— Боевые возможности колонии сведены до минимума, — проводя председателя по бункеру, сказал Алексеев. — На постах остались только наиболее самостоятельные подростки, операторы боевых лазеров и запуска ракет да несколько колонистов из бывших военных. Один залп мы дадим, а вот дальше…
— А дальше будем молиться, — негромко закончил Астахов.
— Вы умеете? — спасатель покачал головой. — Да и кому? Гармония слишком молода, чтобы на ней завелись боги.
— Этот бункер выдержит ответную атаку?
— Нет, — честно признался Иван. — Это пока лишь остов сооружения. Впрочем, мы бы его все равно не достроили. Слишком мало было времени. А как там дела у Валеры? Я хотел установить прямую связь с его компьютером, но программы секретной техники плохо согласуются с нашими, а все специалисты по этой теме уехали.
— Валера уже на месте, выглядит, правда, не лучше, чем утром, но все-таки вздремнул, поел. Теперь снова пялится в экран и перебирает диапазоны. Кроме четких отметок флота чужаков, ничего не обнаружил. Фил, кстати, сбежал. Радиоузел пустовал пять часов подряд.
— Мне доложили, — Иван поморщился. — У Фила жена на девятом месяце. Конечно, это его не оправдывает, но… Надеюсь, за это время мы ничего не пропустили.
— Ну, раз сигнала не было двое суток, логично предположить, что не поступил он и в последние пять часов.
— Больше ничего не произошло? Кто остался в городе?
— Только Хлюдов. А из происшествий… — председатель тяжело вздохнул. — Погибла Галина…
— Как?! — Иван остановился. — Что значит — погибла?!
— Я пока точно не знаю — как, Хлюдов отказывается делать вскрытие.
— Это же его долг!
— Это его жена, понять можно. К тому же он педиатр, а не патологоанатом.
— Но предположение у вас имеется? Одно дело, если произошел несчастный случай, а если это убийство? Когда человек умирает насильственной смертью, стоит задуматься, а не грозит ли опасность другим людям.
— Я это понимаю, — Астахов неуверенно пожал плечами, — но я не судмедэксперт. У нее на шее какие-то пятна, похожи на следы пальцев. Первой была мысль об удушении, но, может, это трупные дела?
— На шее спереди? На горле? — уточнил Иван. — А лежала она на спине?
— Да.
— Тогда это пальцы, — он раздраженно ударил кулаком в ладонь. — Все к одному! Если б не чужаки, нашел бы гада и вздернул на ближайшем фонаре! А теперь уйдет, скотина, безнаказанным. Наверное, на это и рассчитывал. Вы, кстати, не думали, что это сам Хлюдов?
— Думал, но потом отказался от этой версии.
— Почему? Он же ее фактически преследовал.
— Доктор у нас как бенгальский огонь. Шипит громко, светит ярко, но обжечь… слабоват он характером.
— А что крыша у него не на месте, вас не смущает? Чокнутые ведь без всякого характера могут такое натворить, на что здоровому в жизни не решиться.
— С крышей у него полный порядок, — возразил Астахов. — Показуха все это. Он только на публике такой эксцентричный, а в приватной обстановке — человек как человек. Только сильно комплексующий. Он, чтобы вы знали, даже и не настолько пьющий, насколько это утверждает народная молва. По-моему, это он тоже сам придумал, для показухи. Имидж такой себе создал.
— Странный имидж. Обычно люди хотят казаться лучше, чем они есть, а этот…
— Что так, что этак — маска, — председатель заложил руки за спину и подошел к боевому экрану главного противоорбитального лазера. — А лучше или хуже — не принципиально. Для доктора главное быть не как все. Когда кругом были сплошь крутые первопроходцы, он изо всех сил старался быть полной противоположностью им, теперь все герои разбежались по лесам, а он остался. Я подозреваю, что из той же вредности.
— Может быть, и так, — Иван кивнул, — а возможно, не настолько уж он слаб характером.
— В любом случае, без криминалистов нам не справиться. В лес, кроме Хлюдова, ездила масса народу. Прямых улик против доктора нет.
— Да и не успеем мы, похоже, в детективов поиграть, — Иван указал на возникшую посреди оперативного зала голограмму орущего что-то Бочкина. Звук почему-то не включился, но все можно было прочесть по губам связиста.
— Что со связью? — председатель взглянул на ополченца, сидевшего за координационным компьютером.
— Какие-то помехи… — боец побледнел и нервно вытер ладони о комбинезон. — Серьезные помехи. Много источников.
— Бочкин, беги сюда! — приказал Астахов.
Валера, видимо, тоже не расслышал слов, но председатель проиллюстрировал приказ жестом, и связист понимающе кивнул.
Бежать было всего ничего, сто метров, и спустя полтора десятка секунд Бочкин, спотыкаясь, ввалился в оперативный зал.
— Чужие на орбите! — выкрикнул он, падая в свободное кресло за пультом управления малой зенитной батареей.
— Ясно, — Иван набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул так, что затряслись столы: — Боевая тревога! Приготовиться к отражению атаки! Орудия в режим повышенной мощности, ракеты к старту! Активировать лазерные прицелы!
— Вижу цель! — выкрикнул один из операторов.
— Вижу цель… — словно эхо пронеслось по залу.
— Много их, — негромко констатировал Бочкин.
— Валера, беги обратно, — Астахов потрепал связиста по плечу. — Ты нужен нам за компьютером гиперсвязи.
— Да он больше не работает, — Бочкин отрицательно покачал головой. — Чужие блокируют сигнал.
— Постой, как это — блокируют? — удивился Иван. — Ты же говорил, что заглушить гиперэфир невозможно.
— Невозможно для нас, а им, видимо, это раз плюнуть, — Валера пожал плечами.
— Раз плюнуть? — на лице Ивана вдруг появилась улыбка. — Раз плюнуть! А ну, связист, дай телефончик…
— Да не работает он, я же говорю, всю связь, звери, глушат. И радио, и гипер, и даже в проводной помехи. Одна оптика работает.
— Ах да… В таком случае, Валера, слетай-ка в больницу и приведите мне с Хлюдовым того полумертвого веронца!
— Зачем? — удивился Бочкин.
— Есть у меня одно подозрение… — негромко начал Иван, а затем повысил голос и пробасил уже на весь бункер: — Есть у меня подозрение, что пропавший сигнал от флота — это чистейшая липа! Пришельцы глушили гиперэфир, а вся информация с Вероны и рассказ пилота — это дезинформация, чтобы нас психологически сломить и взять колонию без боя!
Среди операторов и бойцов наметилось оживление.
— Так что, получается, флот будет? — с надеждой спросил Бочкин.
— Точно, Валера! Не напрасно ты упорствовал! Тащи этого веронца, спросим, кто он на самом деле!
По бункеру разлился гул радостных голосов.
