Чем занять себя, пока Магазинер спит, – вот проблема. Будить я его не хотел, ему еще предстояло вынести тормозные перегрузки – с его-то весом и наверняка изношенным сердцем! Я не медик, но рассудил, что лишние часы пассивного отдыха ему никак не помешают. А если я ошибаюсь, ЦУП поправит.
Мешать пилотам – тоже последнее дело. Если бы им хотелось пообщаться с пассажирами, они бы зашли к нам сами. То бишь залетели. Вон он, командный отсек, рядом.
Можно было весь полет смотреть фильмы, содержанием фильмотеки корабля я уже поинтересовался и нашел, что она хороша. Тоже глупо: тратить время на ерунду в моем втором и, возможно, последнем космическом перелете! Фильмы можно смотреть и дома. Бывают такие часы, когда голова не варит, и лучше проводить их за каким-нибудь безобидным делом, чем срывать злость на каждом, кто подвернется под руку. Настасья очень обижалась, да и теперь, наверное, еще не привыкла к моим приступам бешенства, так что фильмы – это идея. Пусть легкомысленные, только чтоб не очень дурацкие. А подрастет Ванька – будем вместе с ним смотреть детские передачи и всяческие мультики…
Эх, подумал я самокритично. Мечтатель! Когда у меня по причине тупого состояния мозгов не идет работа, я ведь сначала облаю всех как следует, а уж потом устыжусь. Проклятый характер! Если в той жизни «дома все меня трепетали», как выразилось обо мне «наше всё», так что же – нужно продолжать в том же духе и в этой? Повторить то же самое если не до мелочей, то в основе?
Скучно, потому что перебор.
Теоретически можно было убить время за написанием чего-нибудь в блог. Разрешение на блог у меня имелось, а вот самого блога не было. И незачем. Все равно у меня никогда не было и не будет времени вести его и заниматься всякой прочей ерундой. Ведь такие часы, как сейчас, – редчайшее исключение…
Магазинер часто задышал, засопел и проснулся. Поморгал очумело, поводил глазами по сторонам, увидел меня, парящего посреди отсека, сказал «доброе утро», расстегнул ремни, воспарил и поплыл к санузлу на манер дирижабля. Было слышно, как заработал насос.
Вскоре Магазинер появился, вытирая руки мокрой салфеткой. Скомкал ее, огляделся, нашел мусороприемник. Я терпеливо ждал. Он начал сам, но не так, как я ожидал:
– А не позавтракать ли нам? Как вы полагаете?
– Позже, – отрезал я.
Он поглядел на меня с веселым любопытством и поскучнел, уяснив, что избежать серьезного разговора натощак не удастся.
– Догадываюсь, Фрол Ионович, что у вас накопилось достаточное количество вопросов ко мне. Я прав?
– Достаточное? – Даже самый толстокожий бегемот уловил бы мою иронию. – Вы очень сдержанны в дефинициях, Моше Хаимович. Достаточное для чего? Чтобы переполниться и лопнуть? Тогда недостаточное. Зато более чем достаточное для того, чтобы потребовать ответов немедленно. Прямо-таки критическое количество… Я правильно понял, что ваш вопрос подразумевает готовность удовлетворить мое любопытство?
Он кивнул:
– Что ж, кое-что вы имеете право знать. Спрашивайте.
Мне не терпелось сразу огорошить его, и все же я решил начать с самого начала. Сплошь и рядом вредно показывать собеседнику, который вдобавок много влиятельнее тебя, что ты знаешь уже достаточно много, а еще о большем догадываешься.
– Как вы оказались на Луне?
– Прилетел. – Магазинер улыбнулся. – Внеочередным рейсом.
– И кто же тот эскулап, что подписал вам разрешение на космический полет? Извините, но по физическому состоянию вы никак…
– Никто не подписывал, – весело ответил он. – Медицина осталась при своем мнении, а я – при своем. В конце концов, лететь мне, а не им.
Не могу сказать, что сказанное сразу и с удобством улеглось в моей голове. Я-то наивно полагал, что слово космической медицины в вопросе допуска к полетам – решающее и вето ее непреодолимо. Пусть требования к физической форме космонавтов, особенно пассажиров, совсем не те, что сто лет назад, в начале космической эры, однако еще и сейчас нет ничего безжалостнее предстартовой медкомиссии.
– Я не господь бог, – пояснил Магазинер. – Я всего лишь заместитель начальника триста тридцать четвертого отдела.
– То есть Николя Карона?
– Истинно так.
– И давно?
– Хм, – сказал он. – Порядочно. Так что, если мне надо в космос, я там буду, хотя и под личную ответственность. Еще вопросы?
– Как вы оказались в группе Сорокина?
– Странный вопрос, – ухмыльнулся он. – Как я мог не оказаться в ней? Хотя мог и не я… Мог кто-нибудь другой из отдела, способный на элементарную мыслительную деятельность. После Васюганского астероида руководство Северо-Евразийского отсека от большого огорчения проявило довольно наивную инициативу: приказало генералу Марченко создать рабочую группу по изучению проблемы. Руководство действовало в пределах своей компетенции, хоть и было в общих чертах осведомлено о том, что данной проблемой занимаются на существенно более высоком уровне. Мы не мешали. Более того, устроили так, что в группу Сорокина попал сотрудник отдела…
– Заместитель начальника, – напомнил я.
– Так уж получилось. Если хотите знать, я вызвался сам. Видите ли, эффективность усилий разных доморощенных спецов, по сути дела дилетантов, обычно довольно низка, но иногда случается чудо. Редко, правда. Хотя деятельность дилетантов в таких областях, как наша, все равно полезна: они ведь не заморочены устоявшимися представлениями, они, по сути, начинают с нуля и могут увидеть то, чего не увидели мы, могут повернуть проблему и посмотреть на нее под иным углом зрения… В случае с группой Сорокина этого не случилось. Единственная польза от нее – та, что мы нашли вас. У вас неплохая голова, Фрол Ионович.
– Всего-то?
– Не будем препираться, у вас хорошая голова. Такое определение устроит вас больше?
– Мерси, – буркнул я. – Данке шён. Аригато.
– И тем не менее вы упорно открывали одну Америку за другой, – безжалостно продолжил Магазинер. – Вы делали это быстро, тут надо отдать вам должное. Но если суммировать то новое, что вы привнесли в алиенологию, то получится совсем немного – штришок здесь, штришок там… Мы взяли вас в отдел не за ваши заслуги, а рассчитывая на вашу голову в дальнейшем.
– Так вы охотник за головами?
Магазинер пристально взглянул мне в глаза.
– Хамить не надо, ладно?
– Ладно, – согласился я, зная, что наш разговор еще далеко не окончен. – Просто не люблю, когда меня разыгрывают втемную.
– А кто любит? Я люблю? Думаете, мне это понравилось, когда… Но я реагировал спокойнее и конструктивнее. Ваш темперамент – ваш злейший враг, Фрол Ионович. А что надо делать с врагами?
– Понял, понял, – пробормотал я. – Приношу извинения. Каюсь.
– Лжете, – с удовольствием сказал Магазинер. – Лапшу вешаете, чтобы я размяк. Ничего вы не каетесь. Нет у вас такой привычки. Ваш тип – атакующий слон, а слоны, знаете ли, не каются… Ну ладно. Есть еще вопросы?
Хоть не носорог, подумал я. Слон – это как-то менее обидно. Животное головастое, умное, и если уж атакует, значит, достали…
А вслух сказал:
– Для чего вы прилетели на Луну? Ради Семигранника или меня?
Он пожал плечами:
– Не понимаю, почему одно дело должно быть помехой для другого. И ради Семигранника, и ради вас.
– Но Семигранник был, конечно, важнее?
– Как вы догадались? – пошутил он.
– Об этом позже. Вам знакомо устройство этого корабля?
– Ну, скажем так, в общих чертах. Думаю, вы знаете о корабле примерно столько же, сколько я. Что вы задумали?
– Ничего смертельного, – успокоил я его, – только конфиденциальную беседу. Земля или экипаж могут нас слушать?
– Зачем? – спросил он, поразмыслив немного. – Хотя теоретически, повторяю, теоретически это возможно. Знаете, сеансы связи и телеметрия это одно, а полный контроль… кто знает?
– Не слетать ли нам в грузовой отсек? – предложил я. – Полагаю, там-то микрофонов нет.
– Вы думаете? – спросил Магазинер, однако поплыл за мной. Приятно и удобно быть пассажиром. Будь мы членами экипажа, нам пришлось бы перед конфиденцией пообрывать с себя уйму датчиков.
Крышка люка не воспротивилась первой же моей попытке открыть ее и даже не подумала запросить код доступа. Самая обыкновенная, очень порядочная круглая крышка на петлях. Какие секреты могут быть в грузовом отсеке, от кого их прятать?
Но секреты были. Меня ждал сюрприз: все три «паука» были тут, среди прочего принайтовленного к полу и переборкам «железа». Их даже не попытались замаскировать, следовательно, не видели большой беды в том, что я могу увидеть их. Или, во всяком случае, считались с такой возможностью. Интересно!
Я изобразил большее удивление, чем испытал:
– Это как понять?!
– Что вас удивляет? – пробубнил из-за моей спины Магазинер. – Полевые испытания изделия признаны не вполне успешными, техника отправляется изготовителю на доработку. Хотите видеть официальное заключение и прочие бумаги?
