– Как ты думаешь, Майк, мы еще должны сохранять спокойствие? – поинтересовался Шило.
Будь он в долине, его пистолет уже давно бы заговорил, а здесь, в этом большом красивом доме, он терялся и не знал, как ему поступить.
Майк тоже не знал, ведь в туристических проспектах подобных ситуациях даже не упоминалось. Впрочем, прятавшиеся за колоннами автоматчики сами решили этот вопрос. Одному из них не понравились то ли пистолеты на столе, то ли просто кожаные куртки «барсуков». Он вскинул автомат, намереваясь устранить эту проблему, но его проблемы на этом только начались.
Шило радостно схватился за пистолет и выстрелил три раза подряд. Послышался грохот роняемого оружия, а затем автоматчики поочередно повалились в россыпи стреляных гильз.
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только стонами раненых да возгласами удивления, доносившимися из холла.
– Надеюсь, я все сделал правильно? – несколько неуверенно произнес Шило и, чтобы скрыть свое смущение, добавил, обращаясь к пришедшему в себя официанту: – Друг, принеси еще сладкого вина. Это уже кончилось...
В подтверждение своих слов он показал на пустую бутылку.
Повинуясь долгу, официант с трудом поднялся на ноги:
– Это уму непостижимо... Это непостижимо уму – такое пережить. – Его блуждающий взгляд остановился на лице Шила. – Сэр, я все помню – еще одну бутылку полу сладкого «Советик»...
И бедняга пошел мимо перевернутых столов и лежавших на полу посетителей, припудренных сбитой с потолка известкой.
– Смелый человек, – заметил Гвинет.
– Нормальный парень, – подтвердил Шило. Из холла заметили движение официанта и снова открыли огонь. Его спасло только чудо да спешка стрелков.
А Гвинет, решив поддержать «смелого человека», поднял пистолет и выстрелил несколько раз.
– Ты попал, – заметил Шило.
– Да, они ведут себя неосторожно, – согласился Гвинет и, посмотрев на Майка, спросил: – А почему ты не стреляешь?
– Я не успел ничего сообразить, – признался тот. – Я пришел сюда, чтобы встретиться с большими людьми, а стрелять друг в друга мы могли бы и в долине...
– Тут ты прав, – согласился Шило и, увидев, что официант возвращается, поднял пистолет, снова целясь в дверной проем. Едва там появилась цель, Шило нажал на курок.
– Какие-то они здесь медлительные, – сделал замечание Гвинет.
– Да-а, – вынужденно признал Шило и быстро поменял обойму.
Официант без проблем преодолел заваленное обломками и телами пространство и поставил на стол бутылку «Советик».
– Молодец, – сказал Шило. – Садись с нами...
– У нас это не положено, – попытался отказаться официант, однако на стул присел. Движениями, доведенными до автоматизма, он откупорил бутылку и разлил шампанское по бокалам.
Официант был еще не в себе и слышал только восторженные оценки разбойников:
– Ох, сладкое какое!
– В нос шибает!
– Мне нравится. Это лучше, чем шоколад...
– Не стреляйте! Перемирие! У нас перемирие! – неожиданно закричали из холла.
– Это, наверное, вам, – заметил официант. Понемногу до него стала доходить ужасная суть всего произошедшего.
– Не стреляйте, у нас перемирие!...
– У нас тоже перемирие! – в свою очередь крикнул Шило. И, посмотрев на Майка, спросил – Я все так говорю, Баварски?
На что Майк только пожал плечами.
Кита Карсона отшвырнули с таким пренебрежением, словно он был и не человеком, а каким-то блохастым щенком. Бедняга ударился головой о стену и счел за благо не подниматься с пола, наблюдая за тем, как из двери, ведущей на пожарную лестницу, выбегают люди Маллинза.
Они с ходу вступали в бой, и во все стороны разлетались пули, а стреляные гильзы сыпались точно горох.
«Чур не в меня, чур не в меня», – молил Карсон, чувствуя, как горячая смерть вонзается в стены все ближе и крошки облицовочного камня больно щиплют лицо.
Противник рассредоточился тем временем по холлу и, прячась за тяжелыми диванами и стойками портье, ожесточенно сопротивлялся.
Чтобы охватить этих молодцов с флангов, люди Маллинза просочились в ресторан, что позволило им вести перекрестный обстрел. Карсон видел, что это приносит ощутимую пользу, и про себя похвалил Маллинза.
«Должно быть, я его недооценивал. Недооценивал этого талантливого сукиного сына», – говорил себе Кит, щурясь от летящей мраморной крошки. Но неожиданно веселая трель автоматчиков, засевших в ресторане, оборвалась после нескольких громких хлопков. Кит тут же заподозрил измену, а приободренный противник предпринял контратакующий маневр, отбросив людей Маллинза к лифту и заставляя бросить своих раненых.
Впрочем, едва вражеские солдаты оказались напротив дверного проема ресторанного зала, снова послышались хлопки, и автоматчики неприятеля покатились по мрамору, как кегли.
Враг дрогнул и начал отступать, а в смертельно опасную зону опять ступили бойцы Маллинза. И опять, словно поветрие, быстрая стрельба и бездыханные тела неосторожных бойцов, повалившихся поверх жертв предыдущей волны.
– Да что же это такое?! – не выдержал Кит. Он видел, что неизвестно кто валит и тех и других, не различая друзей и неприятелей. По счастью, рядом прятался Маллинз, который тоже заметил эту непонятную закономерность.
– Похоже, кто-то спятил! – предположил он, вытирая кровь, набегавшую из свежей раны на лбу.
– Нужно перемирие, чтобы разобраться в обстановке, – предложил Кит.
– Согласен, – кивнул Маллинз и, сложив ладони рупором, крикнул: – Не стреляйте! Перемирие! У нас перемирие!
И тотчас с другой стороны рубежа ему ответили:
– Не стреляйте, у нас перемирие!
– Ну наконец-то, – вздохнул Кит и с трудом поднялся на ноги. Мокрая штанина и легкое жжение в паху, породили в его мозгу страшную догадку.
«Я ранен! Пуля нашла меня, и я истекаю кровью!» – решил Карсон, однако тут же пришло прозрение. Он попросту напустил в штаны, но это было уже несмертельно.
Из всех углов холла тяжело поднимались участники смертельного шоу, и никто из них больше не наставлял стволов друг на друга. Уцелевшие бойцы стаскивали в кучи бездыханные тела, волоча их по полу и оставляя отвратительные кровавые полосы.
Откуда-то появились аптечки и бинты, затем послышались сирены приближающихся карет «скорой помощи».
Вскоре появились представители полиции Они вели себя очень осторожно. Увидев Кита, комиссар городского управления направился прямо к нему.
– Вы заверяли меня, сэр, – начал он. – Вы заверяли меня, что все останется в рамках, и... что же я вижу?
