– Давным-давно хозяева этого дома производили в подвале что-то незаконное. Потом производство остановилось, и дом разрушился еще в старое время. Я много времени потратил, прежде чем нашел такие убежища. К сожалению, тут беда с электричеством, придется пользоваться РИТЭГом и динамо-машинами. Ничего, поразминаетесь, будет вам вместо тренировки на выносливость.
– И сколько нам тут находиться? – задумчиво поинтересовался Радим, потирая подбородок.
– Минимум два месяца, пока не начнутся морозы.
– Н-да. – Березка заглянул в подземелье. – Посветите кто-нибудь!
Учитель протянул ему фонарик, Березка затарахтел ручной динамо-машиной. И без дополнительного освещения Снег видел, что вниз ведет крутая бетонная лестница. Березка растворился в темноте. Клацнула дверь, заскрипели петли.
– Тут просторно, – донесся его усиленный эхом голос. – Спускайтесь давайте.
За второй бронированной дверью был просторный прямоугольный коридор, откуда отходило по три двери с каждой стороны и одна – напротив выхода. Все деревянные, ненадежные. У стены громоздилась куча ящиков, накрытая брезентом. Луч фонарика высветил лампочку на потолке.
Снег покрутил динамо-машину своего фонарика и спросил у Учителя:
– А дальний гарнизон, куда мы пойдем позже, тоже такой… эээ… холодный и сырой?
Учитель стоял позади, и Снег не видел его лица, но откуда-то знал: он улыбается.
– Нет, там не хуже, чем было у вас, он вполне обжитый.
– Кем? – Березка развернулся так, что наступил на ногу Лешему. Тот зашипел и отвесил ему подзатыльник. – Извини, Леший. Так кто там живет, Учитель?
– Этого пока не скажу. Но думаю, что вы обрадуетесь, когда узнаете.
– Так нечестно…
– Березка, хватит ныть! – оборвал его Радим. – Как маленький. Не время – значит не время!
Пока они пререкались, Снег думал о том, как там сейчас Демон. Он попрощался сухо, неужели семья ничего для него не значила? Или он скрывал чувства? А может, Учитель его все-таки… Снег повернулся так, чтобы следить за ним боковым зрением. Ничего толком не говорит, только подогревает интерес. Нет, не надо в нем сомневаться. Потому что если умрет эта вера – зачем тогда жить? Учитель – тот стержень, что держит на себе мир.
– Давайте перенесем вещи. – Учитель толкнул дверь справа. – Сюда сложим боеприпасы и демонтированные приборы. – Он снова шагнул в коридор, открыл скрипучую дверь слева. – Сюда – спирт, детали к броневикам. Столовая – вон там, напротив входа. Остальное – спальни.
Леший обхватил себя руками:
– А обогреваться как?
– К сожалению, отопление тут предусмотрено только в одной комнате, но таким образом, что обогреваться будут две. Делать разводку труб сильно долго и неоправданно, все равно это лишь перевалочный пункт.
– Весело, – вздохнул Радим.
– В этих комнатах по четыре спальных места, – сказал Беркут. – Отопление – обычная русская печь. Так что первоочередная задача – запастись дровами.
– И грибов набрать не помешало бы, – добавил Учитель. – Давайте, парни, разгружайте машины, да поеду заметать следы.
Подождав, пока ученики свалят все ценное на земле кучей, Фридрих помахал им рукой и сел за руль маленького броневика. Когда-то он был микроавтобусом для инкассации. Фридрих работал с ним почти год, расширил, чтобы перевернуть его было сложнее, дополнительно защитил пуленепробиваемое стекло металлической решеткой, самую уязвимую его часть – колеса – заменил гусеницами. Сваркой вырезал небольшие окошки для автоматных стволов. Остановить его мутанты не могли, даже если бы навалились со всех сторон.
Правда, в последнее время все чаще стали встречаться поумневшие мутанты – взрослые. Они непонятным образом подчиняли тупых сородичей и год назад силами тупых сородичей пытались повалить на броневик дерево. Фридриху повезло, он успел проскочить прежде, чем оно рухнуло.
Вылазка предстояла очень опасная: следовало наведаться в мутантское логово и преодолеть два или даже три моста.
Фридрих сел за руль, включил первую передачу и тронулся с места. Он не знал точно, когда чистые нападут. Если сегодня, то он не успеет замести следы. Наиболее вероятно, что чистые запланируют набег на завтра-послезавтра. Ночью возможен дождь, он смоет следы гусениц. Все равно надо перестраховаться: вдруг дождь не пойдет или пойдет, но слабый?
Но и много ездить туда-сюда не стоило: броневик жрал пятнадцать литров спирта на сто километров. Спирта было под расчет, чтобы добраться до дальнего гарнизона, где хранилось столько же или больше – для похода на север, в Вентспилс, еще две канистры – для катера. Эта канистра – запасная. Уж слишком кропотливая работа – добыча спирта.
Обратно в Подмосковье Фридрих возвращаться не рассчитывал. Это последний его шанс возродить цивилизацию. Сверхценная идея, практически неосуществимая. Но разве есть выбор, тем более у него? Сердце все чаще подводит, зрение начало садиться. Он готов был умереть с одним условием: перед смертью видеть не закат, а рассвет обновленного человечества.
Не все достойны спасения, спасутся только избранные, лучшие из лучших. Вот и Демон предал… Даже самый сильный человек слаб. Сильных не бывает, есть лишь те, кто отказывается смиряться. Вот и Фридрих не смирится, пока не обойдет весь Готланд. Не просто так ему дарована долгая жизнь.
Закралась мысль, что, может, человечество заслужило такую кару, оно изначально порочно и недостойно спасения, но Фридрих отогнал ее.
Он выехал на центральную поселковую трассу. Любой чистый и зар душу продал бы за право быть избранным и долго жить. Но только Фридрих знает, что на самом деле это не награда – проклятие. Он превратился в изгоя, в мишень. Он прячет лицо платком, чтобы никто не видел его морщин, и носит перчатки. Он – слишком ценная вещь.
Когда еще не сильно выделялся среди заров, Фридрих искал себе подобных, собирал сведения и легенды, но большинство заров даже не слышали об иммунных, а чистые перед смертью божились, что не верят в них. Он ездил из поселка в поселок, но все, что видел, – болезни, грязь, упадок. Если гора не идет к Магомету, значит, надо сделать все самому.
Окольными путями добравшись до оставленной базы, он сделал несколько кругов по окрестностям, затем поехал на восток, чуть ли не до самого водохранилища, сломал указатель с красной меткой. Пусть едут в лапы к мутам! До сих пор при мысли о чистых бросало в жар и сердце начинало биться чаще. Это им за сожженных заживо детей! За людей, превращенных в грязных тупых животных!
Вернувшись по своим же следам, Фридрих поехал в другую сторону – на запад, а затем – на юг. Взрыхлил гусеницами весь поселок, все поляны, чтобы сложно было найти тайники. На разграбление чистым он оставил только то, что совсем не жалко, дербан награбленного должен их ненадолго остановить. Конечно же, они захотят найти его второе убежище, но хватит ли у них на это времени и сил?
