- Подавлял их, а потом отгораживался от них, верно ведь. - То было утверждение, а не вопрос. - Так я и думала. Позволь им выйти наружу. Тогда ты, может быть, сумеешь взглянуть в лицо Сибруку и своим воспоминаниям.
Сипак отвернулся от Карен, стыдясь слез.
- Я не боюсь видеть Сибрука.
- Тогда почему Пэн говорит, а Сибрук подтверждает, что ты не говорил с этим юношей-перинитом с того самого дня, как вы познакомились? И едва говорил с Саулом. Пэн считает - хорошо хоть ты на его вопросы отвечаешь, Карен нежно погладила его по спине. - Слезы тоже помогают сбросить тяжесть.
- Вулканиты не плачут.
Но этому отрицанию противоречили порывистые рыдания, начинавшие сотрясать его тело.
- А люди - да, - Карен отняла руку, но по-прежнему сидела рядом с Сипаком. - Пэн говорит, что ты плакал в тот день, когда узнал о гибели моей сестры, и несколько дней после этого. Еще он сказал, что с тех пор ты не плакал и почти не говорил ни о ней, ни о тех днях, которые вы провели вместе, ни о ее смерти - разве только тебя к этому принуждали или спрашивали об этом. - Минуту она смотрела на вздымавшиеся рядом с ней плечи, потом спросила: - Хочешь, чтоб я ушла? Кое-что не стоит видеть никому.
- Нет. Останься.
Он перевернулся на спину, привлек к себе Карен и уткнулся лицом ей в колени.
Он плакал, а Карен массировала ему голову и спину. Вулканиты редко допускает внешне проявлять свои чувства, тем более в чьем-то присутствии. И когда они все же дают себе волю, неважно, по какой причине, после этого у них болят мышцы.
Когда поток слез обмелел и иссяк, оставив Сипака ослабевшим от выплаканного горя, Карен помогла ему встать и перебраться на кровать.
- Тебе здесь будет удобней.
Устроив его хорошенько, она пошла было к двери.
- Не уходи, - прошептал Сипак так тихо, что даже Карен с ее обостренным слухом едва уловила. - Останься, прошу тебя.
Карен опять подошла к кровати и села на край. Сипак приподнял покрывала, открыто приглашая. Она скользнула под одеяло и оказалась в кольце его рук. Скоро его подбородок лег ей на макушку.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что осталась. Выслушала. Заставила взглянуть внутрь себя. Спасибо за воспоминания. - Он вздохнул. - За то, что ты - мой друг.
- Тяжко быть тем, кем должен, - ответила Карен. - Для тебя это - быть вулканитом. Для меня - быть контр-адмиралом и за все отвечать. Неважно, каковы причины - это делает необходимым наше одиночество, отсутствие близости с другим человеком. Иногда человеку просто необходимы объятья.
- Или что-то такое.
Сипак устроился поудобней и скоро, измученный, уже провалился в сон. Карен потребовалось немного больше времени, чтобы уснуть - она не привыкла спать с кем-то - но немного погодя они вдвоем мирно отдыхали, угнездившись в объятиях друг друга. На мгновение выглянул из Промежутка Пэн, ощутил, что его напарник снова успокоился, и удалился с зеленым водоворотом в глазах. Теперь, может быть, все опять пойдет своим чередом.
4. НЕВОЗМОЖНО ВО ВТОРОЙ РАЗ ПРОИЗВЕСТИ ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
Прошло два дня с тех пор, как Сибрук виделся с начмедом Сипаком. По своему опыту, приобретенному на Вулкане, он знал, что во время их застольного разговора заставил Сипака окунуться в довольно болезненные воспоминания. Сибрук лишь надеялся, что не произвел ложного впечатления своим любопытством.
"Я тоже виновата, - заметила Зиа, сидя на его компьютере. - Если б я ничего не сказала, ты бы, может, ни о чем и не спросил".
"Я бы все равно в конце концов спросил его об этом, - ответил юноша. По крайней мере, хоть он и не разговаривает со мной, но позволяет навещать себя Пэну и Саулу. - Он глянул в закручивавшиеся спиралью глаза золотистой огненной ящерицы. - Что, если я его еще чем-то расстроил?!?"
Зиа склонила голову набок, словно собиралась ответить, но, прежде чем она смогла осуществить свое намерение, раздался стук в дверь. Откинувшись в кресле, Сибрук отозвался:
- Войдите!
Дверь с легким шипением отворилась, и вошла контр-адмирал Карен Эмерсон. Не успела она сказать, чтобы он не напрягался, Сибрук подскочил в попытке встать по стойке "смирно". Его попытка обернулась повторением случившегося в первый день его пребывания на "Заре", с той лишь разницей, что на этот раз он не зацепился за ножку стола, а споткнулся о собственные ноги. И полетел дальше, прямо в руки контр-адмирала Эмерсон.
С необычайной для представительницы рода людского силой она удержала его на ногах и отпустила, лишь удостоверившись, что стоит он устойчиво.
- Не обязательно вскакивать всякий раз, когда в комнату входит старший по званию, в особенности, если эта комната - твоя каюта, - заметила она с улыбкой. - Иначе ты никогда не сделаешь никакой работы и никогда не отдохнешь. Расслабься!
К тому времени Сибрук густо покраснел, а в его мозгу раздавался смех Зиа. Волоча ноги и не смея посмотреть в глаза адмиралу, он промямлил:
- Простите, госпожа адмирал. Кажется, в последнее время вы только и делаете, что не даете мне растянуться на полу.
- Это на меня не похоже. Старовата я, чтоб молодые люди падали у моих ног! - посмеивалась Карен.
Пораженный, Сибрук поднял взгляд и увидел, что Карен смотрит на него с искорками в глазах.
- Это ведь шутка, да, госпожа адмирал? - осторожно спросил он.
Глаза Карен вспыхнули снова.
- Будь добр, не называй меня по званию. Разве не видишь, что я не в форме? - Сибрук закивал, и она продолжала: - Значит, я - не на службе. Поэтому тебе не стоит держать себя так официально. Никаких вытягивании в струнку, и уж конечно, никаких званий!
Сибрук сумел-таки немного расслабиться - достаточно, чтобы заметить:
- Именно так обычно и говорил Сипак.
Выражение лица Карен сменилось на совершенно серьезное.
- Вот о Сипаке-то я и пришла с тобой поговорить.
- Я не делал ничего плохого! А если и делал, то нечаянно! Честно! вскричал юноша-перинит. - Вы за этим сюда пришли? Рассказать, почему Сипак на меня сердится и уже два дня со мной не разговаривает?
Явно удивленная, Карен ответила:
- Нет! Дело совсем не в том, что ты сделал. Мне только нужно было кое-что уточнить, и, судя по тому, что ты сказал, расспрашивать мне дальше не надо. - Взмахом руки она велела Сибруку сесть. - Я лишь хочу знать, о чем вы говорили и как вел себя Сипак.
Сибрук пожал плечами, но сделал, как его просили. Закончив, он сказал:
- Уходя, он выглядел уныло, даже для вулканита. Нет ли в том вины моих слов или поступков?
- Нет, скорее, ты сделал нечто необходимое. Тебе просто случилось сыграть роль катализатора. - Из взгляда Сибрука почти ушла тревога, и она добавила: - Не ты, так кто-нибудь еще. - Она поднялась, собираясь уходить. - Спасибо, что уделил мне время. Ты очень мне помог.
