— Да, женщина. Ты зачем спрашиваешь? Ты так ждёшь своего вождя, что не смотришь в степь, ожидая меня?
— Омум, я смотрела в степь, и ожидала тебя.
— Тогда отодвинь деревянную шкуру, и впусти меня.
— Я не могу отодвинуть деревянную шкуру, я боюсь.
Бравурно-радостное лицо Омума поскучнело, и бисеринки пота на висках сменились, ручейками.
— Чего тебе боятся женщина?
— Львов, мой вождь.
— Ты дура, женщина. Если я стою здесь перед тобой, с хорошей добычей, значит львов здесь, нет. Открывай женщина, и не испытывай моего терпения.
Скво, с нашей подсказки замолчала, делая вид, что раздумывает.
— Омум, я открою деревянную шкуру, только ты подойди поближе и я открою тебе маленькую щёлочку, что бы кроме тебя никто больше не проскочил.
Омум, ухмыльнулся, убрал топор за пояс, вцепился обеими руками в конец копья и подойдя поближе к воротам стал ждать.
Ну, теперь мой выход.
Отодвинув в сторону, сделавшую своё дело скво, и сдвинув в сторону тяжёлый засов, я разбежался и, со всей силы ударил плечом в воротину. Лёгкое сопротивление, сопровождающееся хрустом трущихся друг о друга прутьев, исчезло почти мгновенно, и я по инерции вылетел наружу.
Жаль, руки плохо слушаются. Иначе, всё быстро закончилось бы. Колун, штука тяжёлая, и надёжная. Но, увы.
— Всем лежать, работает ОМОН! — заорал я сорванным голосом, и ударил тяжёлым ботинком по печени, валяющегося под тушкой агиски, Омума. — Немо, носом в траву. Быстро.
Немо, спорить не стал, и быстро прилёг отдохнуть. Впрочем, обнюхивать землю он не стал, а стал с интересом наблюдать процесс отбивания отбивных. А процедура между тем затягивалась. Живучий гад, этот Омум. Несмотря на непрекращающиеся удары, он вывернулся из-под агиски, и встал на ноги.
Почки, печень… туфта всё это. Туда ещё нужно попасть. Ноги надо сначала ломать, а потом задумываться о чём-то более благородном.
Теперь, главное не дать ему дотянуться до топора. Копьё сейчас занято.
Не знаю я каратэ. Кун-фу, в моей юности, тоже осталось за бортом …. Дзюдо, самбо, бокс… знаю только из кинофильмов. Зато в детстве приходилось часто драться, и ногами тоже.
Что ж, начнём сначала.
Сначала ломаем ногу. Здесь главное улыбаться. Противник расслабляется, принимая вас за круглого идиота, и начинает делать ошибки. А вы улыбаетесь, и смотрите противнику в глаза, дезориентируя его, делая свои движения непредсказуемыми.
Омум расслабился и сделал шаг в мою сторону. Поверил, наивный.
Подшаг вперёд, разворот на левой ноге чуть влево, удар правой ногой под колено, и упор на него же. А теперь весь вес на ударную ногу.
Хрусь.
Бедный Омум, упал сердешный. Ой, а как ему больно. Кричит, ажно уши закладывает. А теперь в челюсть, пока доступна сия часть тела, пускай полежит, помолчит, подумает о вечном. А я тем временем займусь всем остальным — почки, печень…
— Немо, — окликнул я копошащегося в траве перебежчика, — кто твой вождь?
Немо, приподнял голову и, посмотрев на хлюпающего от «удовольствия» Омума, нерешительно покачал головой.
— Чего молчишь, убогий?
— Жду.
— Чего ты ждёшь? — нанося удар по крутящемуся на моём щите Омуму, зло поинтересовался я.
— Кто станет вождём, — более уверенно ответил Немо.
— Верка, — крикнул я, выколачивая лёгкие из страдальца. — Кто твой вождь? Давай быстрее, у меня ноги болят.
Верка выглянула из ворот, оценил картину степной жизни с тремя персонажами, и решительно подойдя ко мне, плюнула Омуму в морду.
— Ты, — ответила она и, покачивая бедрами, скрылась в воротах, не глядя на своего мужчину.
— Немо, когда ты будешь прислушиваться к своей женщине? В её маленькой головке мудрости больше, чем во всём тебе.
— Она женщина, — как-то не уверено пролепетал Немо, — а я охотник.
Быстро его обработал забиваемый мной Омум. Недели не прошло, и Немо опять начал возвращаться в первоначальное состояние дикости. Молодой ещё, не уверенный в себе и быстро поддаётся чужому влиянию. Своё мнение, у Немо, не развито и, находится в зачаточном состоянии, и если рядом появляется сильная личность….
Устал, пора заканчивать. Кухонный нож, универсальное средство, пригодное для нарезания хлеба, колбасы, чистки картошки, и устранения неугодных личностей. Я вытащил из-за пояса нож, и протянул его Немо.
— Добей.
Немо встал на ноги, отряхнул с колен прилипшие травинки, поправил джид с дротиками и, подхватив с земли копьеметалку, подошёл к нам, проигнорировав протянутый ему нож.
— Не могу. Это дело вождя. Если я его убью, я должен убить и тебя.
— Почему? — удивился я рассуждению Немо.
— Чтобы стать вождём. Только вождь может убить вождя.
— Так, молодой человек, отойди подальше, — я стал быстро отпихивать Немо, пока его не понесло на подвиги. Вдруг возжелает власти, и воспользуется моим, почти, беспомощным состоянием, и отплатит злейшим за предобрейшее. — Давай, давай, тебя Верка заждалась.
Немо отодвинулся, от вставшего на одно колено, харкающего кровью Омума и, не поворачиваясь к нам спиной, направился к открытым воротам, из которых на наше трио, смотрело десять пар глаз.
— Что же мне с тобой делать? — добить Омума, было необходимо. Только так можно утвердить свою власть в этом дикарском обществе. Таковы местные правила. Но, ноги не поднимались. Не только из-за усталости, но и из жалости.
Только не жалеть. Жалость это роскошь богов, а я не они. И этот гадёныш меня не пожалел бы, если бы мы поменялись метами.
Зря отвлекался. Омум начал стягивать со спины мой щит. Додумался, блин, на мою голову.
Но привести щит в боевое положение, Омум, не успел. Я к этому отношения никакого не имею. Мимо бедра пролетела серая вращающаяся тень, и с противным хрустом вошла избитому дикарю в голову, снося несчастного с ног. Пять килограмм калёной стали, поставили точку в моих сомнениях, оставив лишь одни вопросы.
— Кто это сделал? — я не мог предположить, что это могли сделать хрупкие руки Евы. Я глубоко заблуждался. Это сделала она. Злость, ярость, страх, что Омум останется жив и убьёт её детей, придали ей сил. Ева стояла в воротах, с удивлённым видом баюкая правую руку.
— Эх, Ева, Ева, зачем ты это сделала? — я подошёл к молодой женщине, и нежно обнял её, стараясь не задеть повреждённую руку. Ева всхлипнула и ткнулась носом мне в плечо, вытирая об него сопли.
— Я убить.
Поцеловав Еву в лоб, я отодвинул её, и осторожно взял руку на посмотреть. Ничего страшного, небольшое растяжение связок, неприятно конечно, но до свадьбы заживёт. Приложим холодный компрессик, стянем бинтом, походит пару неделек с рукой на перевязи, и будет как новенькая.
