Ничего, это все, о чем я прошу».
— Я ухожу, — сказал он Эмили и, поставив бокал, направился к шкафу и снял плащ с вешалки.
— Ты вернешься, прежде чем я лягу спать?
Со скорбным видом она проводила его до дверей квартиры в доме номер 11139584 — считая от центра Нью-Йорка, — где они жили уже два года.
— Посмотрим, — сказал он и открыл дверь.
В коридоре кто-то стоял: высокий, седой человек с выступающими стальными зубами, неподвижными глазами без зрачков и сверкающей искусственной рукой, торчащей из правого рукава пиджака.
— Привет, Майерсон, — сказал человек и улыбнулся, блеснули стальные зубы.
— Это Палмер Элдрич, — сказал Барни, повернувшись к Эмили. — Ты видела его фотографии в газетах, это тот самый знаменитый промышленник.
Естественно, он сразу узнал Элдрича.
— Вы хотели меня видеть? — неуверенно спросил он; все это было как-то странно, как будто это когда-то уже происходило, но несколько иначе.
— Я хотел бы немного побеседовать с вашим мужем, — сказал Элдрич Эмили необычно мягким голосом.
Он поманил его рукой, и Барни вышел в коридор. Дверь за его спиной закрылась. У Элдрича был мрачный вид, он уже не улыбался, а когда он заговорил, его голос уже не был мягким.
— Майерсон, вы плохо распоряжаетесь своим временем. Вы ничего не делаете, просто повторяете прошлое. Зачем же мне продавать вам чуинг-зет? Вы извращенец, я еще никогда ни с чем подобным не встречался. Я даю вам еще десять минут, а потом отправлю вас обратно в Чикен-Покс, на прежнее место. Так что решайте, чего вы, черт побери, хотите и понимаете ли вы вообще что-нибудь.
— Что такое чуинг-зет, черт побери? — спросил Барни.
Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать.
— Эй, — слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. — Что…
Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело, он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая — у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины…
Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели…
Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, спала незнакомая девушка. Из ее рта доносилось легкое дыхание, волосы ее были белыми, как хлопок.
— Я опаздываю, — сказал он.
Голос его был хриплым и почти неузнаваемым.
— Нет-нет, — пробормотала девушка, не открывая глаз. — Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за… — она зевнула и открыла глаза, — пятнадцать минут.
Она улыбнулась Барни, его замешательство ее развеселило.
— Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди приготовь кофе. Я хочу выпить кофе.
— Ну конечно, — сказал он и выбрался из постели.
— Братец Кролик, — шутливо сказала девушка. — Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу… и постоянно торопишься.
— Боже мой, — сказал он. — Я отказался от всего.
— От всего?
— От Эмили.
Он посмотрел на девушку, Рони… или как ее там?.. и на ее спальню.
— А теперь у меня ничего нет, — сказал он.
— Ну и прекрасно, — саркастически сказала Рони. — Может быть, теперь я скажу тебе что-нибудь приятное, чтобы и ты почувствовал себя хорошо.
— И я сделал это именно сейчас, — сказал Барни, — а не год или два назад. Незадолго до того, как пришел Палмер Элдрич.
— Как Палмер Элдрич мог куда-то «прийти»? Он лежит на больничной койке где-то возле Юпитера или Сатурна, ООН отправила Элдрича туда, когда его вытащили из-под обломков его корабля. — Она говорила с презрением, но в голосе ее чувствовалось любопытство.
— Палмер Элдрич только что явился ко мне, — упрямо сказал Барни.
«Я должен вернуться к Эмили», — подумал он.
Барни выскользнул из постели, наклонился и, подняв свои вещи, пошатываясь, пошел в ванную. Он запер за собой дверь, после чего поспешно побрился и оделся. Выходя из ванной, он сказал девушке, которая все еще лежала в постели:
— Я должен идти. Не сердись на меня, я должен это сделать.
Чуть позже, не позавтракав, он спустился вниз и встал под термозащитным козырьком, оглядываясь в поисках такси.
Такси — красивая, сверкающая новая модель — почти молниеносно доставило его к дому Эмили; он машинально заплатил, вошел внутрь и через несколько секунд уже ехал наверх. Ему казалось, что время остановилось, что все замерло, ожидая его; он был единственным движущимся объектом в мире неподвижных предметов.
Он остановился у ее дверей и позвонил.
Дверь открылась. За ней стоял мужчина.
— Да?
Мужчина был темноволосый, достаточно представительный, у него были густые брови и старательно причесанные, слегка вьющиеся волосы, в руке он держал утреннюю газету. В глубине квартиры Барни заметил стол с неубранной после завтрака посудой.
— Вы… вы Ричард Хнатт, — сказал Барни.
— Да, — ответил тот, внимательно разглядывая Майерсона. — Мы знакомы?
Появилась Эмили, одетая в серый свитер и запятнанные джинсы.
— Боже мой. Это Барни, — сказала она Хнатту. — Мой бывший муж. Заходи.
Она широко открыла дверь, и Барни вошел внутрь. Эмили явно была рада его визиту.
— Очень приятно познакомиться, — безразличным тоном сказал Хнатт.
Он протянул было руку, но внезапно передумал.
— Кофе?
— Спасибо, — ответил Барни, усаживаясь на свободный стул. — Послушай, — сказал он Эмили, он не мог ждать, он должен был сказать это сейчас, даже в присутствии Хнатта, — я совершил ошибку, разведясь с тобой. Я хотел бы снова на тебе жениться. На прежних условиях.
Эмили довольно улыбнулась, так же как и когда-то, и, не ответив, пошла за чашкой и блюдцем для него. Его интересовало, ответит ли она вообще; ей было бы легче просто ответить улыбкой, поскольку она от природы была ленива.
«Боже мой», — подумал он и уставился в пустоту.
Хнатт сел напротив него и сказал:
— Мы муж и жена. Вы, может быть, думали, что мы просто живем вместе?
Лицо его помрачнело, но он, казалось, сохранял самообладание.
— Муж и жена могут развестись, — сказал Барни не Хнатту, но Эмили. — Выйдешь за меня замуж?
Он встал и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней, она повернулась и спокойно подала ему чашку и блюдце.
— О нет, — сказала она, продолжая улыбаться и сочувственно глядя на него.
Она понимала его чувства, понимала, что это был не просто порыв с его стороны. Однако ответ оставался отрицательным, и он знал, что таким
