– Откуда он тут взялся? – прошептала девчонка. – Твой дед, что ли, в поместье держит химер?
Мальчик, не глядя на нее, покачал головой:
– Наверное, по реке приплыл. Вообще-то это должна быть морская тварь. Это же ракоскорпион. Их с триаса никто не видел, но вот вывелся…
На сей раз головой мотнула девочка, да так, что темные курчавые волосы хлестнули ее по щекам.
– Нет. Не ракоскорпион, а мантикора.
Мальчик усмехнулся:
– У мантикор тело льва, только хвост скорпионий.
Девочка упрямо поджала губы, а затем предложила:
– Позовем охрану?
– Зачем? – Парнишка беззаботно пожал плечами. – С этой я и сам справлюсь.
– Ты-ы? – Смуглолицая покосилась на приятеля с явным недоверием и с легким пренебрежением.
– Это еще детеныш, и на редкость глупый, – спокойно сказал мальчишка.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Просто велю ему отсюда убираться, а там пусть его егеря вылавливают.
– Ты ему велишь?
– Ну да. А ты что, не можешь?
Теперь девочка смотрела на мальчишку во все глаза. Тот недоуменно нахмурился:
– Подожди. Ты хочешь сказать, что не можешь с ними разговаривать?
– Как?
– В уме.
– А-а. Ты про «Вельд»? У меня папашка им колется, но мне не разрешает. Пока.
– Нет. Я не про «Вельд».
Мальчик и девочка уставились друг на друга, забыв про ракоскорпиона. Спустя минуту карие глаза девчонки блеснули, а по губам расплылась совсем не детская улыбка.
– Говоришь, можешь справиться с ним без всякого «Вельда»?
– Говорю.
Темноволосая, продолжая улыбаться, потянула перчатку с левой руки. Мальчик обеспокоенно смотрел на подругу:
– Ты что делаешь?
– Знаешь, есть такая баллада. Про то, как прекрасная дама бросила свою перчатку в загон с леопардами и попросила рыцаря ее принести… – Не прерывая рассказа, девочка нагнулась, подобрала небольшой камень и опустила в перчатку. – Так вот, если ты не врешь, принеси мою перчатку, рыцарь.
Несильно размахнувшись, она швырнула перчатку с камнем – причем так метко, что красный комок стукнул о землю лишь в паре сантиметров от скорпионьих лап. Тварь дернулась и развернулась, воинственно задрав клешни. Жало на кончике напряженно выгнутого хвоста дрогнуло. Черный, с зеленоватым отливом панцирь делал животное похожим на древнюю бронзовую статую – особенно сейчас, когда ракоскорпион стоял неподвижно. Статуя, по странной прихоти дизайнера украсившая один из многих прудиков старого поместья…
Мальчик не выглядел напуганным предстоящим испытанием, но и на встречу со зверюгой не торопился. Он взял девочку за подбородок и развернул лицом к себе.
– Посмотри на меня.
Та раздраженно поморщилась:
– Тебе это когда-нибудь надоест? Смотрись в зеркало, если ты такой Нарцисс.
Он хмыкнул и вдруг быстро поцеловал подружку в губы. Девочка замерла, приоткрыв от изумления рот – а мальчишка уже скинул пальто, чтобы не мешало движению, отвел рукой ветку и шагнул вперед, на берег пруда. Он и сам не был уверен, что справится с гостем из триаса – поскольку до этого дня, до своего третьего по человеческому и девятого по его собственному счету дня рождения не пытался контролировать никого крупнее воробья.
– Мы вязали, мы вязали, наши пальчики устали! – заорал Хантер и, отдуваясь, плюхнулся на спину.
Они с андроидом действительно вязали плот.
Речушка, вдоль которой спутники двигались последние дни, разбухла от дождей и разлилась, затопив лес. Остались лишь редкие сухие островки, а в остальных местах подлесок полностью скрылся под водой. Кое-где вода доходила до пояса. Брести по ней сделалось невозможно – и потому, что, не видя дна, легко было напороться на острый сук или угодить ногой в яму, и потому, что Колдун совсем расхворался. Он непрерывно кашлял, а на ночных привалах падал на землю и долго лежал неподвижно, тяжело втягивая воздух. В легких его свистело.
Кроме того, вода не нравилась Сиби. На последнем привале девчонка подошла к реке, встала на колени и, лизнув буроватую влагу, сморщилась и сплюнула.
– Что? – спросил наблюдавший за ней Хантер.
– Сонная вода, – непонятно ответила цвергиня.
– Какая еще сонная?
Сиби обернулась. Ее тонкое личико призрачно белело в сумерках.
– Деревья спят и видят сны. Эта вода несет их сны. Если мы будем ее пить, тоже заснем.
– То есть сдохнем?
Андроид без слова достал из рюкзака лабораторный тестер и взял пробы. Когда анализ завершился и на экране показались результаты, он развернул скрин к остальным.
– Галлюциногены растительного происхождения. Похоже на производные лизергиновой кислоты.
Хантер ухмыльнулся:
– Если выпьем – забалдеем?
– Или умрем от овердоза. Точнее, вы умрете.
– А тебе, значит, можно? Эх, хорошо быть дроидом. Жрать мескалин вместо морковки и не париться.
– При кипячении бо́льшая часть из них разрушается, – бесстрастно продолжил Рой Батти. – Но сырую воду с сегодняшнего дня мы не пьем.
Колдун снова зашелся в приступе кашля, и Сиби метнулась к нему. Придержала голову, вытерла выступившую на губах кровь. Андроид озабоченно нахмурился. Хантер скривился и сплюнул.
– Придется делать плот, – подытожил Батти.
На следующее утро Батти с Хантером валили деревья. Высокие сосны с рыжей корой и голыми до самой верхушки стволами неохотно поддавались лазерному резаку и падали нарочито опасно, словно стремились придавить дровосеков. Батти подпирал стволы толстым шестом, стараясь направить их в сторону, а Хантер орудовал резаком. Казалось, охотнику доставлял удовольствие прощальный стон деревьев. По всей чаще стоял гул от рушащихся великанов.
Во время передышки Хантер закурил и подсел к Батти, который аккуратно срезал сосновые ветки и устроился на получившейся горе. К запаху смолы и хвои примешался крепкий табачный дух. Небо, видимое в просветы, не утешало. По нему чередой неслись узкие серобрюхие облака, предвещая ночной дождь. Ветер дул порывами, стряхивая с ветвей капли, а иногда набрасывался на лес и трепал его, как терьер треплет за загривок пойманную крысу. Ледяные порывы продирали до костей даже сквозь одежду. Ветер нес сбитые сучки, хвою и клочья паутины, толстой, как мотки шерстяной пряжи. В последнее время в лесу встречалось много этой пакости, и порой небо целиком закрывала серая сетка.
