— Позвольте мне провести ночь в вашей спальне.
Наступила тишина. Мисс Фрост чуть-чуть покраснела. И опустила глаза, словно рассматривала чашку с кофе. Себастьян продолжал говорить в дружеском и в то же время деловом тоне.
— Поймите меня правильно, мисс Фрост. Я постелю на пол матрац. Со мной происходит что-то странное. Я так переволновался, что вряд ли смогу заснуть в одиночестве. Вы же не будете против? Я понимаю, что это немного странно, но, черт побери, я не хочу от вас ничего скрывать.
— О нет, мистер Дэнджерфилд, в этом нет ничего странного. Я понимаю, как вы сейчас себя чувствуете. И не возражаю. И понимаю, что вы имеете в виду.
— Это весьма благородно с вашей стороны, мисс Фрост. Принимать все таким, как оно есть.
— Но вы уверены, что вам будет удобно? Я, например, привыкла спать на полу, когда работала на ферме.
— Все будет отлично. Матрац замечательный. Просто мне хочется верить, что я не буду вам мешать.
— Вы мне не помешаете, мистер Дэнджерфилд.
— Мне нравится, как вы сварили кофе. Вкусно.
— Я рада, что вам нравится. Я заварила в джезве.
— И очень правильно.
— Спасибо.
— Такой приятный был вечер, мисс Фрост.
— Мне тоже все очень понравилось.
— Я рад, что вам понравилось.
— Только вот некоторые неодобрительно посматривают на женщин, которые заходят в бары.
— Только старомодные людишки, мисс Фрост.
— Именно так, я согласна с вами.
Мисс Фрост убирает. Слышен шум воды. Звуки чистоты. Только бы не видеть по утрам засаленные тарелки. Беру свой матрац. Он серый, полосатый и сыроватый. Аккуратненько кладу его на пол. Надо бы раздобыть одеяло, чтобы мисс Фрост не увидела эти грязные простыни. Ну, вперед, через дверь, оттолкну стул, он мне мешает. Вот так, хорошо. Он получил то же самое, что и «подлинные» антикварные штучки Скалли. Кладу на место шарфик мисс Фрост. Вешаю брюки. Нужно поддерживать порядок. Мое белье несколько обтрепалось. Спать ли мне нагишом или из скромности оставить на себе эти лохмотья? Скромность любой ценой. Вот что делает семью счастливой: обеды и ужины непременно в одно и то же время, и чтобы на столе всегда были сахар, соль и масло. Заштопанные носки и чистые рубашки в шкафу. Мисс Фрост молодец. Вымыла тарелки без всякого оханья и аханья. И без отговорок. Такая милая. Не пахнут ли мои подмышки? Нужно понюхать. Запашок свежим не назовешь. Ну да ладно, и на солнце есть пятна.
Нужно прикрыться одеялом, чтобы не показаться неряшливым. У комнаты мисс Фрост есть душа. Индивидуальность. Мисс Фрост, как это принято говорить, обжилась. Следует ли мне притвориться спящим? Нет, долой эти хитрости и уловки. Буду лежать, вытянувшись во весь рост, и честно бодрствовать.
Мисс Фрост вошла в комнату.
— Вам действительно там удобно, мистер Дэнджерфилд?
— Действительно. Просто удивительно, что здесь оказалось так удобно, мисс Фрост.
— Я зашла взять кое-что из одежды.
Мисс Фрост сняла свой халат с вешалки за дверью, а из комода вынула зеленый целлофановый пакет. Она уходит в ванную. Шум воды. Хлопает дверь. Мне предстоит ужасная неделя, состоящая из одних понедельников. Думаю, я отчалю в пятницу. И всю неделю мне нужно держаться в тени.
— Я выключу свет, мистер Дэнджерфилд. Я надеюсь, вы там уже устроились.
— Просто великолепно. Я знаю, что доставляю вам ужасные неудобства, мисс Фрост. Но знайте, что я очень ценю то, что вы для меня делаете. До сих пор я мог бы пересчитать своих друзей на руке с ампутированными пальцами.
— О мистер Дэнджерфилд!
Свет погас. Она, стоя у дальнего конца кровати, стала снимать халат. Я отчаянно скосил глаза, чтобы ее рассмотреть. На ней была зеленая пижама. И, насколько я мог видеть, она ей очень шла. Мисс Фрост забралась на постель. Прочь, похоть! Она устраивается поудобнее. Чуть слышно возится под одеялом. Я внимательно вслушиваюсь в каждый шорох. И все замечаю. Потому что мир так мал, и мисс Фрост в своей постельке, и я, распростертый навзничь, на полу. Я так одинок и ты так одинока. Бьются сердца. Помни об этом. Они протекают, сколько им положено, и мы отправимся в странствие по миру, в котором не бывает крыш.
— Мисс Фрост?
— Да?
— Можно я возьму вас за руку?
Мисс Фрост протянула руку по направлению к голосу и положила ладонь на край постели. Его пальцы вцепились в ее руку. Когда я был ребенком, то частенько мочился в кровать, потому что мне снилось, что я играю с другими мальчиками в болоте и могу мочиться, где мне вздумается. Прикасаясь к мисс Фрост, я ощущаю себя в безопасности и в то же время чувствую грусть. Потому что я потащу ее за собой в бездну. За компанию. Она тоже крепко держит меня. Я встаю на колени. Опираюсь локтями о постель. Она дрожит. Темные волосы разметались по подушке. То и дело вздыхает. И как-то печально обнимает меня. Позволь мне забраться под одеяло. Целует меня в ухо. Расстегиваю пуговицы, чтобы прижаться к ней и согреть свою замерзшую грудь. О мисс Фрост. Ох, мисс Фрост.
Она изгибает спину. Я стащу с тебя пижаму. Лоно твое рыдает. Осушу все слезы поцелуями. Ну вот, их уже и нет. Ты была одинока в ночи.
Они лежат рядом. Мисс Фрост трет глаза руками. Надевает пижаму. Идет в ванную.
— Мисс Фрост, принесите мне стакан воды.
Он мелкими глотками пил воду, когда она вдруг начала плакать. Он хотел взять ее руку, но она забрала ее и закрыла руками лицо.
— Ну вот еще…
Мисс Фрост отворачивается.
— Я не должна была этого допустить.
— Ничего, ничего, все в порядке.
— Вовсе нет. Я не должна была позволять вам заходить в мою комнату.
— Из милосердия.
— Да, но это была ошибка. Господи, прости меня.
— Не принимайте все так близко к сердцу.
— Это смертный грех. И вы заставили меня, мистер Дэнджерфилд.
— Вы сами совершили его, мисс Фрост.
— О Боже, нет, это не моя вина. Я никогда не смогу признаться в этом на исповеди. Почему вы это сделали?
— А вы почему? Этим ведь не займаются в одиночку…
— Пожалуйста, не усугубляйте.
— Я не усугубляю, но вы ведете себя по-детски.
— Я вас прошу…
— Вы спасетесь, если покаетесь.
— Мне придется.
— Бог и в этой комнате. Кайтесь.
— Не говорите так. Господь может поразить нас насмерть.
— Успокойтесь, мисс Фрост.
— Я не хотела этого. Я не хотела.
— Нет, вы хотели.
— Нет, пожалуйста, нет.
Мисс Фрост отвернулась от него и легла на бок, задыхаясь от рыданий.
— Мисс Фрост, Господь милостив.
— Но мне придется признаться на исповеди в прелюбодеянии. А это ведь смертный грех.
