратно в Призрачный район. Там Вы будете жить дальше, — решительно произнёс я.
— А как же вы тут без меня?
— Найдём себе другое пристанище. Это уже не столь важно.
— Для меня — очень важно, — он пригласил меня сесть с ним рядом. — Присядь… Послушай. Я больше не смогу жить там, вдали от вас. Я просто не вынесу мысли о том, что вы нуждаетесь во мне, а меня нет с вами рядом. Моё место здесь. И я отсюда никуда не уйду. Пока мой разум жив, пока у меня есть хотя бы капля энергии, я буду охранять ваш покой.
— Сколько Вам осталось? — скорбно спросил я.
— Месячишко, возможно, — пожал плечами он. — Может побольше, может поменьше. Не знаю.
— Я не смогу смириться с тем, что Вы обречены.
— Писатель, пойми меня наконец. Обрести покой — моё страстное желание уже давно. Я устал от такой жизни. Это не жизнь, это мытарство привидения. Единственная причина, удерживающая меня здесь — это вы. Теперь я забочусь о вас, и не хочу оставлять вас в беде. Только ради вас я продолжаю экономить свои силы, чтобы отсрочить финал.
— Как же мы будем без Вас?
— Пока есть время, ищите выход. Я вас покину не завтра и не послезавтра. Так что вам рано отчаиваться.
— Что нам остаётся? Только уходить. Но где гарантия, что экрофлониксы не пойдут по нашим следам? Где гарантия, что на новом месте нас не будут поджидать твари пострашнее экрофлониксов? А ведь на носу зима.
— Я бы рад помочь тебе советом, сынок, но не знаю, что и посоветовать, — грустно ответил Никаноров.
Сразу после нашей тяжёлой встречи, во мне боролись два чувства. С одной стороны мне было очень жаль старого друга. Я даже подумывал о том, чтобы отнести идола обратно в Призрачный район против его воли. Но с другой стороны, в мозгу всё сильнее крутились прагматичные мысли о наших дальнейших перспективах. Как бы там ни было, старик сделал свой выбор. И выбор этот я должен уважать, если считаю себя настоящим другом. Шаман прав. Жизнь призрака — это каждодневная мука, которую не понять мне — человеку из плоти и крови. Мне неведомо, как он страдает. Я просто должен ему поверить, и смириться с таким исходом. Конечно же, присутствие такого защитника, как альма, это безусловная выгода для нас. Но он не цепной пёс, и не автоматическая охранная система. Если смерть для него — это избавление от мук, то я не должен препятствовать завершению его страданий, как бы печально и горестно мне ни было. Значит с альмой всё решено. Пора задуматься о том, что будет с нами.
Конечно же, первым делом я хотел уведомить Райли о сложившейся ситуации. Но разговор как-то не получился. Райли была чем-то сильно воодушевлена, и сходу завела беседу в незамысловатое, бытовое русло. Можно было пресечь её болтовню, и предложить обсуждение серьёзных вещей. Но что-то меня остановило. Я не захотел портить ей настроение, решив отложить это до завтра. Заодно и у самого эмоции немного поулягутся, а там, глядишь и появятся конструктивные мысли.
Но первая же мысль, пришедшая мне в голову той холодной, бессонной ночью — напугала меня самого. Настолько неподъёмным и страшным казался тогда придуманный план. Собственно, и плана-то никакого я тогда не придумал. Просто вдруг задался тупым вопросом 'А что если?' И сам же поразился собственному идиотизму. Слишком уж это всё попахивало граблями, на которые я наступал. Но сколь безрассудной, столь же и заманчивой казалась неожиданная идея.
А началось всё с того, что я, перебирая в уставшем сознании десятки возможных способов гипотетической борьбы с экрофлониксами, неожиданно вспомнил про Водзорда, и тут же остановился на нём. Бывший апологет — единственный, кто научился ограждать себя от дикой природы неведомыми энергетическими заборами. Если он до сих пор жив — значит владеет какими-то знаниями. И если экрофлониксы его до сих пор не сожрали, то он и на них нашёл управу. Вот у кого нужно проконсультироваться по этому вопросу.
Но я даже не знаю, жив ли он? До избушки Водзорда просто так не дойти. Экрофлониксы будут поджидать меня прямо за родником. Вот если только… Не-ет, это уж слишком, — я отмахнулся было от дерзкой задумки, но она засела в моём мозгу длинной занозой.
Так как других альтернатив я не видел, вариант с Водзордом сейчас казался самым заманчивым. Но даже если бы Райли не отказалась осуществить такую вылазку, это предприятие вряд ли закончится для нас удачей. Слишком много экрофлониксов отделяло нас от Водзорда. Через них просто не пробиться. Поэтому я решил посоветоваться с Никаноровым. Просто посоветоваться. Когда я к нему шёл, то не предполагал, что всё так обернётся.
Шаман необычайно воодушевился моей затеей.
— Значит этот лесник может вам помочь? — с надеждой в голосе спросил он.
— Возможно, — ответил я. — Если, конечно, он ещё жив.
— Так чего гадать? Надо к нему сходить!
— А экрофлониксы?
— Да шут бы с ними! Я тебя прикрою!
— Как? Вы сможете 'дотянуться' так далеко? Мне казалось, что вашего 'купола' хватает только до родника.
— Нет, так далеко я, конечно, не дотягиваюсь, — ответил он. — Но я же могу пойти с тобой.
— А ведь и правда, — обрадовался я. — Как же я об этом сразу не подумал? Вы же можете присоединиться ко мне… Погодите. А Вы сможете дойти?
— Смогу, смогу.
— Идея, конечно, привлекательная, — задумался я. — Но учитывая Ваше состояние. Этот поход отнимет у Вас остатки энергии.
— Да и хрен с ней, с энергией! Зато я помогу тебе!
— А если Водзорда больше нет? Даже если он жив, он может отказаться мне помочь. И тогда Ваша жертва будет напрасной. Я себе этого никогда не прощу.
— Брось! А что ты ещё предлагаешь? Сидеть и ждать у моря погоды? Это не выход, Писатель. Собирайся, и мы сходим к этому твоему леснику.
— Давайте завтра?
— Сегодня! И только сегодня. Завтра я могу вообще не подняться с кровати. А сегодня ещё способен шевелить костылями, — он рассмеялся и закашлялся.
— Надо бы Райли предупредить. А она как назло сегодня опять на охоте.
— Не тревожь Райли. Мы справимся и без неё. Пусть она охотится. Ты будешь дома до её возвращения.
Короче, он меня убедил. Ругая себя за то, что впутываюсь в очередную смертельную авантюру, я согласился и мы не спеша отправились в лес. Больше всего я переживал о том, что не поставил в известность Райли. Наша последняя ссора до сих пор отзывалась в моей памяти гулким эхом. Ответственность была чудовищная. Ведь потеря альмы раньше времени заставит нас убегать из надёжного, обжитого убежища, побросав всё. А куда бежать — не знает ни Райли, ни, тем более, я.
