Ю был идейным – одним из тех, кто идет работать в правительство, чтобы сделать мир лучше. Настоящий чиновник старой школы, действительно заботящийся о благе людей. И вот теперь он уговаривал Анхеля, играл с ним в игру «проявим благоразумие, не будем торопиться».
– Это разозлит влиятельных людей, – продолжал Ю. – С тобой расправятся. Федералы не допустят, чтобы тут творилось такое.
Анхель подумал, что Ю похож на динозавра. Как, черт побери, он дожил до наших дней?
– Влиятельные люди? – Анхель тепло улыбнулся. – Может, у тебя договор с Калифорнией, а я и не в курсе? Твоя вода принадлежит им, а я почему-то об этом не знаю? Потому что, с нашей точки зрения, ты сейчас качаешь какую-то дрянную воду, купленную на вторичном рынке у какого-нибудь фермера в западном Колорадо – и козырей у тебя не осталось. Эта вода должна была давным-давно достаться нам. В бумагах так и сказано.
Ю угрюмо взглянул на Анхеля.
– Да ладно, – Анхель легонько ткнул его в плечо, – не грусти. Мы давно в этой игре и знаем: кто-то должен проиграть. По Закону о реке все достается тому, у кого преимущественное право. А всем остальным? – Анхель пожал плечами. – Ничего.
– Кого ты подкупил? – спросил Ю. – Стивенса? Арройо?
– Какая разница?
– Речь идет о жизни ста тысяч людей!
– Не нужно было рисковать ими, приобретая такие хреновые права на водопользование, – заметила Гупта из противоположного конца комнаты, где она следила за мигающими индикаторами насосов. Ю посмотрел на нее с ненавистью.
– Солдат прав, Ю. – Анхель подавил усмешку. – У тебя предписание. Даем вам еще двадцать пять минут на то, чтобы убраться отсюда, а потом забросаем все ракетами. Так что валите.
– Вы нас взорвете?
Солдаты рассмеялись.
– Ты же видел наши вертолеты, да? – спросила Гупта.
– Я не уйду, – холодно сказал Ю. – Можете меня убить, если хотите. Посмотрим, что из этого выйдет.
Анхель вздохнул.
– Я так и знал.
Не дав Ю ответить, Анхель повалил его на пол. Вдавил колено в спину. Выкрутил руку.
– Вы уничтожаете…
– Да, да. – Анхель вывернул вторую руку Ю и надел на него наручники. – Весь город, мать его. Сто тысяч человек. И еще чью-то площадку для гольфа. Но, как ты заметил, трупы действительно осложняют дело. Поэтому мы тебя отсюда вытащим. Завтра можешь подать на нас в суд.
– Не имеете права! – сдавленно выкрикнул Ю.
Анхель встал на колени рядом с беспомощным человеком.
– Саймон, по-моему, ты принимаешь все близко к сердцу. Не надо. Мы просто винтики в машине. – Он рывком поставил Ю на ноги. – Каждый из нас лишь выполняет свою работу. – Он подтолкнул Ю к дверям и обернулся к Гупте. – Проверь остальные комнаты, убедись, что в них никого нет. Чтоб через десять минут тут все пылало!
Рейес ждал у вертолета.
– Сюда летят зонцы! – крикнул он.
– Хреново. Сколько осталось?
– Пять минут.
– Твою мать!.. – Анхель крутанул в воздухе пальцем. – Тогда заводи машину! Я получил то, за чем пришел.
С гневным визгом ожили лопасти ротора. Их вой заглушил слова Ю, но на его лице ясно читалась ненависть.
– Не принимай это на свой счет! – крикнул ему Анхель. – Через год возьмем тебя на работу в Вегас! Не стоит тебе здесь гнить, УВРЮН нужны люди вроде тебя!
Анхель попытался затащить Ю в вертолет, но тот сопротивлялся, бросая на него яростные взгляды. Машины гвардиков стали взлетать. Анхель снова потянул Ю за собой:
– Нам пора, старик.
– Черта с два!
Внезапно Ю вырвался и побежал обратно к водоочистительному комплексу. Он спотыкался, тем не менее решительно двигался к зданию, которое покидали последние люди из его команды.
Анхель огорченно переглянулся с Рейесом.
Преданный сукин сын. Бюрократ, но преданный – до самого конца.
– Уходим! – крикнул Рейес. – Если зонщики приведут вертолеты, начнется бой, и тогда уже федералы с нас не слезут. Есть вещи, с которыми они мириться не намерены, и одна из них – это перестрелки между войсками штатов. Сваливаем отсюда!
Анхель оглянулся на бегущего Ю.
– Дай мне еще минуту!
– Тридцать секунд!
Анхель с отвращением посмотрел на полковника и помчался за Ю.
Вокруг, словно листья на горячем пустынном ветру, взлетали вертолеты. Анхель бежал сквозь облако песка, жмурясь от его укусов.
Беглеца он догнал у входа в комплекс.
– Упорный ты.
– Пусти!
Анхель с силой впечатал его в землю. От удара у Ю перехватило дыхание, и Анхель воспользовался этим, чтобы сковать ему еще и ноги.
– Не трогай меня, сука!
– В другой ситуации я бы просто зарезал тебя, как свинью, и все. – Анхель, кряхтя, взвалил Ю себе на спину. – Но так как мы сейчас действуем открыто, у всех на виду, этот вариант исключается. Хотя лучше меня не провоцируй. – Он заковылял к одинокому вертолету.
Работники водоочистительного комплекса прыгали в машины и уезжали прочь, поднимая столбы пыли. Крысы, бегущие с тонущего корабля.
Рейес сверкнул глазами.
– Бегом, мать твою!
– Я уже здесь! Уходим!
Анхель забросил Ю в вертолет и, уцепившись за полозковое шасси взлетающей машины, забрался в кабину.
Когда он пристегивался в кресле, Гупта уже вела огонь из пулемета.
Дисплей в очках Анхеля вспыхнул от множества целей. Он выглянул из открытой двери, пока боевая программа подгружала схему водоочистной станции: фильтрующие башни, двигатели насосов, источники энергии, запасные генераторы…
Вертолет выплюнул ракеты. Они бесшумно полетели, оставляя за собой огненные дуги, и с грохотом взорвались во внутренностях водозаборной инфраструктуры Карвер-Сити.
В ночи поднялись огненные грибы, окунув пустыню в оранжевый свет, подсветив силуэты черной «саранчи»: зависшие на одном месте вертолеты дали еще несколько залпов.
Саймон Ю лежал у ног Анхеля и, не в силах остановить уничтожение, смотрел на то, как рушится мир. В отсветах взрывов Анхель наблюдал за его лицом. Из глаз Ю лилась вода, не менее выразительная, чем пот: Саймон Ю оплакивал то, что с таким упорством пытался спасти. У этого урода лед в крови; по нему не скажешь, но в крови у него лед.
«Это конец света, – подумал Анхель, когда в водоочистную станцию ударили новые ракеты. – Черт побери, это конец света».
И вдруг ему в голову пришла другая мысль – незваная:
«А я, значит, дьявол».
Люси проснулась от нежных, шуршащих звуков дождя и расслабилась – впервые за последний год.
Напряжение исчезло так неожиданно, что на мгновение ей показалось, будто она наполнена гелием. Невесомая. Печаль и ужас отошли, словно старая змеиная шкура; они были слишком узкие, шершавые и сухие, чтобы остановить ее взлет.
Она стала новой, чистой и легкой, словно воздух, – и зарыдала от ощущения свободы.
