Вот именно, резко одернул себя. Думать надо о другом. О том, зачем пришел сюда, о том, что есть и что будет. А о том, что было, пусть думают те, у кого впереди ничего.
А у него, собственно, что впереди? Слава окинул взглядом комнату. Стол, диван, пара кресел. Журнальный столик. Шкаф с книгами, шкаф с какой-то одеждой, дверь в ванную комнату. Бар.
Слава встал с дивана и прошел к бару. Виски, текила, водка, коньяк… А это что такое? Этикетка ничего не объясняет, она вообще нечитаема. Ну и хрен с ней.
Угловатая бутылка с виски оказалась теплой и приятно тяжелой. Он взял низкий стакан с утяжеленным донышком, поискал лед, насыпал его под самый край и плеснул в стакан виски. От теплой жидкости лед тут же пошел трещинами, издав легкое похрустывание.
Вячеслав переждал, пока щелканье прекратится, взял стакан в руку, пошевелил ледяными кубиками, взбалтывая напиток, и сделал глоток. Прекрасно! Вот теперь можно привести мысли в порядок, отодвинуть чувства на задний план и хорошенько подумать. Только не забыть обиду, не забыть про долг перед мертвыми, а отодвинуть чувства на задний план. Он зол и память хорошая. Главное, чтобы память не мешала.
Араб отпер замок, распахнул дверь и отступил в сторону. Пропускает, улыбнулся про себя хозяин, а как этот клоун там притаился за дверью и сейчас трахнет чем тяжелым по темени…
«Этот клоун», впрочем, нигде не прятался, никого не подкарауливал. Наоборот, тихо-мирно сидел в кресле возле журнального столика, прикрыв глаза. В руке зажимал стакан. На столике рядом стояла ополовиненная бутылка виски. «Не слабо, – подумалось президенту. – И о чем с ним говорить в таком состоянии?»
Вячеслав открыл глаза и вполне трезво посмотрел на хозяина. Тот молча прошел ближе, по-хозяйски уселся в соседнее кресло. Безмолвно следующий за ним араб запер дверь и тихой тенью встал за спинкой кресла, в котором устроился президент.
Хозяин посмотрел на Славу. Тот оценивающе смотрел ему в глаза, потом перевел взгляд на Мамеда. Интересно о чем он сейчас думает? Вячеслав криво ухмыльнулся, видимо, думал о чем-то горько-веселом, и приложился к стакану.
Так, собеседник, похоже, не из разговорчивых. Значит, начинать придется самому.
– Ты искал меня, – тихо заговорил хозяин. – Зачем?
– С чего вы взяли, что я искал вас? – Слава снова приложился к стакану. Пытается скрыть что-то за этим стаканом или просто хочет напиться и забыться.
– Тебя вели. От Нижнего Новгорода тебе помогали добраться до меня. Потому что я этого хотел.
Слава снова пригубил из стакана.
– Зачем?
Хороший вопрос. Ответить прямо или намеком? Или дать ему возможность самому развить мысль?
– Не надо играть со мной в дипломатию, – неожиданно посоветовал Слава. – Я не люблю интеллектуальных задачек. Это, конечно, весело, разгадывать подобные шарады, но если тебе известны условия. А когда условия известны лишь оппоненту, а тебе предлагается готовый ответ типа «ты дурак, раз не понимаешь», то варианта два. Либо чувствуешь себя дураком, либо посылаешь оппонента на хрен. Дураком чувствовать себя я не намерен. Так что, либо вы говорите со мной открытым текстом, либо…
– Пошлешь меня на хрен? – усмехнулся хозяин.
– На хрен не на хрен, а говорить не стану. Дверь сами знаете где, так что надоест сотрясать преамбулами воздух, сможете запереть ее с обратной стороны.
– Смело. А не боишься?
Вячеслав посмотрел на него, как на существо из параллельного мира, которое решило усомниться в форме земли или законе притяжения.
– Чего? – в голосе его звучало превосходство. – Мне нечего бояться. Я все потерял.
«Однако», – слегка удивился хозяин.
– Хорошо, будем говорить начистоту. В конце концов, я пришел к тебе не за тем, чтобы поупражняться в ораторском искусстве. В создавшейся ситуации ты мне нужен как будущий лидер.
– Лидер чего? – Слава пригубил виски.
– Лидер всего. Страны, народа. Человек, который поднимет Россию с колен.
Слава покосился на молчаливого араба.
– А она на коленях?
– Она в заднице, – хмуро отозвался хозяин. – Ее туда вгоняли сотни лет. Все кому не лень. Последним был я, когда объявил анархию.
– Стоп, – оборвал Слава.
– Что? – не понял президент, но отметил загоревшийся интерес в глазах Славы.
– С этого момента подробнее, – огонек любопытства продолжал светиться в глазах собеседника, хоть тот всячески пытался скрыть свою заинтересованность. – Я ведь об этом ничего не знаю. Зачем нужна была эта анархия? Почему вы ее объявили, как сумели удержать, почему не нашлось лидера, который захватил бы власть раньше? Как здесь оказались американцы?
Хозяин замялся.
– Ты в самом деле ни о чем не догадываешься?
– Мои догадки – просто фантазия, – легко откликнулся Вячеслав. – Давайте факты или идите с миром.
Хозяин прокашлялся:
– Хорошо. Тогда, когда я начинал это дело, мне казалось, что это выход из ситуации. Прорыв, который позволит сбросить оковы условности. Американцы сами пришли ко мне. И я порадовался, что эта идея сметает не только политические рамки внутри страны, но и политические границы. Мне показалось, что весь мир придет в конце концов к безвластию и процветанию, а я положу этому начало. Глупо и наивно, но тогда я думал, что если идею запустить на не видимых окружающим костылях, то в конечном итоге она отбросит эти костыли, и пойдет сама, и поведет за собой других. Но это все было позже, а сначала…
А сначала был только идейный фанатик. Мечтатель, который неожиданно даже для себя оказался в большой политике, а потом в одночасье остался на пьедестале один, хоть и не был на это способен. Случайность или закономерность, а только кончилось все это плачевно. Теперь усталый, упавший с пьедестала и свернувший себе шею старик сидел перед ним и делал вид, что что-то понимает в сложившейся ситуации.
Эта вечная игра в понимание. Старый президент играет в понимание, американское правительство играет в понимание, толпа аналитиков играет в понимание и даже пытается что-то объяснить, весь мир слушает и тоже играет в понимание. А вот он, выслушав президентскую проповедь, понимает ничуть не больше, чем до нее. И не боится в этом признаться.
Они ушли – и хозяин, и его безмолвный араб. А он остался с почти пустой бутылкой виски и непониманием. И мысли крутились, цепляясь друг за друга и переворачиваясь с боку на бок. Только понимания не прибавлялось. Осознание приходило, да, а понимания не было.
Да, Слава осознал, что президента поставили на должность, подсадили и правили им, словно куклой на веревочке. Но как марионетка может оборвать нитки и начать шевелиться? Тем более, что от нее ничего не зависит. А если верить бывшему президенту, то он перестал подчиняться. А, поняв, что его уберут, потому что его самовольство никому не нужно, сам уничтожил кукловодов.
