Не вспомнил и на следующий день, и в среду – покупатель ринулся косяком, и Митяй вертелся как белка в колесе, то и дело телефонируя Степанычу о грядущих подвозах. Торговля, как говорят рыночные аборигены, пошла, иногда такое бывает, чаще всего – перед праздниками, но случается, что и на ровном месте, как сейчас. Митяй ничуть не возражал, поскольку за хорошие продажи ему полагалась премия, а кто ж будет возражать против премии?
В общем, день за днем, неделя за неделей новые события и впечатления пластовались в памяти Митяя поверх того случая, и о необычном смартфоне он и сам не думал, и никому не рассказывал. Митяй не забыл, нет – просто сами мысли к нему не возвращались, а напомнить было некому.
Однако ближе к зиме все-таки вспомнил. И опять всё произошло у него на точке и снова в конце рабочей недели, только на этот раз в штатную пятницу, а не днем раньше. Продав очередной китаефон счастливому юнцу лет двенадцати, Митяй полез записывать уход товара в специальную тетрадочку, которую заставлял вести Степаныч. Касса кассой, говорил шеф, а бумага надежнее. Митяй так не считал и гораздо охотнее вел бы учет продаж на компе, но с начальством особо не поспоришь. Вот и приходилось упражняться в постепенно отмирающем искусстве писания от руки.
Он накорябал модель проданного мобильника, указал цену и собрался уже было закрыть тетрадь, но что-то его остановило. Сегодняшняя запись сопровождалась каким-то непривычным ощущением, неуловимым, но несомненным. Митяй надолго задумался и наконец сообразил: в тетради сегодня не та ручка, к которой он привык – не дешевый одноразовый «Bic» оранжевого цвета с синим колпачком, а что-то на вид куда более солидное, чуть ли не «Паркер».
Митяй взял авторучку и поднес к лицу, разглядывая. Черная, с блестящей кнопкой на одном торце и аккуратным конусом писчего стержня на другом. Зачем-то Митяй пару раз нажал на кнопку – с еле слышным щелчком конус сначала спрятался, а потом снова показался. В общем, ручка была хоть и незнакомой, но особенно ничем не примечательной, если не считать несомненную дороговизну. Однако Митяй не мог остановиться и зачем-то решил раскрутить ее. Зачем – он и сам не мог толком объяснить. Поглядеть на писчий стержень? Полюбоваться пружинкой?
Но с первого раза раскрутить ручку ему не удалось, завинчена была на удивление плотно. Тогда Митяй крякнул, сжал ее обеими руками и изо всех сил попытался сдвинуть резьбу с места. Вместо этого ручка просто сломалась.
– Тьфу ты, – в сердцах буркнул Митяй и осекся.
В ручке не было никакого стержня. Она вообще была словно монолитная, и место слома слабо серебрилось в свете энергосберегающей лампы. Внутренняя структура ручки напоминала опять же силумин или другой какой-нибудь материал, в котором отчетливо выделяются крупинки.
У Митяя враз пересохло в горле, хотя он не понимал – почему.
Почти не сомневаясь в результате, Митяй взял две половинки сломанной ручки и прижал друг к другу местами слома. Прижал, подержал так секунд пять-шесть. Потом присмотрелся.
Ручка «склеилась» – на ней не осталось ни царапинки и выглядела она так, словно никто и никогда ее не ломал.
Митяй опасливо пощелкал кнопкой на торце: головка писчего стержня исправно то показывалась, то пряталась. И писала ручка как и прежде – тоненькой темно-синей линией, аккуратной и однородной.
– Елки-палки, – прошептал Митяй и вдруг заметил, что напротив его точки у прилавка Юрки Денежкина стоит человек и пристально глядит через проход на него, Митяя, а вовсе не на прилавок Юрки, что было бы куда логичнее, да и просто естественнее.
Человек был высокий и худой; одет в черный костюм, белую рубашку, черный галстук, черные штиблеты и вдобавок он носил круглые солнцезащитные очки в тонкой металлической оправе.
Это поздней осенью-то солнцезащитные очки!
Митяя аж передернуло.
Человек вдруг отвернулся и торопливо зашагал вдоль ряда прочь. У Митяя немного отлегло от сердца, хотя он не смог бы объяснить – что такого страшного было в этом человеке в черном.
Из-за перегородки высунулся Дуст и задумчиво поглядел сначала на Митяя, а потом на удаляющегося незнакомца.
– Это чё еще за агент Смит? – спросил он негромко.
– Не зна… – выдавил Митяй и закашлялся. – Не знаю.
Ненормальную ручку он всё еще держал в правой руке.
– Слушай, Дуст, – обратился он к соседу. – Заползай-ка ко мне на минутку.
Дуст тут же исчез за перегородкой, а спустя пару секунд показался из-под прилавка и выбрался в проход. Подошел к месту Митяя и поднырнул под его прилавок.
– Чего стряслось? – поинтересовался он с ленцой.
– Гляди, – сказал Митяй со значением и показал ему ручку.
Пощелкал кнопкой, нарисовал на клочке бумаги чертика, а потом взял ее обеими руками и вполне сознательно, с хорошо видимым усилием переломил пополам.
– Полюбуйся. Никакого стержня, никакой пружины, только крупинки эти серебристые. Видишь?
– Вижу, – подтвердил Дуст на удивление спокойно.
– Смотри дальше, – Митяй составил обломки. Ручка исправно «склеилась». – Вот. Опять целая. Опять работает. Опять пишет.
Щелчком он выдвинул конус писчего стержня, которого на самом деле не было, и нарисовал второго чертика рядом с первым.
– Никаких следов поломки, заметь. Как будто я ее и не ломал.
– Интересненько, – буркнул Дуст, как показалось Митяю – не особенно удивившись. – А теперь давай ко мне заглянем, тоже кое-чего покажу.
У Митяя сразу возникли нехорошие подозрения, которые, увы, позже оправдались.
Дуст показал ему ноутбук. Первым делом раскрыл и врубил – загрузилась «винда», семерка.
– С виду ноут как ноут, – заговорил Дуст, коснувшись кнопки выключения. Винда штатно финишировала, и экран погас. – Мне его принесли под замену винта. Только я не смог ничего заменить.
Дуст закрыл крышку и перевернул ноутбук днищем вверх.
– Он неразборной, приглядись, у него даже крепежных винтиков нет. И не склеен, я долго изучал. Ломать, правда, не решился. Поэтому я не знаю, что у него внутри. Но… догадываюсь.
Митяй присмотрелся – да, на днище ноутбука не нашлось ни одного винта, хотя обычно их насчитывалось с десяток, а то и больше. Даже места под них не выделялись ни углублениями, ни разметкой, ни как либо еще. И непохоже было, чтобы корпус ноутбука склеивали или соединяли какими-нибудь внутренними защелками. Корпус был монолитным, без линии стыка по торцам.
– Фигня какая-то, – пробормотал Митяй озадаченно, а потом навалился грудью на прилавок и зачем-то выглянул в проход.
