Но только один человек встал на пути почти неуправляемой машины. Странным образом, непонятно откуда появившись, перед вездеходом возник Шагабан. Облаченный в свой пестрый балахон, он стоял посередине улочки, одной рукой опираясь на толстый посох с загнутым концом, другую выставив ладонью вперед, навстречу стремительно надвигающейся машине.
Вездеход, кашлянув внезапно заглохшим мотором, замер в метре от старого тампера.
Чертыхнувшись, Шадов выпрыгнул из машины и, подбежав к неподвижно стоящему старику, вцепился пальцами в его одежду из лоскутов возле самого горла.
– Что с нами стало, Шагабан? Отвечай! Что вы с нами сделали? – заорал он.
Подоспевшие тамперы схватили Шадова за руки, с трудом оторвали их от Шагабана и, завернув за спину, заставили его упасть на колени и уткнуться лбом в серую дорожную пыль. Скрипнув зубами от боли и ненависти, Шадов глухо зарычал и сделал попытку вырваться. Тамперы, навалившись сверху, сильнее прижали его к земле.
– Это оройн, – услышал Шадов у себя над головой голос одного из державших его тамперов. – Его следует убить.
Шагабан, взяв за волосы, приподнял голову Сергея и взглянул ему в глаза.
– Оро еще не до конца завладел его разумом, – сказал Шагабан. – Я попробую спасти его.
Изрыгающего угрозы и проклятия Шадова связали и оттащили в ближайший дом. Там его положили на кровать. Двое тамперов, навалившись сверху, прижали его тело к кровати, а третий ножом разжал крепко стиснутые зубы. Подошел Шагабан и тонкой струйкой стал вливать ему в рот густой, горький отвар, от которого немели язык и небо. Булькая, пуская пузыри, Шадов, чтобы не захлебнуться, вынужден был глотать текущую в горло жидкость. После нескольких глотков очертания комнаты поплыли у него перед глазами, по телу разлилась блаженная, теплая слабость, и он провалился в глубокое, похожее на смерть, беспамятство.
Когда Шадов пришел в себя, путы с него были сняты. Он лежал раздетый, укрытый одеялом на кровати в небольшой затемненной комнате. Под потолком плавали клубы ароматного дыма. Рядом с кроватью на стуле сидел Шагабан, куривший трубку с длинным, причудливо изогнутым мундштуком.
Шадов приподнялся на локте. Тело, казавшееся чужим, слушалось его с трудом.
Шагабан протянул ему большую глиняную кружку.
– Пей!
Шадов послушно выпил темно-красную, горькую жидкость, ту самую, что вливали в него силой. Горячая волна прошла по телу, перед глазами на мгновение вспыхнул яркий свет. Но сразу после этого Сергей почувствовал себя значительно лучше и сел на кровати.
– Давно я здесь? – спросил он.
– Третий день, – ответил Шагабан, посасывая костяной мундштук. – Теперь ты свободен от Оро. Можешь считать этот день вторым днем своего рождения.
– В таком случае, вы мой второй отец.
Шагабан чуть приподнял в улыбке уголки губ.
– Расскажи мне, что произошло на станции.
Слушая Шадова, Шагабан неторопливо выпускал из трубки клубы серого, прозрачного дыма.
– Случилось то, что должно было случиться, – скорбно склонив голову, произнес он после того, как Шадов закончил рассказ. – Я предупреждал вас о грозящей опасности, но вы не вняли.
– Но что все же произошло с нами?
– Виной всему Оро, ветер с побережья, несущий с собой безумие. Он будит зверя, спящего внутри каждого человека. Так происходит из года в год. Возможно, тебя не удовлетворяет такое объяснение, но другого я дать не могу.
– Я хочу вернуться на станцию и попытаться спасти тех, кто там остался.
– Это бессмысленно. Спасать уже некого. Там нет людей. Если кто и остался в живых, так только оройны. Мы убьем их, когда вернемся в долину.
– Неужели им никак нельзя помочь?
Шагабан отрицательно качнул головой.
– Но почему тогда выжил я?
– Ты поверил тому, что я рассказал про Оро, и это помогло тебе бороться с ним. Легче сражаться, когда знаешь, кто твой враг.
Через две недели Шадов вместе с тамперами спустился в долину.
В первый же день он в сопровождении группы воинов отправился на станцию.
На протяжении нескольких поколений тамперы покидали свой поселок на время Оро, и никто из молодых воинов никогда еще не видел живого оройна. С любопытством и долей страха ожидали они встречи с загадочным, полумифическим существом.
Переступив порог станции, они едва не задохнулись от сладковатой вони разлагающейся плоти. Шадов с пистолетом в руке шел впереди. Тамперы следовали за ним, сжимая в руках свое оружие.
По мере продвижения вперед по коридору жилого отсека вонь становилась все нестерпимее. Шадов прижал к лицу носовой платок, но и это не очень помогло.
В комнате Тонга они нашли раскиданные по полу кости с засохшими на них клочьями мышц и расколотый череп. В душевой лежал изуродованный гниющий труп, из груди и бедер которого были вырваны большие куски мяса. Шадов не без труда опознал в нем Зегеля. Еще один труп они обнаружили возле входа в лабораторный корпус. У него была оторвана голова. Сергей так и не смог определить, кому принадлежало это тело, Чемошу или Варту.
В ангаре стоял едкий, затхлый смрад нечистот. В углу была свалена большая куча ветоши и тряпья, пропитанная испражнениями. Вокруг нее валялись обглоданные кости.
– Логово оройна, – сказал один из тамперов.
Оглядываясь по сторонам, Шадов услышал странное, приглушенное ворчание, доносящееся откуда-то сверху. Подняв голову, он увидел на крыше бокса, возле которого они стояли, отвратительное человекоподобное существо. Совершенно голое, покрытое коростой и грязью, оно стояло на четвереньках, нервно перебирая передними конечностями. Грязные, всклокоченные волосы и торчащие во все стороны клочья бороды обрамляли звериную морду: горящие тупой ненавистью глаза, приплюснутый нос с подрагивающимися крыльями и хищно оскаленные зубы.
Шадов вскинул руку с пистолетом и, не целясь, выстрелил. Одновременно с выстрелом зверь бросился вниз. Он прыгнул на спину одному из тамперов, повалил на землю и попытался вцепиться своей жертве в шею. Но стоявший рядом тампер успел отбросить его, ударив тупым концом копья по ребрам. На визжащего зверя накинули сеть.
Опутанный сетью оройн с яростными воплями, переходящими то и дело в злобное рычание, принялся кататься по полу. Тамперы, держась на расстоянии, пытались прижать его выставленными вперед тупыми концами копий. Оройн сопротивлялся долго, но все-таки через какое-то время, обессилев, затих. Его туго перетянули веревками и вынесли из ангара.
Всю дорогу до селения Шадов с надеждой и ужасом всматривался в звериную морду оройна, пытающегося зубами перегрызть прочную сеть. С огромным трудом он находил в этой устрашающей пародии на человеческое лицо отдаленное сходство с Артуром Чемошем. И, как ни старался, не мог увидеть в воспаленно сверкающих, с коркой засохшего гноя на ресницах, глазах оройна хотя бы малейшие искорки мысли. Зверь, попавший в ловушку, жаждал лишь одного – вырваться на свободу и вцепится в горло своим врагам.
