Итак, я летел...
Без Ани. Зачем мне эти упрёки?
Мысль о террористе сменилась мыслью о Юле, затем снова об Ане... Жору с его «Тинке привет!» я старался не пускать себе в голову, и стал думать о Тине. Мне даже думать не надо было - она была уже там: Тина - в голове!
Голова раскалывалась!
Я не принимаю никаких таблеток, никаких микстур... Малиновую, коньячок... Мне принесли коньяк, поскольку малиновой на борту не оказалось, а водку я терпеть не могу - не переношу!
И Жорино: «Тину мне! Живо!».
... - и я просто не мог к ней простучаться! Она всецело была поглощена какой-то мыслью о... О чём?! Овладевшая ею временная рассеянность и какое-то внутреннее беспокойство при абсолютной сосредоточенности на главном вызывали во мне искреннее неподкупное любопытство: что?! Что вдруг такого невероятно-непредвиденного в мире случилось, что могло вывести её из равновесия?
- Ты едешь в Багдад?...
- На неделю всего лишь...
Но мог ли мой отъезд на какую-то неделю в какой-то Багдад так ошеломить мою Тину? Никогда!
- Я - с тобой!
Да-да, как же, как же!
- Там, между прочим, стреляют.
- Стоп, - восклицает Лена, - теперь - стоп!
- Что ещё?! - возмущаюсь я.
- Ты нашёл её? Вашу Тину?..
Ха! Нашёл! Ха!.. Ты бы видела!..
- Слушай же, слушай!..
Лена аж вздрагивает от моего «Слушай!».
Молчит.
- Никакая война, - продолжаю я, - никакие громы и молнии, ни землетрясения и цунами не в состоянии остановить Тину, если ею принято решение. Решительно - ничто!
Это я уже понимал: она не отвяжется! Но это не та привязка, которая... Ей вдруг понадобился её Багдад! Я же - просто оказия. На меня можно положиться, можно-можно... В дороге, в пути... Вдруг понадобится... В конце концов, среди нас я - мужчина, а не шкаф, и меня не надо таскать за собой как мешок с...
Я это уже понимал: я обречён! Меня настораживало вот ещё что: женщина за рулём...
- О'кей! - я был просто припёрт к стене!
- Машина - априори моя! - заявила Тина.
На твоей, так на твоей.
- Значит, нашёл! - утверждает Лена.
Пауза.
- Мой рюкзак, - говорит Тина, - держи!
- Ого! Что там у тебя?
Тина не отвечает, но я слышу: «Всё, что мне может понадобиться!».
Съестные припасы, дрова, палатка, спальные мешки... Всё это экспедиционное барахло я взял на себя. Фонари, топорики, ножи, спички, карту местности...
- Не забудь соль, - напоминает Тина.
Я же не ребёнок! Какой же плов без соли!
- Ты, - восклицаю я, - моя соль!
Радуюсь? Конечно! С Тинкой-то веселее!
- Ты - соль земли! - улыбаюсь я.
С нею не только веселее, на неё можно положиться: дорога есть дорога. До сих пор все наши совместные поездки убедили меня в том, что, когда она за рулём... И уж если ты соль... Не дашь мне испортиться.
Первые дни, сидя рядом на пассажирском сидении, я прям хватал её за руки: ты куда?! Левее!.. Тормози же!.. Лез носком левой кроссовки к педали тормоза... Она просто остановила машину и заставила меня пересесть на заднее сидение, пристегнув ремнём, как ребёнка.
А вскоре я мог уже даже спать на ходу.
Всё это меня веселило. Воспитательный процесс! И притирка. Мы же с Тиной знакомы едва-едва! Наш пуд соли ещё ждёт нас. Видимо, поэтому она и напомнила мне о ней.
Пива! Не забыть пива - вот тревога!
И само собой разумеется - наша камера-сканер! Запасные батарейки, аккумуляторы, телефоны, ножи... Ножи - Тинкина страсть! Однажды я был свидетелем, как она...
Впрочем, не в этом дело. Мы ведь едем не упражняться в метании, цель экспедиции ясно прописана у нас в голове: лоно цивилизации, место силы! Силищи! Нам позарез понадобилось поле этого места, этой силы! Есть ещё порох в пороховницах? И если есть...
- Женщина на корабле, - ухмыльнулся Жора, - сам знаешь...
Я промолчал.
- Зачем ты её берешь?
Я не собирался отвечать: решено!
Так вот, мы надеялись, что это биополе подарит нам ещё один шанс напитать наши клоны... И самим пропитаться!
Вавилон!..
Вавилон завладел Тиной, как... Одно только это слово выветривало из неё всю её демократическую сдержанность, превращая её в ураган, в смерч, даже в смерч.
В царицу! Не меньше!..
У меня не было выбора... Мы выехали до восхода солнца. Тина за рулём.
Вы бы видели её глаза, её губы, когда она говорит:
- ... сделать несметное количество кирпичей и затем обжечь их и сегодня нелёгкий труд, а для тех, кто нашёл в земле Сеннаар равнину для строительства башни высотой до небес...
Само собой разумеется, что счастье без труда для Тины - не счастье! Но для того, чтобы убедиться в этом не обязательно надо переться в Багдад. Нынешний Багдад - это ад. Ад кромешный!..
- Багдад прекрасен! Не обижай мой Багдад, - полоснула меня взглядом моя спутница, - здесь каждая пылинка бесценна.
Отсюда до Вавилона рукой подать...
Какое же это наслаждение - после жаркого свиста и воя палящего ветра, после тряски и грохота камней по днищу машины окунуться в тихие прохладные воды седого, измученного временем и до сих пор величавого Тигра! Точно так же здесь, возможно, плескался и Гильгамеш! Или Навуходоносор. Или даже Хаммурапи со своей Семирамидой.
- Аметис, - восстанавливает справедливость Тина, - её звали Аметис!.. Неееуч!.. - поёт она, фыркая и с визгом взбивая воду вокруг себя.
Она резвится как ребёнок, ныряет, выпрыгивает из воды...
Прекрасно!
Я не мог налюбоваться. Никто бы не мог!
Прекрасный прожит день! Дальше выехали, когда тени уже вовсю поползли. И, конечно же, говорили о Боге. Молчать было просто невмоготу.
- «... и сделаем себе имя, - читаю я, - прежде, чем рассеемся по лицу всей земли... На всей земле был один язык и одно наречие...».
Я смотрю на Тину: что она скажет про язык и наречие? Она говорит:
- Ты разницу между языком и наречием понимаешь?
- Вот, - говорю я, тыча ей сияющим как большой светлячок aйфоном, - тут так написано.
- Хм! Писаки...
- Зачем было пыжиться с этой башней. Это ж сколько кирпича пошло на её строительство?
- Восемьдесят пять миллионов, - невинно округляя глаза, сообщает мне Тина.
- Сколько?! Это же...
У меня перехватывает дыхание.
- А какие вереницы рабов таскали его до самого неба! Или рабов тогда ещё не было и в помине?..
- Рабы? Рабы всегда были и будут. Разве вы и сегодня не рабы? - спокойно, как о само собой разумеющемся факте, поясняет Тина.
Я, поражённый, молчу.
- А в те времена были уже статьи, защищающие рабовладение. Но и рабов! И наказания: за пособничество бегству рабов - смерть!
- Надо же!
- А ты знаешь, что существует несколько преданий о Башне? И что согласно одному из них башню строили не в форме перста, а в форме зиккурата. Это не спиралеобразный перст, как любят изображать историки и художники. Это пирамида без верхушки. Наверху - площадка со святилищем. Как у майя. Видишь, как все переплетено? Но зиккурат не строили из кирпича. Значит?.. Ну?.. Было две башни.
Две, так и две...
Жора был против нашей поездки. Я вдруг вспомнил, как он предупреждал:
«Там смертельно опасно! И с Тинкой, знаешь...».
Но не упадёт же этот вавилонский кирпич мне на голову! А с Тинкой - я знал: надёжно! Жора, конечно, волновался за Тину - неблизкий путь, да и места пустынные... И война, и война... Мин насыпано, как звёзд на небе...
Бабах - и в дамках!..
- «... вот один народ, - снова читаю я, - и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать... сойдём же и смешаем там языки их...».
- Зачем ты мне всё это читаешь? Я до стёклышка знаю всю эту историю с языками, - выпевает мне Тина, искусно объезжая трепыхающийся пластиковый пакет. - Вы и тут наследили. Признаки вашей цивилизации, однако, - возмущается она.
Откуда же мне знать, что ты знаешь?!
- Развлекаюсь, - язвлю я, - И развлекаю тебя. Ты же не дашь мне порулить?
Тина не слышит. Делает вид, что не слышит!
- И вообще я за рулём молчу, - затыкает мне рот.
Вскоре я это пойму - она пропускает мимо ушей то, что считает глупостью.
- Потому, что думаю, - не отрывая глаз от дороги.
Я закрываю книжицу, откидываюсь на спинку сидения, мы молчим. Ладно, думаю я, не хочешь слушать - не надо. Я же не только тебе читал, мне и самому было интересно. Подремлю хоть... Глаза устали... Ну, и дорога - стиральная доска! Собственно, никакой дороги и нет - пустыня!
И теперь ясно, что оказией-то оказывается не Тина, а я! Я - в оказии!
Мне удаётся на пару минут прикорнуть... Протираю глаза... Я слышу:
- "как можно спать на такой дороге..."
Я? Сплю?!
Не могу взять в толк, мне ли она это говорит.
- Тебе, тебе, - уточняет Тина, - не спи... Нельзя спать на такой дороге - голову расшибёшь.
Её возмущает и то, что я не всегда...
Да ты же сама не даёшь мне проходу! То тебе дай Бермуды (что если рядышком Атлантида?), то Антарктиду (где-то там вход в параллельный мир) или Стоунхендж, или Конарак, то ли даже Кайлас...
