Он прислушался. От идущего впереди словно исходил некий ритм. Да не словно, а определённо исходил. Похож на «Барыню», на четыре четверти. Маршировать в ритме «Барыни», надо же! То есть шли-то они обычно, даже неторопливо, но в голову Фомина всё пробивалась плохоразличимая пока ещё мелодийка. Насчёт «Барыни» он поспешил, музыка была сложнее, многомернее. Он попробовал ощутить её полнее, отдаться, раствориться в ней — и почувствовал, что Открывающий Ход сбился с шага.
— Мне помогать не нужно, пожалуйста, — не оборачиваясь, сказал он Фомину.
Помогать? Верно, это навеянное Открывающим Ход чувство имеет отношение к перемещению под землёй.
А шли они действительно в чистоте. Ни крошки, ни пылинки. Силовой пузырь, или… или они используют четвёртое физическое измерение.
Воздух же был мёртв, таким был воздух в некоторых отсеках «Королёва», куда не долетали флюиды оранжерейной зелени. Мёртв, но для дыхания пригоден. Пока.
— Мы скоро дойдём до Постоянного Хода, — успокоил Открывающий Ход.
И точно, шестьсот шагов спустя, на четыре тысячи семьсот пятьдесят втором шаге (Фомин, разумеется, считал шаги и, зная длину своего шага при заданном ритме ходьбы, смог оценить пройденный путь) они вышли в тоннель. Постоянный Ход, как назвал его ведущий.
Тоннель был великолепен. Почти в два человеческих роста высотою, он блестел и переливался в свете факелов холодного огня — своды его казались зеркальными. Да они и были зеркальными — он увидел себя. Искажённого, перевёрнутого, но себя. И своих спутников. Комната смеха, право.
И опять чистота неимоверная. Чего она стоит, Фомин представлял — в полёте к Маленькому Муку ему как бортинженеру приходилось не раз и не десять налаживать капризничающие машины-уборщики, фильтраторы, рецикляторы. Будь у них хотя бы хухрики! Но нет, всё руками, этими самыми руками.
Закрывающий Ход сделал своё дело, и теперь найти место, откуда они пришли, на глаз не представлялось возможным. На его «глаз», поправился Фомин. Насчёт Панночки он уверен не был. Глыбь-зонд, возможно, тоже кое-что бы уловил, всё-таки структура породы меняется, но Глыбь-зонд далеко.
И к чему? Будут они знать, как сюда попали, и что?
— Если вы отдохнули, продолжим путь, — предложил первый из навьгородцев. Второй вообще молчал, навевая сомнение — уж не немой ли? Или не разумеет латыни?
Устали, положим, навьгородцы, у Фомина на это взгляд намётан, но если им не хочется показать этого, то пусть.
— Мы отдохнули.
Идти теперь было неизмеримо легче — может, из-за ощущения незыблемости тоннеля, капитальности, почти вечности. Простор. И воздух другой, свободный, что ли? Прогулка, одним словом. Но музыка внутри Фомина исчезла. Ничего, живы будем — ещё и послушаем.
Теперь они шли вольнее — пара в белых одеждах впереди, а они, вся троица, позади. Фомин перемолвился с кадетом, сверяясь в счёте. Совпало, значит, кадет второй экзамен выполнил. Первый — когда без колебаний пошёл Ходом. Хотя считать нам экзаменов, не пересчитать. И позади много, и впереди, надеюсь, тоже.
Спустя две тысячи семьсот шагов все остановились.
— Доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин, вас примет паладин Ортенборг! — торжественно проговорил первый.
— Польщён, — отозвался Фомин.
Дверь в стене тоннеля оказалась совсем неприметной, вернее, её и не было — опять Открывающий Ход проявил свои способности. Фомин вновь ощутил музыку сфер.
Все прошли в зал. Хороший зал. Не такой, как в Крепости, поменьше, зато отделан роскошно. Яшма, малахит, мрамор — других камней Фомин просто не узнал. Тут геолог нужен или ювелир. Оценщик.
Свет шёл из плафонов в потолке. А рядом с плафонами — решётчатые орнаменты. Вентиляционные отверстия? Может быть. А в стене — дверь. Обыкновенная, правда, очень красивая дверь. Куда она вела?
Вокруг круглого стола (ох уж эти круглые столы! Ведь неудобно, неэффективно, неконструктивно! Но в каждом рыцарском зале, а Фомин побывал во многих, это полагалось в качестве неизменного атрибута) стояло двенадцать кресел. Но заняты были только три.
— Я, паладин Ортенборг, приветствую доблестного рыцаря Кор-Фо-Мина и его спутников, — поднялся дородный, видный мужчина. Нет, ни на мертвеца, ни на карлика он явно не походил. Вот и верь после этого молве!
— Взаимно. — Фомин вернул поклон. Паладин, да. Означает ли это, что рыцарь — из свиты более знатного вельможи, быть может, даже короля?
— Усаживайтесь. — Паладин гостеприимно указал на кресло.
Сели напротив, трое на трое. Панночка по правую руку от Фомина, — понятно, но и Туун-Бо вовремя сообразил, что сейчас он не просто кадетишка, пусть даже четвёртого года, а полномочный представитель Крепости Кор и потому требует к себе полного уважения.
— Должен признаться, что нас мало интересуют дела… э-э… живущих на поверхности. — Впечатление было, что паладин вместо «живущих на поверхности» хотел употребить более живое слово, но воздержался. — Во всяком случае, не относящихся, прямо или косвенно, к Навь-Городу. Но последнее время происходят события, которые отражаются на всех мирах.
— Скорее угрожают всем мирам, — вставил сидящий по правую руку от паладина старичок с лицом младенца. Или младенца с фигурой старичка. Нет, в рассказах о гномах не всё вымысел. — Я, хранитель Туглон, совершенно уверен, что из измерения Зет к нам пробиваются опасные, чрезвычайно опасные для всего живого силы.
— Должен добавить, что мнение хранителя Туглона разделяют большинство учёных Навь-Города, в том числе и я, доктор Гэрард, — сказал третий из восседавших за столом.
Все посмотрели на Фомина. Видно, здесь положено представляться самому. Он-то голову ломал, как сказать: «Панночка — вольнопрактикующая ведьма»? Теперь это её забота.
— Крепость Кор тоже пристально наблюдает за всем происходящим, — дипломатично ответил он.
— И не только наблюдает, доблестный рыцарь! Ведь именно вам удалось решить проблему Замка Т'Вер, решить довольно необычным, но чрезвычайно эффективным образом! — воодушевлённо проговорил доктор Гэрард.
— Я был не один, — скромно ответил Фомин. Умалять свои заслуги тоже не стоило.
— Но именно здесь, у Крепости Кор, похоже, предстоит очередная попытка прорыва. Первые её признаки мы уже ощутили. Вы, вероятно, тоже.
— Вы, достопочтенный доктор, полагаете, что причиной тому — случившееся в Замке Т'Вер?
— Не знаю, но, согласитесь, совпадение налицо.
— У меня вопрос к достопочтенному доктору Гэрарду, — неожиданно для Фомина встрял кадет. — Я, Туун-Бо, член кружка Шо-Рина, хочу знать, учитывает ли достопочтенный доктор возможность того, что измерение Зет наиболее соприкасается с так называемым реальным миром в местах гиперконцентрации массы? В первую очередь это космические объекты — чёрные дыры, нейтронные звёзды, обыкновенные светила; планеты же, в силу их относительно небольшой величины, подвержены вторжению в меньшей степени. И уж совсем маловероятно проникновение существ в поселения Небесов.
