– Фигня какая-то, – пробормотал Митяй озадаченно, а потом навалился грудью на прилавок и зачем-то выглянул в проход.
Человек в черном стоял неподалеку и смотрел в сторону Дустовой точки.
Выглянувшего Митяя он заметил, но не прореагировал никак, просто продолжал стоять и смотреть.
Митяй непроизвольно втянул голову в плечи и спрятался в глубину точки, для чего ему пришлось немного присесть. Дуст с удивлением воззрился на Митяя, поскольку сидел и прилавок заслонял ему практически весь проход.
– Там снова этот… Агент Смит…
Дуст привстал и, по-птичьи вытянув шею, пригляделся.
– Чё-то не вижу никого, – произнес он с сомнением.
Митяй тоже выглянул, и, надо признаться, для этого ему пришлось сначала поискать в себе решимости. Странное дело: человек в черном действительно исчез, во всяком случае у точки Денежкина его уже не было. Митяй вторично прилег на прилавок и украдкой поглядел вправо-влево, вдоль ряда.
Так и есть: таинственный наблюдатель за неправильными предметами никуда не исчезал, а, как и в первый раз, всего лишь отступил. Он дошел до поперечного прохода между рядами, свернул за угол и там сразу остановился, причем то и дело из-за угла выглядывал.
– Даже не прячется, гад, – буркнул Дуст неодобрительно. – Охране его сдать, что ли?
– А что ты ему предъявишь, что охране скажешь? – тоскливо протянул Митяй. – Одет, мол, не по сезону? Темные очки носит? Так это на рынке не запрещено…
Заметив, что за ним наблюдают, человек в черном прекратил выглядывать из-за угла и затаился.
Митяй глянул на часы (в телефоне, конечно, наручных он сроду не носил) – до закрытия рынка оставалось минут двадцать.
Тем временем Дуст внимательно осмотрел авторучку, понюхал даже – разве что на зуб не стал пробовать.
– Выглядит как ручка, – проворчал он. – Весит как ручка. Пишет как ручка. Что тогда это, если не ручка?
– Ты у меня спрашиваешь? – иронически отозвался Митяй, но развить мысль не успел: к его точке подошли покупатели, пришлось быстренько вернуться к себе и обслужить.
Покупатели случились дотошные до занудства, пока выбирали-смотрели-проверяли-расплачивались-записывали – двадцать минут истекли совершенно неощутимо. С облегчением глянув покупателям в спину, Митяй удовлетворенно вздохнул и заметил, что точка Юрки Денежкина уже закрыта. Дуст возился с ролетами – опускал как раз.
Свернувшись и закрывшись, Митяй подошел к поджидавшему невдалеке Дусту.
– Ты ее оставил или с собой? – спросил он.
– Кого? – не понял сразу Митяй.
– Ну, ручку эту ненормальную.
– А… Не-е, оставил в сейфе, в талмуде. А что?
Дуст отчего-то втянул голову в плечи и неопределенно протянул:
– Да так, ничего…
Они как раз подходили к выходу из павильона.
– По пивку? – предложил Дуст не очень уверенно.
– Не-е, меня предки на сегодня ангажировали, мебель двигать затеяли, – вздохнул Митяй. – Чё им неймется, не пойму, лет десять простояла – всех устраивало, а тут вдруг разонравилось. Но не откажешь же…
– Это да, – вздохнул Дуст. – Ну, бывай тогда.
Он свернул налево, к метро, а Митяй побрел к остановке, где с равным успехом можно было сесть на трамвай, автобус или маршрутку – что первое придет. Удобнее всего был трамвай, чаще всего ходили маршрутки.
Пришел автобус. Митяй вошел и уселся в дальнем от дверей уголке самого заднего ряда сидений.
Примерно на половине пути к конечной, где ему предстояло выйти, когда автобус притормозил на очередном светофоре, Митяй, внезапно похолодев, увидел на противоположной стороне улицы человека в черном. Он неподвижно стоял у края тротуара, хотя пешеходам горел зеленый, и вроде бы смотрел на автобус, в котором ехал Митяй.
В голове внезапно, словно видеоролик, мелькнул следующий сюжет: человек в черном, спохватившись, быстро перебегает дорогу на мигающий зеленый, на бегу подавая знак водителю, и сердобольный шоферюга открывает переднюю дверь. Едва человек в черном вскакивает в автобус, тот трогается. Человек в черном медленно проходит по практически пустому салону в хвост автобуса, туда, где в уголке сидит Митяй, оцепеневший и одинокий.
Автобус тронулся, Митяй встрепенулся, отгоняя неожиданное наваждение. В реальности человек в черном по-прежнему стоял на тротуаре у светофора, но теперь Митяй отчетливо разглядел, как его лицо поворачивается вслед за уходящим автобусом.
Лишь на следующем светофоре Митяй медленно полез в задний карман джинсов за носовым платком – чтобы утереть лоб от выступившей холодной испарины.
До конечной он доехал как на иголках, то и дело зыркая в окно, но ни из автобуса, ни по пути к родительской квартире никого в черном костюме и очках больше не увидел.
В квартире детства и юности он сначала немного расслабился (морально), а потом напрягся (физически). Мама затеяла воистину глобальную перестановку, тяжеленные шкафы пришлось не просто двигать, а перетаскивать из комнаты в комнату. Хорошо, соседи помогли – слегка постаревшие приятели отца и их давно возмужавшие, а теперь начавшие нагуливать животики и поблескивать нарождающимися лысинами сыновья, соратники Митяя по детским шалостям и подростковым выходкам.
И он снова отвлекся, тем более, что за актом перетасовки мебели последовал вполне русский ужин для хорошо поработавших и очень довольных собой мужчин, которые, вдобавок, знают друг друга даже не годы, а десятки лет. Да и готовила мама Митяя превосходно: хочешь – пальчики облизывай, хочешь – язык глотай.
Домой Митяй вернулся слегка навеселе, удачно подъехав разделяющие отцовскую квартиру и квартиру его покойного брата две остановки на дребезжащем трамвайчике. О человеке в черном Митяй вскользь подумал, но за стеклами было темно и моросно, никого не разглядишь, а алкоголь в крови придал храбрости для короткого забега от остановки до подъезда. Дома Митяй переоделся и рухнул на диван перед телевизором.
По ТВЦ показывали «Man in Black».
* * *
Теперь Митяй стал иногда натыкаться на людей в черных костюмах и затененных очках с тонкой оправой. В самых неожиданных местах: в метро на встречном эскалаторе, в салоне обгоняющего автомобиля, когда сам Митяй ехал в маршрутке, в людных торговых центрах, чаще всего в такой обстановке, когда мгновенный контакт был заведомо невозможен. К примеру, как-то поднимался Митяй в прозрачном лифте с минус второго этажа на плюс третий и на нулевом сквозь подсвеченный пластик узрел соглядатая на узкой площадке перед лифтами.
Поначалу Митяй пугался и как можно быстрее покидал место невольного столкновения – на ближайшей остановке выходил из маршрутки, торопился уехать на любом поезде в метро, даже если первым приходил тот, который ехал в противоположную сторону. Но люди в черном ни разу не пытались заговорить с ним – просто наблюдали, молча и издалека. К тому же, поразмыслив, Митяй справедливо решил, что не все из них так уж похожи на самого первого, с радиорынка. Мало ли в метро людей, носящих черные костюмы? И из них некоторые вполне могут носить еще и очки-хамелеоны, темнеющие при ярком освещении. Собственно, на одетых подобным образом людей Митяй натыкался всегда, просто раньше не было повода обращать на них внимание.
