– Похоже, ничего страшного, – сообщил он через какое-то время, просматривая выползающую из лазерного самописца ленту. – Всего лишь легкое сотрясение мозга.
Он взял шприц и ввел Зегелю в вену какой-то раствор.
– Ему лучше поспать.
– Нам надо скорее уезжать отсюда, – напомнил Шадов.
Варт взял из шкафчика пузырек с лекарством. Вытряхнув из него на ладонь четыре голубоватые капсулы, он протянул руку.
– На, прими и успокойся.
Сергей отрицательно мотнул головой.
Варт безразлично пожал плечами и бросил капсулы себе в рот.
– Я никуда не собираюсь ехать, – сказал он, проглотив лекарство.
– Мы погибнем здесь!
– Не вижу причины.
– Ветер!
Варт недовольно поморщился.
– Я не знаю, в чем дело, но сейчас я чувствую себя легко и свободно, как никогда. Я не скован никакими условностями.
– Ты просто наглотался таблеток.
– Таблетки тут ни при чем, – снова поморщился Варт. Он говорил медленно, с трудом подбирая слова, едва удерживая нависающие над глазами веки. – Человек, в силу своей социальности, вынужден сдерживать, подавлять в себе большую часть возникающих у него желаний… Мы сами превратили себя в убогие, зажатые существа… Влачим жалкое существование… Я не вижу ничего ужасного в том, что кто-то перегрыз Джу горло…
– А если бы на его месте оказался ты?
– Это было бы ужасно только для меня.
Веки упали Варту на глаза. Казалось, он погрузился в сон.
– Анджей, – тряхнул его за плечо Шадов. – Нам нужно уезжать.
Варт приоткрыл глаза. Из кармана халата он достал скальпель с длинным, узким лезвием.
– Смотри, какая великолепная вещь. – Он показал скальпель Шадову, сам любуясь, как на острие играют отблески света. – Им можно проделывать сотни замечательных операций.
Поднявшись на ноги, он подошел к кушетке, на которой лежало тело Зегеля, и легко, без нажима провел острием скальпеля по обнаженной груди Дирка.
– Смотри! – восхищенно воскликнул он. – На теле осталась только едва заметная белая полоска, которая через секунду исчезнет. А если нажать посильнее? Кожа расползется в стороны, из-под нее появятся капельки крови. Затем кровь потечет широкой полосой. Острие скальпеля вонзится в мышечные волокна, пройдется по ним, встретит на своем пути кровеносный сосуд и перерубит его! Фонтанчик артериальной крови взметнется вверх!..
– Прекрати, Анджей!
Варт посмотрел на Шадова сочувственным взглядом и снова опустился в кресло.
– Для того чтобы оценить прекрасное, требуется проявить усилие, – назидательным тоном произнес он.
Вслед за этими словами он поднял рукав халата и одним быстрым движением рассек скальпелем предплечье от локтя до самой кисти. Крупные красные капли крови брызнули на стерильную белизну халата. Подняв руку вверх, Варт с восторгом наблюдал, как стекающая из разреза кровь впитывается материалом, расплывается по нему бесформенным алым пятном. Затем он поднес руку к губам и, высунув на всю длину язык, провел им вдоль разреза.
Перемазанные кровью губы расплывались в идиотски-блаженной улыбке, когда он снова повернул лицо к Шадову. Глаза Варта закатились под веки, были видны только белки с частой сеткой красных прожилок. Движением сомнамбулы он достал из кармана широкий бинт и туго перетянул разрезанное предплечье.
– Я никуда не поеду, – через силу выдавил он и откинулся на спинку кресла.
Шадов подобрал с пола выпавший из рук Варта скальпель и слегка царапнул им запястье. Боли он не почувствовал. Посмотрев на мерно вздымающуюся и опускающуюся грудь Зигеля, Сергей представил, как эффектно будет торчать из нее блестящая рукоятка скальпеля.
В ужасе отшвырнув скальпель в сторону, он выбежал в коридор.
Бежать! Немедленно бежать отсюда! Ехать к перевалу, к тамперам! Только Шагабан, хранитель мудрости тамперов, сможет помочь им!
Прежде чем идти в ангар, где стояли вездеходы, Шадов решил заглянуть в жилой корпус, надеясь забрать с собой Чемоша. Он нашел его в комнате Тонга. Чемош стоял на коленях, вцепившись в мертвое тело скрюченными, словно сведенными судорогой пальцами, и зубами вырывал из груди куски кровоточащего мяса. Заметив Шадова, он бросился на него и, навалившись всем телом, опрокинул на пол. Забыв о пистолете в кармане, Шадов дважды ударил разбитым кулаком по нависающей над ним окровавленной морде. Издав ужасающий, нечеловеческий вой, Чемош вцепился зубами ему в плечо возле самой шеи. Сергей услышал, как скрипят на зубах разрывающиеся ткани. Обхватив голову Чемоша ладонями, он надавил большими пальцами на глазные яблоки и при этом несколько раз ударил коленом в пах. Чемош разжал зубы и отпрянул в сторону. Оттолкнув его, Шадов вскочил на ноги и что было сил рванулся к двери, ведущей в ангар.
У самой двери Чемош нагнал его и схватил сзади за плечи. Сергей толкнул Чемоша к стене и припечатал тяжелой стальной дверью.
Заблокировав дверь ангара изнутри, он сел в вездеход и вывел его через открытые ворота.
Порыв ветра, ударивший в лицо, смял и перемешал в его голове разрозненные обрывки мыслей.
Он гнал вездеход, не разбирая дороги, выжимая все, на что был способен двигатель. Машина продиралась сквозь густые заросли кустарника, рубила передним скатом мелкую древесную поросль, перепрыгивала через канавы, раскидывая широкие крылья воды, падала в реку. Шадов гнал вездеход, надеясь в стремительной, рискованной гонке забыться, выбросить из головы видения ужасных сцен, оставшихся за спиной. Но кровавая пелена по-прежнему застилала глаза. В дикой, беспричинной злобе на себя, на людей, которые остались на станции, на тамперов, бросивших их и ушедших к перевалу, на тех, кто прислал его на эту проклятую планету, на весь белый свет, Шадов с еще большей силой прижимал ногой к полу и без того вдавленную до отказа педаль газа. Сейчас он был бы только рад опрокинуться и свернуть себе шею. Уйти навсегда… Уснуть так, чтобы не видеть больше кошмаров… Не помнить ни о чем…
Распугав пасшихся на окраине лошадей, вездеход влетел в поселок горцев. Крутанувшись на узкой, кривой улочке, змеящейся между невысоких, приземистых домов, он снес пол-изгороди одного из них, промчался по грядкам и остановился у самого крыльца.
– Где Шагабан?! – заорал Шадов на выбежавшего из дома и без того перепуганного тампера.
Тот шарахнулся в сторону, прыгнул в кусты, перелетел через невысокий заборчик и понесся по улице с диким криком: «Оройн! Оройн!»
Шадов, дав задний ход и снова проломив изгородь в другом месте, вывел вездеход на улицу и, развернувшись, погнал его в сторону, куда побежал перепуганный тампер. Машина едва вписывалась в крутые изгибы узкой улочки. Шадов мчался, не разбирая пути, снося изгороди, давя пестрых хохлатых птиц, похожих на индюков, бестолково бегущих прямо под колеса. Три или четыре стрелы, выпущенные из укрытий, клюнули лобовое стекло вездехода. Но разве дано им остановить бешено мчащуюся машину с безумным водителем за рулем? Разгоряченный сумасшедшей гонкой, окончательно потерявший контроль над собой, над своими чувствами и поступками, сейчас Шадов не снял бы ноги с педали газа, даже если бы на дороге перед ним оказались люди.
