— «Куда вы, девушки, идете, совсем меня не замечая…» — затянул злорадно Паркер, хлопая Бретта по плечу, и восхищенно добавил: — Вот сучка! Конь с яйцами, а не баба! А насчет гарантий, хе-хе…
Паркер прикрутил кран с кислородом — струйка живительной смеси, пробивавшаяся сквозь клапан, иссякла — и язвительно добавил:
— Их мне может дать только Господь Бог.
— Угу, — поддержал его Бретт, — или страховой полис. — Жизнь — она как этот кран: то он открыт и живи-наслаждайся, а потом — легкое движение чьей-то руки, — и, будь добр, сдохни быстро и без возражений.
— А насчет полиса, так это ты врешь, брат. Я не страхуюсь на полет. — Паркер открыл вентиль, и коридор наполнился шумом вырывающегося кислорода.
— Пойдем промочим горло. Жарковато.
— Здесь усиление поля, — Ламберт указал на индикаторы прибора.
— Обходить скалу очень долго, — прикинул Даллас, глядя на окутанный туманом край скалы.
Ветер усиливался, туман отрывался рыхлыми клочьями и словно огромные вязкие шары летел прочь. Порывы ветра срывали с уступов песок и мелкие камни, которые падали на идущих колючим дождем. Этот твердый дождь колотил по скафандрам, затрудняя и без того нелегкое продвижение вперед.
— Попробуем пройти через эту пещеру. Так, по-видимому, будет безопасней. Иначе через четверть мили мы будем лежать, избитые камнепадом и обессиленные.
— Вы что, в прятки играете? — Голос Эша вновь пробудился через помехи эфира. — Вы вышли из-под контроля системы. Что у вас?
— Сам смотри. Здесь был мощный экран. Мы попали в каменный дождь.
Пещера закончилась, и внезапно перед ними открылось песчаное плато, усеянное обломками скал. Туман здесь был редкий и с каким-то голубоватым отливом. И посреди этого мрачного безмолвного великолепия лежал огромный подковообразный корабль. Пепельная обшивка, состоящая из тысячи прямоугольных сочленений, как чешуя неведомого чудовища мерцала в фиолетовом свете звезды.
— Что это? — вдруг зазвенел голос Эша. — Такого я никогда не видел! Подобных кораблей никогда не делали на Земле.
— Рогалик какой-то с крыльями, — попытался объяснить увиденное Ламберт.
— Хорош рогалик! Миллиона на три измещением.
— Будьте осторожны. Возле этой штуки усилились помехи. Вас почти не видно. Этот гигант, может быть, еще жив.
— Эш, как дела у ребят? Их почти не слышно.
— Они нашли кое-что. Рипли, дорогая, как чинитесь?
— Well. Успеем. Парни подключили меня к «маме», но только на графическом уровне.
— Отлично!
— Эш, я еще раз дала запрос на расшифровку этого диалога. Он никак не идет у меня из головы.
— Ну и как, неужели что-нибудь…
Помехи.
— Мне кажется… я еще не уверена… но этот сигнал скорее напоминает предупреждение об опасности.
— Что? О какой еще опасности? Тебя плохо слышно!
— Да. Сигнал можно классифицировать как формулу стандартного предупреждения об опасности.
— Ерунда! Ведь все нормально.
Вход находился на внутренней стороне подковы. Два ноздреобразных отверстия зияли огромными подвалами.
— Неплохая дверца. Здесь фунтов сорок, — оценил Даллас, запрокинув голову. Он пытался разглядеть скрытый в тумане верх шлюза.
— Ребята, здесь открыто! — Кейн взобрался на валун, подбираясь к огромному тоннелю. — Там вдали есть свет.
— Может, еще кто-нибудь уцелел?..
— Может… Но надо быть очень осторожными. Лучше держать оружие наготове.
Три силуэта приблизились к ноздрям входа, и изображение исчезло. Эш усилил мощность сигнала. Еще… Но тщетно. Обшивка чужого корабля полностью экранировала любые волны. На центральном экране «мамочки» высветилась крупно набранная фраза: «Прохождение сигнала невозможно».
Тоннель был неправильной, почти круглой, формы. Пол, стены, потолок состояли из сегментных блоков различной длины и высоты. Места стыков были покрыты черным как уголь веществом, которое напоминало пустотный наполнитель термозащиты. Все вокруг пропиталось влагой. Ощущение было сродни ощущению пребывания в облаке.
Ламберт тронула стену, и пара тягучих капель осела на ее перчатке.
— Все это крайне странно… Кажется, это не вода…
— Это чужой корабль, Даллас, совсем чужой!
— Да, на наши традиционные корабли это слабо похоже.
Свет прожекторов скафандра с трудом вырывал из липкой пустоты участки тоннеля. Еще шагов тридцать — и они оказались в тупике.
— Черт побери! — Кейн ощупывал стену руками, пытаясь найти лазейку. — Ага, вот!
Луч света выхватил черную пустоту над головой и растворился в ней. Кейн подтянулся на руках, вцепившись в скользкие складки стены.
— Сюда!
Даллас и Ламберт тоже взобрались на гигантскую ступеньку и, пройдя по следующему коридору за Кейном, выбрались в огромный зал.
Увиденное потрясало своими размерами и нечеловеческой грандиозностью. Исполинское помещение было освещено слабым желтым светом, льющимся прямо из стен и потолка. Как и входной тоннель, оно состояло из непонятных сочленений блоков стального цвета. Лучи галогенов отражались в мириадах капель влаги, осевших на них. Посредине этого мрачного великолепия возвышалось странное сооружение, похожее на гигантский башмак с сильно загнутым кверху носком. Наверху красовалось аляповато посаженное членистое голенище громадного сапога, наклоненное набок.
— Что это может быть? — Ламберт подошла поближе к матово-черной громаде.
— Похоже на огромное оружие, — оценил Даллас, всматриваясь в витиеватые сочленения неизвестной конструкции.
— Боже! — Ламберт вскрикнула и отпрянула в сторону.
Луч прожектора вырвал из желтоватого полумрака, напоенного тягучей влагой, восковую фигуру существа, полулежащего на черном искрящемся кресле.
— Инопланетянин, — выдохнул Кейн. От неожиданности у него захватило дыхание.
— Видно, он провел здесь много времени. От него остался практически один скелет, — спокойно заметил Даллас. Он поднялся по отходящим от кресла выступам к самой мумии.
Продолговатые кости были покрыты коричневым налетом разлагающихся тканей. Трехпалые конечности, вытянутые вдоль тела, лежали на подлокотниках кресла. Плоская лобная часть черепа резко переходила в ротовую щель, носовые ходы отсутствовали. Глазные впадины находились по бокам; сами яблоки глаз не высохли, а по-прежнему смотрели в пространство ничего уже не выражающими красными зрачками. Казалось, что это величественное и ужасное существо крепко спит. И лишь огромная дыра в центре груди не допускала подобного утверждения.
