— Они смотались, — прохрипел Род.
— Естественно. Раз ты им оказался не по зубам, значит тебя следует бояться.
— Да-а-а, — выдохнул Род. Он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, запрокинул голову и недобро усмехнулся.
— Ну что, привидения! Поняли, наконец, кто здесь босс?
Некоторое время он стоял, вслушиваясь в раскаты эха, угасающего вдали среди пустых коридоров. Его зычный голос звучал здесь очень даже солидно.
Откуда-то из непроглядной тьмы раздался жуткий замогильный стон:
— Уходи, смертный. Не тревожь нас в наших склепах. Мы, обитатели древних холодных коридоров, никому не желаем зла.
— Если не считать тех, кто приходит сюда, — отрезал Род. — Их вы просто убиваете, да и меня чуть не прикончили, придавив тяжким бременем страха.
— Редко происходит сие, — простонал дух, — крайне редко. Сюда заходят лишь безумцы и глупцы.
— Даже если бы вы убили в своих коридорах лишь одного единственного человека, это и то было бы слишком много! — не унимался Род.
— Разве ты не стал бы убивать, защищая свой дом, Человек?
— Какие у тебя могут быть права на эти коридоры? — фыркнул Род. Внезапно перед Родом вырос призрак и навис над ним.
— Некогда меня звали Горацио, первый герцог Логайрский, — в гневе прогремел он. — И этот замок построил никто иной, как я! Неужели у меня нет прав хотя бы на эти жалкие промозглые коридоры?
У Рода вдруг засосало под ложечкой, и он отступил на шаг. Но затем стиснул зубы и вернулся на прежнее место.
— Веский довод, — признал он. — И эти владения, как ни крути, по закону твои. Но скольких тебе пришлось убить, чтобы вновь обрести их?
— Ни единого человека. — Дух, казалось, был этим крайне разочарован. — Все в страхе бежали.
Род кивнул, по-иному взглянув на призрака. Несомненно, Горацио попусту не убивал, но если уж приходилось, он делал это с явным удовольствием...
— Я не хочу причинять тебе вреда, Горацио, — Род вдруг сардонически усмехнулся. — Да и что я могу с тобой сделать, если даже захочу?
Дух вскинул голову, уставившись на Рода пустыми глазницами.
— Разве ты не знаешь, смертный?
— Духам, как и всем сверхъестественным существам, поспешно произнес у него за ухом голос Векса, — можно причинить боль хладным железом или серебром, в общем, любым металлом, обладающим хорошей проводимостью, хотя золото из-за его дороговизны в этих целях практически не используется.
Призрак продолжал наступать на Рода. Тот сделал шаг назад и вытащил кинжал.
— А ну-ка, стой, — рявкнул он. — Помнишь о хладном железе?
— К тому же, — прошептал Векс, — ты знаешь секрет их силы и можешь привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
— К тому же, — сказал Род, — я знаю ваш секрет и могу привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
Дух замер, уголки его рта опустились.
— А я-то подумал, раз ты сказал, что не знаешь...
— Теперь знаю. И, будь любезен, сделай-ка шаг назад.
Дух нехотя отступил, простонав:
— Что за призрак стоит рядом с тобой и дает тебе советы?
Род осклабился в усмешке.
— Черный конь, сделанный из хладного железа. Он стоит в конюшне замка, но может разговаривать со мной.
— Этот конь-призрак предал мир духов! — взревел Горацио.
— Нет, — мрачно покачал головой Род. — Он совсем не призрак. Разве я не сказал, что конь сделан из хладного железа?
Дух замотал головой.
— Быть такого не может.
Род вздохнул.
— «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио»* [38]. Но это так, к слову. Для тебя имеет значение лишь то, что я не собираюсь причинять вам какой либо вред. Я просто кое-что здесь ищу. Я найду это и уйду. Хорошо?
— Ты же хозяин. Зачем ты спрашиваешь нас? — с горечью сказал дух.
— Из вежливости, — объяснил Род. И тут в его мозгу мелькнула едва уловимая мысль. — Да, кстати, я менестрель...
У духа отвисла челюсть. Затем он кинулся к Роду с распростертыми объятиями.
— Музыка! О, чарующие звуки музыки! Сыграй нам, Человек, и мы — в твоем полном распоряжении!
— Секундочку, — поднял руку Род. — Горацио Логайр, ты построил эти коридоры, и посему я прошу тебя поклясться, что я могу беспрепятственно ходить по ним. Дозволь мне это, и я сыграю для вас.
— Ты можешь ходить, где захочешь! — взревел дух. — Только сыграй нам. Человек!
Чистая работа, подумал Род. Ловко же я спас его авторитет.
В конце концов, зачем наживать себе лишних врагов?
Он поднял глаза, содрогнулся и в ужасе уставился на окружавшую его сплошную стену духов, стоявших, по меньшей мере, в три ряда и смотревших на него так, как умирающие от голода глядят на блюдо со спагетти.
С трудом сглотнув, Род снял с плеча лютню, вознеся при этом безмолвную хвалу Господу за то, что не оставил ее на сеновале.
Он коснулся струн, и по рядам духов прокатился стон экстаза, похожий на принесенный полуночным ветром звон далеких погребальных колоколов. Тут до Рода дошло, что сейчас самый подходящий момент для заключения сделки.
— Эй, лорд Горацио, не расскажешь ли ты мне за две песни, где находятся тайные ходы?
— Да, да! — нетерпеливо проговорил дух. — Замок, мой домен — все, чем я владею, — твое! Хоть целое королевство, если пожелаешь! Только сыграй нам, Человек! Мы уже тысячу лет не слышали звуков человеческой музыки! Сыграй, и весь мир будет у твоих ног!
Пальцы Рода прошлись по струнам, и духи задрожали, словно школьница во время первого поцелуя.
Он сыграл им «Зеленые рукава» и «Пьяный матрос» — самые древние из известных ему песен. Затем он, исполнив «Полдень призрака» и «Несчастная мисс Бейль», собрался вдарить «Призрачные всадники в небесах», но тут до него дошло, что привидениям вряд ли нравятся песни о духах. В конце концов, смертные рассказывают истории о привидениях ради бегства от действительности, следовательно, по аналогии, духам хочется услышать песни о скучной, обыденной жизни, о чем-то мирном и утешающем, навевающем воспоминания о зеленых лугах и журчащих ручейках, о мычащем стаде, медленно разворачивающемся в подветренную сторону.
Поэтому Род сыграл им все, что смог вспомнить из Шестой симфонии Бетховена, хотя ирландская лютня не слишком подходила для этого.
И вот последние аккорды стихли среди пустынных коридоров. Мгновение духи потрясение молчали, затем по их рядам пробежал вздох благодарности и удовлетворения.
Рядом с Родом обычно зычный голос Горацио Логайра тихо произнес:
— Воистину, чарующее пение, — потом робко, — спой нам еще одну, Человек.
Род печально улыбнулся и покачал головой.
— Часы ночи летят быстро, милорд. А мне так много нужно успеть сделать до рассвета. Обещаю, что следующей ночью я приду и сыграю для вас снова, но сейчас мне пора идти.
