«Впрочем, нет, — подумал Эндер. — Он маленький, это так. Но Боб участвовал в бою, в котором от него и от солдат, которыми он управлял, зависела судьба целой армии. И он великолепно справился, и они победили. В этом нет никакой юности. Никакого детства».
Приняв молчание Эндера и смягчившееся выражение его лица за позволение остаться, Боб сделал шаг от двери. Только тогда Эндер заметил маленький бумажный листок у него в руке.
— Тебя переводят? — спросил Эндер. Он был сильно удивлен, но голос его прозвучал глухо и равнодушно.
— В армию Кролика.
Эндер кивнул. «Конечно. Это же очевидно. Раз меня нельзя победить вместе с моей армией, то надо забрать эту армию у меня».
— Кэрн Кэрби — хороший человек, — сказал Эндер. — Я надеюсь, что он быстро поймет, чего ты стоишь.
— Кэрна Кэрби сегодня выпустили из школы. Он получил дальнейшее направление, когда у нас был бой.
— Ладно. И кто теперь главный кролик?
Боб беспомощно развел руками:
— Я.
Эндер глянул в потолок и кивнул:
— Ну, естественно. В конце концов, ты всего лишь на четыре года моложе обычного возраста для командиров.
— Это вовсе не весело. Я не понимаю, что здесь происходит. Все изменения игры, а теперь еще и это. Ты, наверное, понял, что они перевели не только меня. Они выпустили из школы половину командиров и перевели множество наших ребят на их места.
— Кого именно?
— Похоже, что всех командиров отделений и их заместителей.
— Конечно. Если они решили разрушить мою армию, то они будут разрушать ее до основания. Они очень старательны во всем, за что берутся.
— Эндер, ты все равно будешь побеждать. Мы все это знаем. Любой здесь знает, что ты — лучший. Они не смогут тебя сломать, что бы они ни…
— Они это уже сделали.
— Нет, Эндер, они не…
— Боб, мне больше нет дела до их игры. Я никогда больше не буду играть в нее. Никаких тренировок. Никаких боев. Они сколько угодно могут складывать свои записки ко мне на пол, но я ни за что не пойду. Я решил это перед тем, как войти в зал для последнего боя. Поэтому я послал тебя штурмовать ворота противника. Я не думал, что это сработает, просто мне уже было все равно. Я просто хотел сохранить лицо перед уходом.
— Ты бы видел лицо Вильяма Би! Как он смотрел, когда пытался понять, почему проиграл, когда у тебя осталось только семь человек, которые могли пошевелить пальцами ног, а у него было всего трое, которые не могли!
— Почему я должен хотеть видеть лицо Вильяма Би? Почему я должен хотеть побед над другими? — Эндер с силой прижал ладонь к своим глазам. — Сегодня я действительно тяжело покалечил Бонзо, Боб. Я на самом деле сильно покалечил его.
— Он сам напросился.
— Я выключил его еще стоящего. Это выглядело так, как будто он стоит мертвый. И я продолжал бить его.
Боб ничего не сказал.
— Я просто хотел быть уверен, что он больше никогда не попытается искалечить меня.
— Он не сможет, — сказал Боб. — Его отправили домой.
— Уже?
— Преподаватели никогда не говорят много. В официальном извещении сообщается, что он выпущен из школы, но там, где указывается, куда распределили выпускника — в Тактическую школу, Навигационную, или куда еще, там просто сказано: Картахена, Испания. Там его дом.
— Я рад, что они его выпустили.
— Черт возьми, Эндер, мы тоже рады, что его не стало. Если бы мы знали про вас с ним, мы бы убили его на месте. Это правда, что он привел целую шайку, которую спустил на тебя?
— Нет. Это было только между ним и мной. Он дрался с честью. Если бы не его честь, то он и другие били бы меня все вместе. И тогда они могли бы убить меня. Его представления о чести спасли мне жизнь. Я дрался безо всякой чести.
Помолчав, Эндер добавил:
— Я дрался, чтобы победить.
Боб засмеялся:
— И ты это сделал. Ты сбил его пинком с орбиты.
Стук в дверь. Прежде чем Эндер успел ответить, дверь открылась. Эндер ожидал увидеть еще кого-нибудь из своих солдат. Но это был майор Андерсон. А вслед за ним в комнату вошел полковник Грэфф.
— Эндер Виггин, — произнес Грэфф.
Эндер поднялся на ноги:
— Да, сэр.
— Твое сегодняшнее проявление несдержанности в боевом зале является нарушением субординации и не должно повторяться.
— Да, сэр, — ответил Эндер.
Боб все еще чувствовал себя готовым нарушить субординацию и, кроме того, не считал, что Эндер заслуживает порицания:
— Я думаю, что сейчас подходящее время рассказать преподавателям, что мы думаем по поводу их действий, — сказал он.
Взрослые никак не отреагировали на его слова. Андерсон протянул Эндеру лист бумаги. Настоящий большой лист, а не одну из тех полосок бумаги, которые использовали в Боевой школе для внутреннего сообщения. Это был оформленный по всем правилам приказ. Боб сразу понял смысл происходящего. Эндера переводили из школы.
— Тебя выпускают? — спросил Боб. Эндер кивнул. — Что заставило их ждать так долго? Ты всего лишь на два или три года моложе. Ты уже умеешь и ходить, и говорить, и самостоятельно одеваться. Чему могли они еще тебя научить?
Эндер покачал головой:
— Я знаю лишь то, что игра окончена. — Он сложил бумагу. — Не так уж и быстро… Могу я поговорить со своей армией?
— У нас нет времени, — сказал Грэфф. — Твой «шаттл» стартует через двадцать минут. И потом лучше не разговаривать с ними теперь, когда ты получил свое назначение. Так будет легче.
— Для них или для вас? — спросил Эндер и, не дожидаясь ответа, повернулся к Бобу, взял его за руку и, почти сразу же отпустив, направился к дверям.
— Постой, — сказал Боб. — Куда тебя направили? В Тактическую? Навигационную? Резерва?
— В Командную школу, — ответил Эндер.
— Подготовительно-командную?
— Командную, — произнес Эндер и вышел.
Вплотную за ним последовал Андерсон. Боб поймал полковника Грэффа за рукав:
— Никого не направляют в Командную школу раньше, чем ему исполнится шестнадцать.
Грэфф стряхнул руку Боба и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
Боб стоял посреди пустой комнаты, пытаясь понять смысл происходящего. Никого не направляли в Командную школу без трех лет Предкомандного отделения в Тактической школе или Школе резерва. Но с другой стороны, никто не оканчивал Боевую школу быстрее, чем за шесть лет, а Эндер проучился всего четыре года.
Вся система начала давать сбои. Это было несомненно. «Либо кто-то наверху начал сходить с ума, либо что-то неладное происходит с войной. С настоящей войной против чужаков. Почему еще они стали бы разрушать всю систему обучения, ломать игру так, как они это сделали? И по каким другим причинам они поставили бы маленького мальчика вроде меня командовать армией?»
Боб продолжал размышлять об этом по пути к своей комнате. Свет погас как раз в тот момент, когда он подошел к своей кровати. Он разделся в темноте, на ощупь складывая одежду в невидимый шкаф. Ему было очень плохо. Вначале он решил, что его состояние вызвано боязнью управлять целой армией, но немного подумав, понял, что это не так и на самом деле он уверен в себе. Он будет хорошим командиром. Ему хотелось заплакать. Он не плакал ни разу с тех пор, как после нескольких первых дней пребывания в школе прошла тоска по дому. Он попытался обозначить названием причину своего состояния, разобраться, почему именно к его горлу подступил комок, а из груди поднимаются беззвучные рыдания, но основные усилия уходили у него на то, чтобы не дать этим рыданиям вырваться наружу. Он впился зубами в ладонь, чтобы боль вытеснила охватившее его чувство, но это не помогало. Он больше никогда не увидит Эндера.
Найдя причину, он смог взять свое состояние под контроль. Он откинулся на кровати и заставлял себя успокаиваться до тех пор, пока полностью не прошло желание плакать. Немного спустя он погрузился в сон. Его рука осталась рядом со ртом. Она лежала на подушке в таком положении, как будто Боб решал и никак не мог решить, что делать: кусать свои ногти или спать, засунув в рот кончики пальцев и чмокая. Лоб его оставался нахмуренным, а дыхание было частым и неглубоким. Он был солдатом, и если кто-нибудь спросил бы его, кем он собирается стать, когда вырастет, то он просто не понял бы вопроса.
Только по пути к «шаттлу» Эндер заметил, что на форме у Андерсона новые знаки различия.
— Да, он теперь полковник, — сказал Грэфф. — Кроме того, полковник Андерсон, начиная с полудня, становится начальником Боевой школы. Меня переводят для выполнения других обязанностей.
Эндер не стал спрашивать, что это за обязанности.
Грэфф устроился в кресле через проход от Эндера. В салоне кроме них был еще один пассажир, молчаливый человек в штатском, которого Эндеру представили как генерала Пэйса. У Пэйса был портфель, но кроме него он, как и Эндер, не вез с собой никакого багажа. Эндер чувствовал себя несколько уютней и оттого, что полковник Грэфф тоже покидал школу без всяких пожитков.
