— Что будет?
— Увидишь.
Тут из-за поворота неспешно выкатил видавший виды грузовичок годов этак шестидесятых. В кузове лежала толстенная связка бревен, за рулем сидел дедок — такой же старый, как и автомобиль. Усатый, в соломенной шляпе и джинсовом комбинезоне — этакий типичнейший реднек, только с электронной сигаретой в зубах.
Он тоже не обратил на нас никакого внимания, как вдруг грузовик стал резко замедляться. Водитель нахмурился, завертел головой, разглядывая приборы, принялся давить на газ, но машина наотрез отказалась слушаться. Еще бы — несколько тонн дерева и металла висели в четверти дюйма от дороги. Поэтому к нам авто не подъехало, а буквально подлетело и замерло, ведомое таинственной силой бродяжки.
— Что за чертовщина! — ругнулся старик. — На спидометре тридцатка, двигатель пашет как вол, а я стою!
— Наверное, поломалось что-то, — с милейшей улыбкой ответила Чарли и добавила: — Мой парень вам все починит.
— Чего? — удивился я. — Я же не…
— Подними и опусти капот — и все, — прошипела девушка краем губ, продолжая улыбаться.
— Да? — дедок смерил меня скептическим взглядом и хмыкнул. — Ну пусть попробует.
— Только выключите все, — попросила Чарли, и только тогда я заметил капельку крови под носом и льющийся ручьями пот.
— Ну, как скажете.
Реднек-вейпер провернул ключ, рокот мотора смолк, и бедняга наконец смогла поставить машину на дорогу. Сделай она это при работающем двигателе, и грузовик умчал бы в кювет к чертовой бабушке. Я в свою очередь сделал о чем велели — поводил ладонями над пышущим жаром нутром, хлопнул капотом и показал большой палец. Старик усмехнулся, завелся и выронил парилку изо рта.
— Работает! Ничего себе, да у тебя золотые руки, парень!
— Подбросите до города? — спросила Чарли.
— Конечно! Без вас я бы все сроки сорвал! Забирайтесь, в кабине полно места.
Тут дедок немного приврал. Нам пришлось практически вжаться друг в друга, чтобы уместиться на сиденье. Но я ничуть не возражал — еще бы дверная ручка в бок не впивалась и вообще кайф. Когда еще побудешь с бродяжкой так близко без всех этих укоров о неприличном поведении?
Решив немного понаглеть, обнял ее за плечо. В ответ на хмурый взгляд с улыбкой произнес:
— Так удобнее.
— Куда путь держите? — спросил дед.
— В Сент-Круз.
— Путешествуете?
— Были на отдыхе, возвращаемся вот.
— А где отдыхали?
Вот же назойливый старик. Впрочем, я прекрасно понимал, на что подписываюсь. Пожилые люди ой как любят поболтать, а водители грузовиков — больше всех. Попутчики редкие, ехать далеко и скучно, не с бревнами же болтать?
— В Калифорнии.
— Хах! Кто ж в Калифорнии со своей девкой-то отдыхает? С девкой в Калифорнию — это как с углем в Ньюкасл, — заявил водитель и бодро расхохотался. — Эх, молодость-молодость.
Нам оставалось только вяло улыбнуться.
— Вот помню я, да в ваши годы…, - и пошло-поехало.
Как оказалось, обратная связь старику сто лет не нужна — вполне достаточно молчаливых слушателей. С расспросами он больше не приставал, а только тарахтел о своих любовных приключениях и немного о службе во Вьетнаме. Но вместо историй об ужасах той войны, в деталях поведал о проститутках в Сайгоне.
— Ты как? — едва слышно спросил я.
Ухо Чарли находилось в дюйме от моего рта, поэтому она прекрасно слышала все, о чем я говорил — пусть даже очень тихо.
— Рыть могилу не придется.
Так, а это у нас что такое? Она вспомнила чувство юмора или сердится из-за похорон? Может, и вся эта «неприличность» оттуда течет?
— Извини, конечно, но у тебя сердце не билось, и ты не дышала.
— И надо сразу же закапывать?
— Мы были напуганы до смерти!
— И постарались поскорее замести следы?
— А если бы…, - я прикусил язык и вздохнул. Оправдания — совсем не то, что хотела услышать подруга. — Прости.
— Ничего. Все в порядке. В следующий раз просто брось меня под ближайшим кустом.
— Я никогда тебя не бросал! — прорычал я. — И не брошу!
— Уже ругаетесь, голубки? — усмехнулся водитель. — Когда моя Марта начинает выпендриваться — отправляю ее погостить на денек к родственникам. — Он выдержал паузу и зарядил панчлайн: — В хлев к свиньям! Ха-ха-ха!!
От громогласного хохота зазвенели стекла. Чарли поежилась, как бы невзначай оттолкнув меня плечом. Да и хрен с ней, строит тут из себя королеву. Отвернулся и уставился на дорогу, делая вид, будто рядом торчит мешок картошки. Даже руку с плеча убрал, хотя из-за этого ручка дверцы больнее впилась в бок.
Дальше ехали молча, под бормотание и смех дедка, то ныряя в лес, то выныривая на небольшие сочные поля, где в изобилии паслись коровы — возможно, тоже чьи-то родственники. Тучи медленно наливались свинцом, время от времени роняя лишнюю влагу. Вдали виднелись заснеженные пики гор, окруженные последней в этом году зеленью. Я бы назвал все это тревожной красотой. И не только из-за собственных ощущений, но благодаря подозрительному спокойствию и умиротворению, которые предвещают самые страшные и разрушительные бури.
Надо говорить, что так и вышло?
Когда мы выехали на очередной открытый участок, заметили вдали подозрительного типа. По мере приближения подозрения только усиливались, а потом и вовсе стало не по себе. Он стоял прямо посреди дороги — высоченный и мускулистый, словно сбежавший с соревнования бодибилдеров. На вид лет тридцать, но стриженые полубоксом волосы белы как снег. Ширине челюсти позавидует сам Терминатор, на горбатом носу старый рваный шрам, но самое удивительное — глаза. Желтые, горящие, с вертикальными как у ящера зрачками. Одет в камуфляжные штаны с широким кожаным поясом и черную шинель со стоячим воротником.
Старик ругнулся и посигналил, но амбал и бровью не повел. Попытки спугнуть его ревом движка тоже ни к чему не привели. Пришлось останавливаться. Не успел дальнобой высунуться в окно и обозвать типа наркоманом, как тот шагнул к машине, схватил за радиаторную решетку и швырнул прочь с дороги. Тяжеленный грузовик крутануло словно игрушку, крепежи сорвало, и бревна покатились во все стороны.
Он замер на обочине, свесив правое колесо. Седой мужик тут же врезал в борт голой пяткой, и мы не перевернулись лишь из-за вмешательства Чарли. Она выровняла машину, после чего выскочила из салона и взмахнула руками. Переевший стероидов незнакомец в тот же миг подлетел на высоту пятиэтажного дома, да там и остался.
Бродяжка вытаращила глаза и тряхнула головой, я сам не поверил в увиденное. Амбал вместо превращения в мясную лепешку преспокойно висел в воздух, а холодный осенний ветер развевал его шинель подобно плащу.
