— Ха-ха.
Они вышли через парадную дверь. Себастьян предложил мисс Фрост опереться на его руку. На них обрушились мириады микроскопических капель. Она легонько держала его за руку. Они пошли по улицам, на которых жили представители среднего класса. Через окна можно было разглядеть их уютные квартиры. С сухими креслами. Себастьян насвистывал какую-то мелодию.
Задворками, мимо незастроенных участков, мимо побеленных стен домов бедняков с покатыми крышами, крытыми лоснящимся шифером. Темные кривые улочки. Кудахтанье кур.
«Три глаза» оказалось теплым и уютным заведением. Они уселись на узкой, твердой скамье. Звонок. Появляется чья-то голова. Доброго вам вечера, сэр. А вот и напитки. Мисс Фрост выпила стакан портера.
— Что заставило вас приехать в Дублин?
— Я хотела работать медсестрой.
— И издеваться над горемыками.
— Но я бросила эту работу.
— Почему?
— Мне не очень-то нравилось, и я не ладила с другими девушками. И платили мало.
— А потом?
— Я стала работать в Дублинской Страховой Компании. Но и там мне не понравилось. Тогда я уехала в Англию. Но в конторе, где я устроилась, оказался человек, которого я невзлюбила. Мы не могли найти с ним общий язык.
— Почему?
— Он был слишком высокого мнения о себе. И, кроме того, был моим начальником.
— Понимаю.
— Я не собиралась доставлять ему удовольствие.
— И поступили правильно. А теперь скажите, мисс Фрост, сколько вам лет?
— О, мистер Дэнджерфилд, я не могу вам сказать.
— Ну, пожалуйста, мисс Фрост.
— Нет, нет, просто не могу.
— Мисс Фрост, я ваш друг. Помните это. Друг. Вы можете говорить со мной совершенно откровенно. И уж конечно, о том, что касается вашего возраста. И так, сколько вам лет?
Себастьян протянул руку и прикрыл ручку мисс Фрост, лежавшую на ее колене, своей ладонью. Утешение в огорчении.
— О мистер Дэнджерфилд, мне уже тридцать четыре.
— Отличный возраст, самый лучший.
— Откуда вам это известно?
— Мисс Фрост, иногда я чувствую себя на пятьдесят три года. Иногда, правда, очень редко, я ощущаю себя двадцатилетним. Как, например, в последнее время. Вам никогда вторник не казался субботой? А как вам понравилась бы неделя из одних пятниц? Недавно мне было семьдесят. Но я припоминаю, что тридцать четыре года — это очень хороший возраст. Вы не будете возражать, если я пропущу еще стаканчик?
— Вовсе нет, пожалуйста.
— А теперь, мисс Фрост, перейдем к самому главному. Чего вы хотите? Чего вы хотите от жизни?
— О Господи, что за вопрос?
— Ответьте мне, пожалуйста. Только правду, мисс Фрост.
— Этот вопрос предполагает весьма пространный ответ. От жизни я хочу очень многого. И, разумеется, как я уже говорила, мне нужен собственный магазин.
— Значит вам нужны деньги, мисс Фрост. Вы стремитесь к деньгам.
— Я бы так не сказала.
— Но вам они нужны, не правда ли?
— Но ведь люди трудятся и для спасения своей души, мистер Дэнджерфилд.
— Люди втираются в доверие к Господу. Думают, он чем-то может им помочь. Ладно, мисс Фрост, а теперь скажите мне, о чем вы думаете, когда только встаете с постели?
Мисс Фрост вращает в руках бокал и рассматривает его.
— Я просто собираюсь на работу.
Мисс Фрост хихикнула и сказала, что ей пора, потому что завтра утром рано вставать. Себастьян купил бутылку «Бэби Паверз». Затолкал ее себе в карман. Постучал в дверцу, чтобы бармен налил ему на посошок. Обняв мисс Фрост за плечи, он направил ее, милый корабль, к двери. Держи штурвал по курсу, милочка.
Снова в доме.
— Мистер Дэнджерфилд, если хотите, я приготовлю кофе. Я сегодня купила немножко.
— Знаете, мисс Фрост, вы станете кому-то замечательной женой.
— О мистер Дэнджерфилд.
— Обязательно.
— Хи-хи-хи.
Мисс Фрост хозяйничает на кухне. Себастьян развалился в кресле, откидывает спинку назад и наливает себе стаканчик. Жесткость — это не то слово, Мэрион. Я приложил все зависящие от меня усилия, чтобы сохранить нашу семью. Разумеется, обстоятельства не были идеальными, но я старался обратить их нам на пользу. Но ведь нужно бывать и на людях. Я человек. Но мисс Фрост очень добра ко мне. И как она суетится возле плиты. И контуры ее седалища отнюдь не дурны, к тому же у нее славные, крепкие ножки в коричневых ботинках. Руки, конечно, тяжеловаты, но это ничего. Тяжелые руки навевают грусть. Нет, сложена мисс Фрост неплохо. Ласковая и моложавая. Только посмотреть на все ее изгибы, выпуклости, вогнутости и пальчики. Скорей бы на все это поглазеть, приласкать, да и тебе будет хорошо. Мне нужен покой и хороший отдых, чтобы кое-как перебиться те несколько недель, оставшихся до того момента, когда я невероятно разбогатею.
— Мисс Фрост, позвольте налить вам несколько капель.
— Только совсем чуть-чуть.
— Мне очень приятно находиться в вашем обществе, мисс Фрост.
Лицо ее покраснело. Мисс Фрост отвернулась.
— Я действительно так думаю, мисс Фрост.
— Мне здесь нравится.
— Я должен принести свои извинения за то беспокойство, которое мы вам доставили.
— Ничего страшного.
— Я действительно не хотел вас огорчать.
— Я всем довольна. В самом деле, мистер Дэнджерфилд. Это самый приятный дом из тех, в которых мне доводилось жить. Здесь так мило и свободно.
— Это и в самом деле так, мисс Фрост.
— Мне нравится, когда все легко и просто.
— Я согласен. Так и должно быть. Свободно и легко. Легко и свободно. И мне тоже так нравится. Не люблю ничего, что меня связывает.
— И я так думаю.
Мисс Фрост принесла кофейник и блюдце с печеньем. Они улыбались друг другу через стол.
— Все время происходят какие-нибудь неприятности, не правда ли? Но мы еще увидим лучшие дни. Как известно, у каждой медали — две стороны. Вы мне нравитесь, мисс Фрост.
— И вы мне тоже нравитесь.
Передает печенье Себастьяну. Он взял четыре штуки. Мисс Фрост размешивает сахар. Они стараются не смотреть друг другу в глаза. Ох уж эти глаза!
Да, глаза.
Нет, глаза.
И что они
Видят?
Некоторые, говорят, счастье,
Другие — беду.
О, глаза.
Ох, глаза.
Глаза.
— Мисс Фрост?
— Да?
— Я хочу вам что-то откровенно сказать, но только, пожалуйста, поймите меня правильно.
— Я вас слушаю, мистер Дэнджерфилд.
— Позвольте мне провести ночь в вашей спальне.
