— Ща, — кивнула девушка, прицепляя застёжку шлема под подбородком.
— Вы похожи на пилота из 'Чужих', -непроизвольно сказал я.
— На кого? — улыбнулась она.
— На лётчицу из фильма 'Чужие', -повторил я.
— Правда, чтоль?
— Чё он несёт? — засмеялся второй сумеречник.
– 'Чужие', блин, — вторя ему гыкающим смехом, лётчица повернула мои носилки, со стуком упёрла их в откидной трап, и полезла в пассажирский отсек. — Тут чужих нет. Только свои.
Затем, она начала подтягивать каталку к себе, а другой в тоже время толкал её сзади. Колёса внизу сложились, бамкнув пару раз, и я въехал в нутро неведомой машины, прямо между кресел.
— Порядок, — басовитый сумеречник, отряхивая руки, запрыгнул в салон, и теперь я тоже смог его рассмотреть.
Никаких особенных черт у него не было. Крепкое, коренастое телосложение, точно такой же шлем и очки, как у его напарницы. Видимо, тоже лётчик.
— Кстати, классный был фильм, — вещал он, включая внутреннее освещение. — 'Чужие', в смысле.
— Ага, — ответила сумеречница. — Прыкольный.
— Так, что там у нас? — пилот прошёл в кабину, потоптался немного, рассматривая планшет, и сел в кресло слева. — Пфух. Метеосводки, так, маршрутные поправки.
— Чё, значит через Новосибирск не полетим? — спросила у него напарница, закрепляя мои носилки.
— Нет. У главного планы слегка поменялись. Да и груз надо сбросить. Тэк, с. Ну, вроде всё. Давай-ка прогреемся…
Кабина пилотов озарилась множеством светящихся приборов и индикаторов.
— Двадцать пять… Тут восемь. И тут восемь. Половину просим.
— А где главный-то? — лётчица закончила меня закреплять, и тоже прошла в кабину, усаживаясь на правое кресло.
— Сейчас подойдёт.
Двигатели равномерно загудели, разгоняясь. Их шум не имел ничего общего с запуском реактивного самолёта. При том, что оба движка располагались совсем неподалёку, от меня, а люки оставались распахнутыми настежь, слышимость была такой, словно движки гудели где-то очень далеко отсюда.
— Есть охота, — пожаловалась сумеречница.
— Пожрём, когда домой вернёмся. Терпи, коза, а то мамой станешь. Хы-хы-хы!
— Шуточки у тебя. Блин… Так. Чё у нас тут? Маршрутный лист… Тыры-пыры…
— Глянь, кажется с твоей стороны оптика вырубилась.
— Где вырубилась? Ничё не вырубилась. Намана работает.
— Прогрелись малёха, сбросим обороты, пока главный не подошёл.
— Давай ты сегодня не будешь 'птичку' включать? Главного она бесит. Впрочем, не только его. Она всех бесит. Ну, кроме меня. Я привыкла, хых.
— Нетушки. Это ж моя визитная карточка! Ещё чего удумала, 'птичку' не включать…
— Вот нарываешься же?
— Ничё не нарываюсь.
— Нарываешься.
— А вон и главный топает. Наконец-то.
Спустя какое-то время. Я услышал голоса Элекена и Корвуса.
— Сотрите всю информацию по этому делу, — распорядился первый. — Всю.
— Слушаюсь.
— Ни на какие запросы пояснений не давайте. Всех направляйте ко мне.
— Слушаюсь… Что же теперь будет?
— Ничего не будет. Ситуация под моим контролем. Ну, счастливо оставаться.
Элекен забрался в салон и запер люки.
— Взлетаем, командир? — спросил первый пилот.
— Да, — усевшись в кресло рядом со мной, куратор упёр ногу в мои носики.
— Под кого мимикрируем?
— Под военный борт. Я передаю вам данные.
— Ага. Принял, — пилот включил связь. — Башня, это полста тридцать пятый. 'Певчая птичка'. Запрашиваю разрешение на взлёт. Повторяю. Полста тридцать пятый, 'Певчая птичка' запрашивает разрешение на взлёт…
— Полста тридцать пятый, взлёт разрешаю.
— Принято, — он перевёл взгляд на соседку. — Ну что, Ферро, on my mark?
— We`re in the Pipe Five by Five, — ответила та, и оба пилота громко рассмеялись.
За стёклами их кабины, в свете прожекторов, всё сильнее мелькала вихрящаяся кутерьма.
— Погода ухудшается, — произнесла лётчица. — Снег повалил.
— Вовремя отчаливаем, — ответил первый пилот. — Ещё часок и тут начнётся жопа. Ладненько, разрешение получили, значит пора в путь-дорогу. Стабилизаторы во взлётный режим.
— Стабилизаторы во взлётном режиме.
— Внимание. Перевожу РУДы в положение 'взлёт'. Увеличиваю тягу.
Корпус завибрировал и зашатался. Машина оторвалась от земли.
— Давление?
— В норме.
— Убрать шасси.
— Шасси убрано.
– 'Певчая птичка' взлетела. Ориентируемся по данным топопривязки. Выходим на заданный эшелон. Э-э, 'Иликтинск-контроль', наблюдаю беспилотник справа по курсу. Уберите!
– 'Певчая птичка', вас понял. Беспилотник убран.
— Вижу, 'Иликтинск-контроль', спасибо. Счастливо оставаться. Включаю прощальную песню.
— О, боже, — простонала напарница.
И тут же, на полную громкость заиграла песня группы Трэшмен 'Bird Dance Beat'.
— Опять врубил свою американщину?! — перекрикивая крякающие вопли, обратился к пилоту Элекен. — Неужели тебе приятно слушать музыку наших потенциальных врагов?!
— Это люди враждуют друг с другом! А мы стоим выше этого!
— Скоро и до нас очередь дойдёт, — куратор склонился надо мной. — Сладких снов, Писатель. Прощай навсегда.
Пошевелиться я не мог, поэтому он беспрепятственно надел на мою голову что-то похожее на шлем с проводами. 'Bird Dance Beat' слышалась всё глуше и глуше, будто бы звук постепенно скручивали на минимум. И, наконец, осталось только сердцебиение.
Тук-тук, тук-тук.
Я в темноте. В пустой комнате. 'Нет времени ждать, командор. Пришла пора остановить жнецов', -говорит мне Лиара.
— Тебя не существует, — отвечаю я. — Ты — просто персонаж компьютерной игры.
Глаза инопланетянки заливаются чернотой и она разлетается на пиксели.
— Писатель! Ты здесь?! — спросил стоявший у выхода Гаррус голосом Зелёного, и тоже рассыпался на разноцветные квадратики.
Стёкла в комнате повылетали, и с улицы влетели фурии. Махая крыльями, они, словно гигантские мотыльки, порхали вокруг двух дёргающихся и подпрыгивающих фигур, как будто бы охваченных приступом пляски святого Витта.
— Уходим! Уходим! — визжал Зелёный. — Уходим! Уходим!
— Они везде! Они лезут в окна! — махал руками Шеп.
Столкнувшись друг с другом, оба упали и какое-то время ворочались на полу. Затем, Зелёный первым выбежал из комнаты, дико крича и стряхивая что-то с волос. Шеп, ударяясь об стены, поспешил следом. Я кинулся за ними, но меня ухватили и потащили назад, через окно, рассыпая стёкла, прямо в ночное небо, прямо на Луну.
'Почему же пушки по нам не стреляют?' — думал я, глядя как Луна увеличивается в размерах, становясь всё больше и больше.
Это не Луна. Это свет фонарика. Сморщившись, я отвернулся.
— Ага. Есть реакция, — произнёс женский голос.
